Хайд [litres]

Глава 55

Кэн Поллок уже привык, что многие старшие коллеги относятся к нему с пренебрежением из-за возраста и еще потому, что считают молодым да ранним.

Он чувствовал, что и Маккендлесса с Демпстером раздражает очевидная склонность капитана Хайда поручать важные задания столь юному и неопытному офицеру. Их-то Поллок до некоторой степени понимал: эти двое были детектив-сержантами, поднаторевшими в своем ремесле, а он – всего лишь детектив-констеблем на испытательном сроке, стажером. Но что раздражало самого Поллока, это покровительственное отношение со стороны обычных участковых констеблей – те посмеивались над его энтузиазмом и амбициями. Он видел, что эти люди средних лет, называющие себя «дедами» и все еще остающиеся констеблями, просто досиживают до пенсии – со дня поступления в полицию ждут отставки, не стремятся к продвижению по службе, не получают новых званий и наград. Так что он был сильно недоволен, когда в напарники ему назначили дежурного полицейского констебля Боба Томсона – дородного, одышливого сорокасемилетнего «деда», как раз из таких приспособленцев. С ним Поллоку предстояло проверить принадлежащие Элспет Локвуд здания по адресам из списка Фаркарсона.

В соответствии с протоколом они сначала явились в полицию бурга Лейт, чтобы поставить коллег в известность о своей миссии и получить сопровождающего из числа местных офицеров. Молодой констебль, направленный с ними на задание, к счастью, оказался более толковым, чем ожидалось.

Дверь первого здания, куда они пришли с проверкой, удалось легко открыть с помощью отмычки – Маккосленд, констебль из Лейта, прихватил с собой целую связку таких ключей, пронумерованных и подвешенных на кольцо. Это был небольшой портовый пакгауз, или скорее обычный барак универсального назначения, в котором не было ни мебели, ни какого-либо внутреннего декора – только ряды полок, и все пустые. В дальнем конце помещения был огорожен закуток для управляющего, и Поллок с лейтским констеблем осмотрели там шкаф и ящики стола, пока Томсон лениво прохаживался по складскому помещению. Обыск ничего не дал.

– Куда теперь? – вяло спросил Томсон, когда они вышли на улицу.

Поллок еще раз пробежался взглядом по списку. Пять зданий в нем отличались от остальной недвижимости в портфеле весьма практичных инвестиций Элспет Локвуд.

– Ну? – поторопил Томсон.

– Один адрес выглядит совсем подозрительно, – сказал Поллок. – Заброшенный доходный дом на береговой линии. Зачем она купила эти трущобы?

– Вы правда думаете, что эту леди могут удерживать в ее собственном здании? – спросил лейтский констебль.

– Есть только один способ это выяснить, – решительно заявил Поллок. – Идемте на берег.

«Чутью надо доверять, – однажды сказал ему Хайд. – Чутье указывает на то, что ты уже что-то знаешь, но еще не вполне это осознаёшь». Сейчас, когда Иэн Поллок с двумя полицейскими констеблями стоял у ветхого, кособокого, черного от копоти доходного дома, который вперился залепленными сажей глазами-окнами на маслянисто отблескивающие воды порта, чутье криком кричало, что цель достигнута.

В здешних местах полицейских не жаловали, и они втроем чувствовали на себе враждебные взгляды редких прохожих, стоя на вымощенной булыжниками площадке перед зданием.

– По-моему, туда можно вообще не соваться, – проворчал Томсон, – а то потратим весь день без толку.

– У вас дубинка при себе, констебль Томсон?

– Чего? Ага… А зачем?.. – Томсон осекся, увидев, как Поллок, оглядевшись и удостоверившись, что поблизости нет чужих, достал из кармана пальто служебный «Энфилд», проверил барабан и положил револьвер обратно в карман.

– Во входной двери есть стеклянное окошко, – сказал сыщик. – Разбейте его дубинкой, чтобы можно было открыть засов с той стороны, только постарайтесь не сильно шуметь.

– Может, ключ подберем? – предложил констебль из Лейта.

– Я думаю, мы нашли то самое место, которое искали. – покачал головой Поллок. – Медлить нельзя. Люди, которые могут здесь скрываться, привыкли убивать.

– Какие люди?.. – опешил Томсон.

– Из Темной гильдии. Я думаю, Элспет Локвуд у них. И убить полицейского им – раз плюнуть.

– Из Темной гильдии? – издевательски фыркнул Томсон. – Это же просто байка…

Поллок, проигнорировав то, что еще хотел сказать «дед», повернулся к констеблю из Лейта:

– Разбейте стекло в двери, констебль Маккосленд.

– Ладно, – недовольно буркнул Томсон, – я сам разобью, только не забывай, парень, кто тут старше всех.

Вскоре они уже стояли в прихожей – Томсон высадил стекло рукояткой полицейской дубинки, вытащил осколки, обернув пальцы носовым платком, а Поллок, просунув руку в дыру, открыл задвижку, после чего полицейские вошли.

Чутье продолжало бить тревогу так, что нервы звенели, когда молодой сыщик двинулся во мрак холла. Хотя сумерки еще не наступили, дневной свет сюда не проникал через покрытые слоем копоти и глубоко въевшейся грязи окна – в доме было темно и промозгло. Поллок свернул из холла в комнату – такую темную, как будто и правда настала ночь.

– Полиция! – крикнул он. – Есть кто-нибудь?

Ответом была тишина в застоявшемся прогорклом воздухе, но Поллок чувствовал странное покалывание в затылке – ему казалось, что во тьме комнаты кто-то затаился. Прямо у него над головой висела калильная сетка без колпака – он поднес спичку, и газовый светильник загорелся, наполнив помещение тусклым мерцающим светом.

– Господи… – выдохнул молодой сыщик.

Двое констеблей уже стояли у него за спиной.

– Что все это означает? – спросил Маккосленд.

– Это означает, что мы действительно нашли то, что искали, – ответил Поллок, у которого сердце заледенело от ужаса, вопреки его решимости сохранять невозмутимость.

Комната была пуста – там не оказалось ни души и ни единого предмета мебели; стекло в окне было матово-серым, непрозрачным от покрывавшей его каминной сажи. Но внимание троих полицейских привлекли стены, пол и потолок.

Там были сотни, возможно, тысячи рисунков – они сплетались и расплетались в дикой пляске, словно кружась по комнате в мерцающем свете калильной сетки. Некоторые достигали в диаметре пары футов, другие были меньше дюйма. Ими была покрыта вся поверхность помещения – серая штукатурка, доски, панели… Было ясно, что потребовалась уйма времени вкупе с одержимостью, терпением и сосредоточенностью, чтобы разрисовать здесь каждый дюйм. Большинство рисунков были выполнены углем или графитом. Остальные имели тошнотворный красно-бурый цвет засохшей крови.

Независимо от цвета, размера и расположения, форма рисунка была одна и та же. И Поллок ее уже видел раньше.

Три соединенные между собой спирали трискелиона.