В руках у психопата

Допрос с пристрастием

Артем

Они ворвались, когда мы совершенно этого не ожидали. Полусонные, разнеженные после секса, лежали в объятиях друг друга, мечтая о будущем. Наши тела ещё ощущали трепет вожделения и не были готовы к новым испытаниям.

Скинув с нас одеяло, двое охранников схватили меня за ноги, стащили с койки и, протащив по полу до двери, рывком подняли за волосы.

— Что вам надо, вы получили, что хотели? — её попытка оттащить их от меня, не увенчалась успехом. Легко отпихнув любимую в сторону, длинный ублюдок одним ударом отключил моё сознание…

Я проснулся в полутемном кровавом подвале: кто-то обвязал лампочку красным платком, чтобы притушить свет. Маленькие зарешеченные окна, облепленные грязью и мухами, не нуждались в дополнительном затемнении, все равно, даже, если очень захотеть, снаружи ничего не разглядеть.

Мне нестерпимо хотелось облегчиться и я стал ерзать на деревянном стуле. Во рту кляп, так что единственное, что я мог делать, это мычать.

— О, крысеныш, очухался, — ко мне нетвердой походкой подошел длинный. — Хочешь что-то сказать? Наверное, извиниться, что напрасно прогонял нас черти куда? — его лицо было скрыто. Он стоял между мной и свисавшей с потолка лампочкой, слепившей глаза. Без предупреждения, сукин сын, ударил меня носком ботинка в голень и тут-же второй раз в то же место. — Не слышу тебя, сука! Кивни своей тупой башкой.

Боль сжала тисками так, что я едва не задохнулся, но нашел в себе силы кивнуть. Я понятия не имел, что им от меня надо. Я сказал все, что знал. Ничего не утаивая. Все честно.

— Парень хочет говорить, — из-за моей спины послышался голос борова, который уложил меня при попытке к бегству. — Послушаем. Надеюсь, у тебя интересные новости. В противном случае ты отправишься к родителям раньше, чем планировал.

Лампочка резко качнулась. На бетонных стенах заплясали дикие блики… Изо рта вынули грязную тряпку, и я закашлялся. К горлу подступила тошнота, вызывая неприятные ощущения. Тогда на меня обрушился удар, на этот раз по колену. Я вздохнул и наклонился вперед. Мои конечности были крепко привязаны к стулу, лишая возможности двигаться.

— Только рыпнись, сука! И я вобью тебе зубы глубоко в глотку! Я научу тебя уважению! — орал длинный, брызгая слюной.

— Полегче, приятель. — Спокойно произнес боров. — Мы тебя внимательно слушаем. Что ты хотел нам сообщить?

— Мне нужно в сортир, — в наступившей тишине я отчетливо расслышал, как колотится мое сердце.

— Что!? Что ты сказал, сука!? — длинный наклонился, и я различил тень от его лица. На меня обрушился удар мощного кулака, который пришелся в угол глаза. По моему лицу моментально поползла теплая струйка крови. — Продолжаешь упорствовать!? Ну, хорошо! — холодная вода окатила меня с головы до ног. Я затряс головой, но она успела проникнуть в нос, рот, и в этот момент ублюдок нанес сокрушающий удар прямо по моему переполненному мочевому пузырю. И еще раз, еще… Я вскрикнул и сдался, почувствовав, как теплая моча стала заполнять мои штаны. В тот момент я не испытывал стыда. Отвращение к себе? Да. Бешенство? Да. Ярость полыхала в груди. Я убью эту сволочь! Заставлю жрать свое собственное дерьмо! А, затем, подвешу за яйца и буду смотреть, как он корчится.

— Мне придется привести сюда твою милую подружку и как следует ее оприходовать. — Упоминание об Эви заставило меня стать посговорчивее, хотя я до сих пор не знал, чего от меня хотят.

— Что вам нужно? Я сказал, где доку… — Я не успел договорить, как дрожащий от бешенства охранник, ударил меня в висок. Голова загудела от боли. Перед глазами замерцала яркая вспышка. Я едва не прикусил язык, но не успел перевести дух, как последовала новая серия ударов по лицу. Левый глаз быстро наливался кровью, скоро он совсем закроется.

— Тогда, как ты объяснишь, мразь, что бумаг на месте не оказалось!? — заорал конченый охранник мне в лицо. — Я медленно покачал головой, отказываясь верить. Этого не может быть! Кровь затекла в рот и я автоматически сплюнул на пол.

— Я ничего не понимаю, — невнятно пробормотал и снова получил удары по голове, груди и в живот. Задохнувшись, сложился пополам, насколько позволяли связанные за спиной руки, и тихо застонал.

— Говори правду, сука, мне надоело с тобой возиться! Скажешь и я отведу тебя к твоей девке. — Потирая распухший и окровавленный кулак говорил садюга. — Я уже мало соображал, но заставил себя собраться. — Будешь сотрудничать?

— Я готов, но я не знаю… — Я зажмурился, готовясь к новому избиению. Когда его не последовало, я расслабился, лихорадочно соображая, как поступить, как вдруг меня потряс прямой удар в челюсть. Голова резко запрокинулась назад, а рот мгновенно наполнился кровью. Сплюнуть не было сил и вязкая жидкость просто стекала, заливая подбородок. Судорожно хватал воздух, пытаясь не захлебнуться. — Возможно, память меня подвела и никаких документов и в помине не было, — наконец, выдавил я.

— Сдается мне, ты пытаешься слиться с темы, — произнес боров, до этого момента скромно наблюдавший за моим избиением, что было странным. В последнюю нашу встречу, жестокостью от длинного ублюдка он не отличался. Что сейчас останавливает? Боится профессора? — Твое время истекает. Я спрошу еще раз. Куда ты дел эти чертовы бумаги?

— Я уже сказал, все, что помнил, — прошептал я.

— Твоя подстилка ничего. Как думаешь, разок даст мне, если хорошо попрошу? — бетонная стена спереди начала расплываться. От страха за Эви и собственной беспомощности к горлу подступил комок. Я замотал головой из стороны в сторону. Голова закружилась от этого движения и я снова застонал.

— Нам очень нужно, чтобы ты сказал правду. И всего то.

— Я сказал правду! — закричал я. — Сказал! — от нового удара я вместе со стулом повалился назад. Я дико взыл, придавив свои руки, связанные за спиной. И услышал хруст костей. От боли чуть не потерял сознание. Перед глазами замелькали воспоминания, когда более месяца назад, я точно также валялся, привязанный к стулу, с единственной разницей — тогда был шанс и я им воспользовался.

— Думаю, пора сходить за девчонкой. — Я знал, что нам никто не поможет, но это уже не важно. Им приказано любыми путями выудить информацию и плевать, что информацией я не владею. Боров пнул меня в бок и добавил: — Все еще будешь отмалчиваться? — В горле что-то хрипело и булькало. — Переверни его, Серый, видишь задыхается. — Бетонный пол резко надвигался и мое лицо коснулось холодной плиты. — Тащи девку. Посмотри сюда, — боров указал на что-то за своей спиной, когда длинный удалился. Я прищурился. Левый глаз заплыл, пришлось напрячь правый: ведро воды, стоявшее на табурете, заставило меня похолодеть. — Что, обделался? — Он загоготал. — Догадался, что я придумал? Молодец! Хвалю!

— Вы ничего этим не добьетесь. Я сказал все! — с трудом, сквозь надсадный кашель, прохрипел я.

— О, поверь, мы добьемся! Возможно, не сразу, но, когда, каждый день, каждый чертов день, ты будешь скулить от боли, ты заговоришь. — говоря это, он поставил ногу на связанные онемевшие руки и придавил их тяжестью своего тела. Боли уже не чувствовал, хотелось лишь одного: тишины.

— Ну, что, не передумал? — его голос доносился как будто издалека…

— По-моему, он отрубился, — произнес, вошедший охранник. Голоса плыли над головой, пока я лежал на бетонном полу, прижавшись к нему щекой. Мне хотелось раствориться в этой прохладе, но, услышав громкие рыдания Эви, буквально, вырвал себя из объятий долгожданного покоя.

— Звери! Подонки! Сволочи! — Она кричала, лягалась, вгрызалась зубами в их руки, пытавшие ее схватить. Два здоровенных лба не могли справиться с хрупкой девочкой. Моей девочкой. Я улыбнулся сквозь разбитые губы. Детка, как же мне жаль!

Спустя секунду, улыбка сползла, оставляя место ужасу, сковавшему все тело. Боров ухитрился схватить Эви за шею и окунул в ведро с водой. Она хватала его за руки, пытаясь освободиться, но, эта сволочь держал крепко. Его мерзкий смех отдавался звоном в моих ушах.

Мне казалось, прошла целая вечность, прежде, чем он отбросил любимую на пол, заметив, что она перестала сопротивляться. Жадно глотая воздух, задыхаясь и отплевываясь, она продолжала с ненавистью смотреть на своего мучителя.

— Ты, дрянь, лучше спрячь глазки, или я их тебе повыкалываю. — Пригрозил боров, вызывая улыбку радостного предвкушения на роже своего напарника. — Я спрошу еще раз — где документы? Если хочешь говорить — кивни. И я кивнул. — Отлично! Я так и думал, что ты сдашься. А жаль! — он расстроенно цокнул языком. — Серега, подними его! Я весь внимание!

С трудом держа голову ровно, я начал говорить. Говорить полную чушь, стараясь, хоть на время, оттянуть неизбежное. По мере моего рассказа их лица хмурились, пытаясь разгадать правдивость моих слов. Наконец, боров разгадал мой маневр и яростно зарычав, бросился к Эви. Вытащив складной нож из кармана брюк, приставил его к лицу любимой, медленно приближаясь к глазу.

— Да что ты с ними церемонишься?! Кольни разок, чтоб он потек, сразу заговорят. Или отдай ее мне, я ей дырку хорошо разработаю. Хочешь меня?! длинный охранник глупо захихикал, поворачиваясь к Эви.

— Нельзя! — прошипел боров. — Док запретил пока ее трогать! Мне проблемы не нужны. Прошлого раза мне вполне хватило, пока ты отлеживался в душевой.

— Конечно, запретил! Старый извращенец хочет оставить ее себе. — Обижено пробормотал длинный, с вожделением глядя на Эви. Меня затрясло от ненависти. Ненависти настолько сильной, что я готов был зубами рвать его, медленно отрывая куски мяса. Я спляшу на твоей могиле, ублюдок!

Раздался звонок на мобильник борова и он мгновенно ответил.

Слушаю, док. Нет, ещё держится. Девчонка в порядке. Да, хорошо, будет сделано.

Повернувшись к нам, с недовольной гримасой на его физиономии, боров дал понять, что наши мучения на сегодня закончены.

— Ну, что, голубки? Считайте, что вам крупно повезло — док сегодня в добром расположении духа.