Под крылом ворона

Глава 4

Эндрю с детства боялся закрывать глаза.

Вдруг мир неотвратимо поменяется без его ведома.

Ему не нужны были сложные заклинания, редкие ингредиенты или кровавые жертвоприношения, чтобы менять мир вокруг себя собственным колдовством. Другие семьи как раз пользовались подручными компонентами, окропляли горячей кровью только убитых птиц заговоренные камни.

Он помнил, как ещё маленьким наблюдал ритуал отца для защиты дома.

— Кровь всегда сильнее любых иных компонентов, — наставлял тот, оставляя четкие бордовые полосы на стенах дома, которые медленно растворялись в камне, укрытым плющом. — В ней и горячая жизнь, и остывшая смерть.

Эндрю кивал, а потом протянул худую ладонь к шершавой и ещё теплой от дневного солнца стене.

Дом тряхнуло.

Волна горячего жара прошла по телу, в глазах резко потемнело, а от головокружения и мельтешения пятен перед глазами весь мир поплыл. Эндрю едва не потерял сознание, сердце колотилось внутри. Внутренности скрутил болезненный спазм, и его вырвало прямо на любимую мамину клумбу.

Эндрю испугался. Как он сам узнал позже — отец тоже.

Колдовство настойчиво клокотало внутри, текло по венам, билось вместе с четкими ударами сердца. Беспощадная и упругая сила, готовая вырваться в мир. Как монолитной защитой, так и жестоким и стремительным ураганом.

И каждый раз сжирала всю внутреннюю энергию Эндрю, после чего он долго, а порой и болезненно восстанавливался. Он чертовски завидовал Кристоферу, который спокойно учился у отца ритуалам и обрядам и ловко владел кинжалом. Расстраивался, что у старшей сестры всего лишь дымчатые видения.

Порой Эндрю чувствовал тяжелое одиночество. Крутился ночами без сна, не зная, не просочится ли на этот раз его колдовство в такой хрупкий и ненадежный мир, податливый для силы в крови маленького мальчика.

Такими ночами он подолгу слушал музыку, не находя успокоения ни в книгах, ни даже в фильмах. Музыка успокаивала. Ритм, сплетение слов и звуков. Кристофер по утрам жаловался, что от его колонок невозможно спать, а потом и вовсе закатывал глаза на музыкальные этюды младшего брата.

Правда, никогда не говорил, что это глупое занятие, не достойное колдуна. А вот в школе нашлись те, кто считал иначе. Щуплый и мелкий мальчишка, который держался особняком и после занятий торопился на уроки музыки. В драках колдовство никак не проявлялось. Эндрю никогда не жаловался на то, как его задирали, только втихаря подсматривал за Кристофером.

Именно он нашёл расстроенного младшего брата с разбитым носом на заднем дворе, футболка подрана, на лице несколько ссадин. Эндрю мрачно курил и вообще хотел промолчать.

— Кто?

— Не твоё дело.

— Кто, Эндрю?

Кристофер спокойно сел рядом и щёлкнул модной зажигалкой, откинул со лба упавшую прядь тёмных волос. Он не смеялся, не говорил, что Эндрю — слабак, не причитал. Он просто хотел знать ответ.

— Да пара ребят из школы.

— Завтра покажешь. Пошли, я достал аптечку.

На следующий день Кристофер произнес только одну короткую фразу троим обидчикам:

— Хоть раз ещё тронете моего брата, убью.

От слов веяло такой откровенной и четкой угрозой, что сомнений не оставалось — Кристофер не шутил.

— Тебя же бесит моя музыка, — удивился тогда Эндрю.

— А ещё, что ты постоянно таскаешь с моей тарелки бутерброды. И слишком много хрустишь хлопьями. Хочешь, покажу, как драться? Только обещай одну вещь.

— Какую? — с подозрением напрягся Эндрю.

— Ты станешь самым крутым рок-музыкантом!

— Круче Элиса Купера?

— Никто не может быть круче Элиса Купера. Разве что мой младший брат.

— И смету всех фанатов!

— Ну-ну, — Кристофер покровительственно мазнул брата рукой по голове. — Не так всё плохо!

«Не так всё плохо» — повторял Эндрю, когда ошалевший еле брел под руку с хмурым наставником до дома после того, как провел первый ритуал в лесу — и вместо сумеречного зрения получил полный набор звериных обостренных ощущений. А с этим — развороченные трупики животных.

«Не так всё плохо» — повторял Эндрю, когда заживил простой порез у друга, а вместе с тем — и его больное сердце. А сам несколько дней приходил в себя.

Колдовство сильнее стучало изнутри, и порой казалось, что он сходит с ума от ломки. Про него говорили, что он опасен, что младшего Уолтона стоит запереть под надзором старших колдунов. Эндрю отчаянно боялся такого исхода и с головой уходил в музыку.

«Не так всё плохо». Когда его первый роман закончился провалом, а простенький ритуал мести тому, к кому ушла девушка, обернулся долгой и мучительной болезнью. И ударил по самому Эндрю.

Он никогда не хотел убивать.

Вот только колдовство медленно и уверенно убивало его самого. Наставники разводили руками, ритуалы не сдерживали мощь. Эндрю не пользовался так долго, как мог.

Колдовство обладало собственным ритмом и песней. Подобно медленному тягучему яду разъедало изнутри и жглось. Он верил, что справится. Переждёт. Собрал вещи и съехал из семейного дома, чтобы никто не слышал, как хочется выцарапать эту силу из себя.

Пока брат не попал в аварию.

Тот любил гонять по ночам, даже участвовал в нелегальных заездах. И одной ночью Эндрю увидел высветившийся звонок Мари, которая, захлебываясь слезами, с трудом смогла объяснить, что Кристофер чуть не разбился. Скользкая трасса, занесло на повороте, врезался в столб. Врачи не давали никаких прогнозов.

Эндрю даже не сомневался, когда ворвался в больницу посреди ночи, промчался мимо дрожащей Мари и молчаливых родителей. В тот момент он знал, что надо делать. Но ему нужно было видеть брата, иначе могло что-то пойти не так. Он настойчиво просил пустить его в операционную, как угодно, под любым предлогом. Так надо. Почти отчаялся, когда отец применил собственную эмпатию и волю на ведущего хирурга.

Эндрю до сих пор помнил тело брата на столе, писк приборов и гнетущее молчание врачей. Он не знал, что не так, просто знал, что сможет. Выпустил всё, что было внутри. Латал снова и снова. Вливал без остатка, даже не замечая, как тускнеет мир для него самого.

И сполз на пол, корчась от судорог и боли.

Или всё, или ничего.

Кристофер выжил. А отец всё-таки нашёл единственный способ, чтобы помочь младшему сыну.