Под крылом ворона

Глава 12

Утром Кристофер приехал в офис рано. Его день всегда был наполнен встречами, звонками и письмами, и успевать порой приходилось многое. Сейчас он планировал заключить договор с одной зарубежной компанией, но требовался отчет аудиторов о надежности этого партнера. Контракт мог бы быть выгодным, если не начнутся нарушения законодательства.

А ещё он злился на Мари. И вместе с тем не мог подавить волнения.

Такая Мари, какой он застал её вечером, была слишком непривычной, другой, будто немного околдованной. Такую Мари легко было представить на месте Шеанны, ведущую других ведьм за собой. Она шептала, что всё хорошо, это пройдёт, видимо, та, за кем она следила, ощутила и ответила иной силой. Кристофер опешил, когда узнал, что после этого Мари дотянулась до Дейзи и сломала той руку.

— Но зачем?

— Она причинила тебе боль! Иногда мы мстим.

— Но это же безрассудно! Как далеко ты бы смогла зайти? До убийства?

— О, а что, убивать можно только вам с Эндрю?

Кристофер, кажется, впервые за долгое время потерял свою собранность. Никто из них никогда не считал, что отнять чью-то жизнь — это правильно и легко, как и причинить боль. Слова Мари кольнули своей несправедливостью, и Кристофер не готов был её принимать. Какой бы ритуал она ни провела, тот точно сказался плохо.

— Никто из нас не желал тех убийств, и ты это отлично знаешь. Такая жестокость не принадлежит тебе. Ломать кости? Насылать проклятия? И что, тебе правда понравилось?

Мари приподнялась на локтях и вскинула подбородок, явно не собираясь продолжать разговор. Отстранилась настолько, насколько могла от брата, который легко бы прочитал её эмоции. Кристофер буркнул что-то вроде «надо ещё поработать» и пошел за чашкой кофе, а потом в одиночестве уснул на диване.

Утром проснулся рано, ещё до будильника, после беспокойного ворочания, с ломотой в спине и раскалывающейся головой, не говоря уже о боли в отрубленном пальце. Мари не было. Он не помнил, чтобы слышал, как она ушла. Безмолвная огромная квартира сразу показалась одинокой и холодной. Кристофер едва заставил себя сделать утреннюю тренировку, а потом загнал в контрастный душ. Стоя под струями воды, он снова и снова прокручивал их разговор в голове, думая, в какой момент что-то пошло не так и куда уехала Мари.

Чашка кофе и таблетка обезболивающего немного помогли, но раздражение осталось. К тому же, забинтованная рука настойчиво напоминала об опасности, притаившейся за каждым поворотом. Так что в офис Кристофер поехал в плохом настроении, надеясь, что работа отвлечет от дурных мыслей. По дороге он несколько раз набрал номер Мари, а затем и Эндрю, но никто не ответил. Кристофер прошипел «гребаные эгоисты», считая, что сейчас не то время, чтобы хотя бы не дать знать, что оба в порядке. Впрочем, может, это он перегибал палку, к тому же, Эндрю наверняка спит в такую рань. Но Мари!.. Зато Кейтлин написала, что Дугласу лучше, и он хотел бы видеть друга.

В офисе ещё почти никого не было, только полуприкрытые сонные ноутбуки, примятые мешки-кресла в зоне отдыха с фотообоями с изображением леса, да сонные уборщицы. Хотя несколько сотрудников все-таки работали и, увлеченные процессом, не особо обратили внимание на появление мрачного и стремительного Кристофера. А он вместо своего кабинета поднялся этажом выше в конференц зал, который ему всегда нравился длинными столами, простором и одиночеством. Хотя обычно просто говорил секретарше, когда его не стоит беспокоить.

В Сиэтле начиналось тусклое осеннее утро, зато солнце хоть немного, но светило. Кристофер читал короткий и емкий отчет, но никак не мог сосредоточиться. Пусть Эндрю и думал, что он только работой и занят, но это не так. Так было проще — пока мозги кипели от рабочих задач, где-то глубоко внутри мысли вертелись вокруг колдунов и Охоты.

Кофе мало помогал. Кристофер потер виски и в очередной раз вернулся к разделу основных выводов и выявленных рисков, убедившись, что стоит посоветоваться с юридическим советником по поводу них. Просмотрел биржевые сводки, потом утренние письма, ничего важного. Как и в личной почте. После разговора с Кейтлин он обратился к частному детективу, чтобы тот смог выяснить что-то об их с Дугласом матери, но ответа пока не было. А к ритуалам Кристофер не хотел прибегать, слишком темные следы тянулись от колдовства каждый раз. Где же она? Была ли третьей незнакомкой в комнате Шеанны?

Шеанна.

Кристофер не знал, что испытал больше — разочарование или чувство опасности. Шеанна была ведьмой, пусть и со своими взглядами на воспитание, а теперь, как оказалось, именно она начала Охоту. К тому же, Шеанна казалась Кристоферу опасным противником, только её ужас при виде знака Красной охоты не был поддельным. На чьей же она стороне? Мари он верил, но многие ниточки вели в Дом туманов и снов. Его стоит посетить ещё раз… и лучше с другими колдунами. Слово Мари может быть весомым. Только кровавой бойни Кристофер не хотел.

У него оставалась ещё одна зацепка, к которой он не особо хотел прибегать, но чем больше размышлял о ней, тем больше приходил к мысли, что оно того стоит.

Пора навестить дом родителей. Кристофер спустился, чтобы уточнить у секретарши, какие у него назначены встречи. Та как раз уже подготовила план на сегодняшний день и с готовностью напомнила его. Что ж, с поездкой придется повременить до раннего вечера, одну или две можно перенести, но были и срочные. Бизнес тоже требовал внимания.

Для Кристофера всегда было загадкой, почему мать осталась в доме, где умер отец.

Когда его обнаружили трое детей, она сама в это время чертила своей кровью символы в спальне. Как потом объяснила Мари, порой ведьмы так заглядывают в собственное будущее или в будущее того, кто тесно с ними связан. Но мать так никогда и не призналась, что она хотела узнать и где была в момент смерти отца. Полиция задавала вопросы, на которые она качала головой и твердила, что у неё случился провал в памяти.

Кристофер знал, что Лаура лгала. Точнее, старательно убеждала себя в том, что так и было. И на его вопросы она точно так же не собиралась отвечать. Возможно, тогда Кристоферу проще было принять версию про банду грабителей в масках, которые выпотрошили кабинет и гостиную, взломали сейф и утащили дорогие картины.

Мать говорила, что дом надежно защищен, его больше не тронут, и сам Кристофер проводил ритуал пару месяцев назад. Но теперь ему было тревожно, хотя могло ли прошлое дать ответы?

Лаура Уолтон вышла ему навстречу, услышав шум машины. С заколотыми темными волосами, в рабочих штанах со следами травянистых пятен и в прочных резиновых сапогах. Её щёки раскраснелись, но она выглядела довольной, как человек, который занят любимым делом. Пусть она и вела большой дом и воспитывала троих детей, но всегда находила время для собственной работы и увлечений, много читала и с удовольствием пробовала что-то новое.

Однажды она позвонила ему из больницы с рассказом о том, как вывихнула лодыжку, занимаясь воздушной йогой, а в другой раз прислала фотографию в семейный чатик с побережья океана, куда спонтанно уехала с подругой. В её сердце хватало любви для каждого из детей, но она точно не относилась к тем женщинам, которые всю жизнь посвящают только им. Когда она слышала беседы других матерей о том, как тяжко любить двух детей одинаково, то только качала головой и удивлялась, как так можно?

Кристофер невольно улыбнулся, когда она крепко обняла его, окутав запахом земли и растертой в руках зелени. Он сам удивился тому, как сильно соскучился по дому.

— Я проснулась сегодня с чувством, что ты приедешь.

— Рад тебя видеть. Прости, что один.

— Тебя я и ждала. Проходи скорей, я даже твои любимые завитки с корицей испекла.

Лаура Уолтон так походила на Мари, и Кристофера снова кольнула совесть.

Они никогда не говорили об их связи, но это не было похоже на то, чтобы все трое избегали этой темы. Скорее, просто никто не спрашивал о личной жизни и уж тем более не бросался фразами о свадьбе. И все же, лежа ночами рядом с Мари, после мутных неприятных снов, слушая её тихое дыхание, Кристофер задавался вопросом — что думает их мать? Или что сказал бы отец? Но не мог представить, как невзначай спрашивает об этом за воскресным ланчем.

Огромный дом прятался среди высоких крепких деревьев, и отец рассказывал, как они с матерью планировали гигантские окна на кухне, чтобы щуриться по утрам на лучи солнца, пока дети шуршат хлопьями, а в кружке остывает крепкий кофе. Ничего с тех пор не изменилось. Разве что прибавилось смертей.

Просторная кухня будто пропускала запах и шум дождя, шелестящий и успокаивающий, и пряную осеннюю свежесть. В этой части дом вовсе не походил на тот, в котором однажды совершили жестокое убийство. Лаура скинула обувь на входе и теперь тихо передвигалась босиком, с полуулыбкой, вся в неуловимых движениях и легкости. Несмотря на светлый дом, она оставалась ведьмой. На заднем дворе Кристофер заметил огромный котел над остывшими углями, на подносе в гостиной остались подтаявшие свечи разных цветов и размеров, на столе небрежно разбросаны карточки с названием цветов и растений.

Сейчас всё её внимание было уделено старшему сыну. Матери точно было всё равно, что он управляет семейным бизнесом или считается сильным колдуном. Для неё Кристофер оставался, в первую очередь, сыном, который заехал на чашку чая.

Закипел чайник, на круглом огромном столе с узором из символом и знаков появилась вазочка с домашним зефиром и булочками, блюдо с сэндвичами, фарфоровые чашки. Их мать любила красивую посуду. Мари всегда недоумевала, как вообще из них можно пить чай, такие маленькие, и раза по три наливала чай. Эндрю всегда брал устойчивые кружки, боясь разбить любимые мамины чашки, Кристофер же не понимал проблемы — он умел контролировать и более хрупкие вещи. Или не особо умел сомневаться и теряться.

— Ты как? Не надумала переехать в город?

— Не все любят мегаполисы. Я в них теряюсь. Здесь тихо и спокойно.

— Здесь умер отец.

— Где же ещё ему было умирать?

Иногда мать напоминала ему своим загадками Одетт. Иногда Кристофер не понимал их обеих.

— Мы все за тебя волнуемся. С этой охотой, странными ритуалами, воронами, которые пьют кровь, не очень-то спокойно. А ты здесь в одиночестве, в огромном доме, далеко от нас.

— Я не так уж беспомощна, Кристофер. Здесь я в безопасности.

— Ритуалы не могут защитить от всего.

— Не они защищают, а твой отец. И вороны, конечно.

Кристофер удивился ее словам, хотя вида не подал. Он привык, что многие женщины-ведьмы слегка витают в своем мире, а мать часто балансировала на грани видений и реальности, но он понимал, что это именно ведьмовская особенность, а не что-то болезненное. Главное, чтобы она всё-таки отличала одно от другого. Сейчас мать смотрела куда-то за его спину и теребила подвеску на шее. Чай так и остался нетронутым.

— Вороны, значит. А их не надо кормить кровью? Или гоняться за ними в снах?

— Вороны и сны всегда связаны. Они показывают знаки. Только не все их видят. Я вижу.

— И о чём они говорят?

— Что мы все не туда смотрим. А смерть ещё соберёт свою жатву. Как Мари и Эндрю?