Под крылом ворона

* * *

Эндрю забрался на диван, подтянув колени к груди и не сводя взгляда со спящего Кристофера.

Раньше он и представить не мог, что кто-то мог бы навредить его старшему брату, который уверенно вёл по жизни в бизнесе и никогда не терялся — по крайней мере, Эндрю такого не помнил. Не то, чтобы у колдунов была спокойная жизнь, но теперь ночи и дни пропитались тревогой и неизвестностью, кровью и ритуалами.

А Кристофер даже не позвонил!

Эндрю не знал, то ли потому что тот не считал, что младшие брат с сестрой помогут, то ли потому что не привык просить помощи, хотя всё-таки глупо было играть в героя.

С самого детства Эндрю знал, что Кристофер его оберегал. Без лишней опеки или покровительства, скорее, присматривал и готов был помочь советом, если надо. Теперь и ему самому хотелось позаботиться о нём, сделать что-то для их с Мари безопасности. Если сегодня отняли кость, что будет завтра? Смерти и так случаются слишком часто, и в следующий раз охотники могут и не послушаться Дейзи и предпочтут убить колдуна.

Эндрю от нахлынувшего чувства бессилия прижал пальцы к вискам, унимая тупую боль. Ранки на коже зудели от встречи с вороном, но хотя бы сны перестали перемежаться с видениями и птичьим карканьем.

Он поднял глаза на Мари, которая тихонько вошла в гостиную с подносом с маленькими пиалами с ароматным чаем, от которого поднимался пар. С тревогой посмотрела на Кристофера — не проснулся ли — и уселась рядом с Эндрю, подогнув одну ногу. Казалось, сестра растеряна и напугана, но сохраняла спокойствие. Её тихая задумчивость успокаивала, но Эндрю заметил, как она подвинулась ближе, чтобы невзначай коснуться его плечом то ли стесняясь, то ли не считая, что стоит показывать слабость перед младшим братом.

— Иди-ка сюда, — Эндрю сам обнял сестру за плечи и мягко притянул её голову к себе. — Мне тоже страшно.

Лёгкий вздох и мягкие объятия сумрака.

— Они добрались до Кристофера. И я никак не могу сосредоточиться на ритуале. Видения выскальзывают, а меня начинает сразу трясти. Они напали на него!

— Так сделай перерыв.

— Мы теряем время. Я чувствую это.

— Но лучше не станет, если ты себя измотаешь и выжмешь, но так ничего и не выйдет.

— Ты прав.

Мари выпрямилась и повела плечами, возвращая себе привычную уверенность и спокойствие. Она протянула пиалу и сама сделала маленький глоток. Эндрю не заметил, как начал отбивать пальцами на спинке дивана мелодию последней песни. Чай пах лесом и мхом, а ночь текла между пальцами и касалась спины, и тени по углам комнаты обращались в вороньи силуэты в лесу. То ли от чая, то ли от переживаний Эндрю скользнул в нечто вроде транса, и мир смазался и расплылся, взвихрился силуэтами и фигурами во тьме, и в ней звучала тихая сказочная мелодия.

Эндрю вздрогнул и очнулся, не зная, сколько прошло времени. Мари задремала рядом, свернувшись калачиком под тёплым вязаным пледом, а Эндрю вдруг с четкой ясностью понял, что хочет сделать.

Когда он поднялся, Кристофер тихо простонал и заворочался во сне, скинул с себя одеяло. Эндрю замер, дожидаясь, пока брат проснётся, но этого не происходило, только тревожнее становились движения, рука сжала край одеяла.

Эндрю метнулся к брату и опустился рядом на корточки. Медленно вытянул руку и положил на горячий лоб, нашептывая себе под нос:

— Проснись. Это только сон. Держись за мою руку.

Кристофер резко открыл глаза и уставился на Эндрю, ещё не понимая, где находится. Потом тяжело сел, будто тело не слушалось, не принадлежало в полной мере ему самому, и это было так не похоже на привычного Кристофера, что Эндрю даже растерялся. Он сел прямо на пол, скрестив ноги, и наблюдая за братом, выискивая причину его тревоги и страха.

— Просто кошмар, — хрипло произнёс Кристофер.

— Если рассказать, станет легче.

— Ерунда. Долгая поездка до дома и боль плохо влияют на сон. Ты бы тоже поспал.

— Попозже, всё равно не усну. Что ты теперь будешь делать? Пойдёшь в полицию?

— Нет. Можно было бы, конечно, но это дела колдунов и охотников. И раз это был открытый вызов, они получат ответ. Я сам найду одного из них и выясню, что им надо. Дейзи совершила ошибку, выступила слишком явно и открыто.

— Может, это и была провокация.

— Может. И мне теперь интересно узнать, зачем.

Кристофер жестко усмехнулся и, будто решение и план на новый день его успокоил, улегся обратно, устраиваясь удобнее. Эндрю поднялся и ещё раз легонько коснулся лба Кристофера, позволяя колдовству просочиться через его ладони. Кристофер удивленно взглянул на брата, потом сонно моргнул и погрузился в лёгкий сон.

— Теперь я позабочусь о тебе. Спи, Кристофер. Кошмаров больше не будет. А силы тебе пригодятся.

Из квартиры он ушёл с первыми рассветными сумерками, зная, что сам теперь точно не уснёт. Его горячее сердце билось быстро, и в нём зрело одно желание — действительно оградить брата с сестрой от смерти и посягательств охотников, не отнимая чужие жизни.

Особняк Лоусонов отличался от дома родителей и от квартиры Кристофера с Мари размахом и стариной, к тому же утопал в глубине сада. А когда дверь открыл пожилой слуга с хмурым взглядом, то Эндрю даже почувствовал некоторую неловкость, но тут же подобрался.

Он — колдун. Такой же, как Лоусоны, если не сильнее.

Ни его драные джинсы с россыпью булавок, ни чёрная футболка под кожаной курткой не казались здесь уместными, вот только колдуны всё-таки ценили совсем иное в подобных себе, даже в чём-то чопорные Лоусоны. И пока Эндрю шагал по мягким коврам в глубину дома, он уже отмахнулся от ощущения неподобающего вида и только хотел скорее поделиться своей идеей с единственным человеком, кто мог его понять — и подсказать, как сделать лучше.

Когда отец понял, что не может дать нужные знания младшему сыну, то договорился с самым опытным и старым колдуном в городе, по крайней мере, среди простых смертных. Он привёл Эндрю в дом Лоусонов, надеясь, что это поможет справиться с избытком колдовства.

И теперь Эндрю хотел разрушить то, что его сковывало.

Старик Лоусон сидел в кресле в небольшой комнате, в которой витал запах трав и дымка, как от только что потухших свечей. Грузный крупный мужчина с кустистыми бровями, он курил трубку и быстро кивнул Эндрю. В его взгляде мелькнуло любопытство, но не страх или неприязнь.

— Вороненок.

Одно слово, но Эндрю невольно вспомнил, как его так же называл отец и трепал по голове. Он дёрнул плечами. Ему отчего-то это было неприятно, от слова покалывало неопытностью и хрупкостью. Таким он не хотел быть.

— Вы один из немногих, кто знает про старую магию и ритуалы, которые сейчас уже не практикуют.

Эндрю огляделся в поисках места, куда бы сесть. На обоих стульях громоздились стопки книг, на пол как-то неудобно, а диван оказался занят толстым котом, растянувшимся неведомым образом на всей поверхности. Генри Лоусон кивнул на крепкую деревянную табуретку и дождался продолжения.

— Мне нужно избавиться от этого, — Эндрю закатал, как смог, рукава куртки и вытянул руки вперёд. Под татуировками проглядывали символы щита.

— И ты начнёшь умирать, если я всё верно помню.

— Так было раньше.

— Что изменилось?

— Теперь я убиваю. Больше не хочу. Мне нужно колдовство, мне нужны ритуалы.

— Чтобы разрушить этот мир? Ты сам — ходячий ритуал, я помню, каким податливым было твое колдовство. Но, парень… твой отец не зря выбрал такой способ.

— Возможно, он не всё об этом знал.

Эндрю подался вперёд, уперев локти в бёдра, вглядываясь в суровое лицо того, кто рассказывал, как применять травы, какие кости лучше использовать в полночь, как шагать в видения, как навести проклятие или оградить от него.

Они говорили ещё долго, Генри мудро и степенно объяснял возможные опасности и возможные болезненные ощущения. Всё оказалось не так уж просто, снимать такие мощные чары сложно и долго, требуется подготовка. Когда они обсудили все детали, уже пробивалось тусклое полуденное солнце, а Эндрю потёр глаза — стоит поспать немного прежде, чем идти в Дом туманов и снов. Там была ниточка к охотникам. К тем, кто его накачал наркотиками и приволок к слепым ведьмам.

Напоследок Генри пожелал удачи и сказал, что поможет с подготовкой. А вот сам ритуал Эндрю придётся провести самому. Теперь он — владелец заклинания щита.

На выходе Эндрю столкнулся с Сильвией, которая только спускалась со второго этажа. Она удивленно разглядывала его с высоты лестницы, кончики её пальцев замерли на перилах. Его влекло к ней, и это чувство теперь превратилось в тоскливую муку, от которой хотелось избавиться. Так больше не может продолжаться. В конце концов, грёз невозможно коснуться, они тают и обращаются в ничто, в зыбкие приторные мечты, из которых не выбраться.

Сильвия шагнула ниже, Эндрю видел, как она хотела что-то сказать ему.

Он отвернулся и поспешил на воздух. Ему надо было позвонить Мари и узнать, как дела у Кристофера.