Все дороги приводят туда…

Страх Оли начинал расти.

— Хм. — Витя встал на один из пней и посмотрел на всё сверху.

— Что там?

— Встань сюда и посмотри, — брат слез с пня, уступив место Оле.

Встав на пень, Оля начала присматриваться. Сначала она не понимала, в чём дело, но потом…

— Ого!

От бывшего места озера шел небольшой островок высохшей растительности, от которого шло пять полос. Это в точности соответствовало форме…

— Рука, — вздрогнув, прошептала девушка.

Причем рука была направлена в сторону дома бабушки и дедушки. Только не это…

Витя подошел к «пальцам руки» и начал внимательно смотреть на них.

— Знаешь, такое чувство, будто бы эта… гхм… рука появилась недавно. В пальцах «руки» проглядываются зеленые травинки. — Он наклонился. — Да и на кончиках пальцев травинки наполовину зеленые, наполовину засохшие.

Значит, недавно…

8

Когда они подходили к калитке, Оля готова была просто развернуться и убежать.

— Ебать, — выдохнул Витя. Было видно, что и тому тоже становилось не по себе, но не так, как Оле. Или же он тщательно это скрывал.

Увидев это, Оля готова была упасть в обморок.

Вдоль забора лежали скелеты животных: кошек, собак, птиц.

Когда Витя опустил ручку и открыл калитку, перед ними предстало еще более жуткое зрелище: останки животных лежали по всему двору.

— Это место использовали вместо кладбища? — недоумевающе спросил Витя.

— Нет. — Догадка к Оле пришла сама. — Они приходили сюда умирать. Что-то их сюда тянуло.

Проходя вперед, ребята старались не наступать на скелеты животных. Когда они подошли к крыльцу, Оля сразу же опустила глаза вниз: одна из ступенек была проломлена. Это навело её на мысль о том, что где-то в задней стороне крыши зияет дыра.

Посмотрев на высохшее дерево, которое возвышалось над домом, она задумалась, как то еще не рухнуло от ветра.

«Что-то мешает ему это сделать»

— Как я понимаю, вход закрыт? — спросил Витя.

Почему ему не так страшно, как ей? Как он еще сохраняет решительность зайти в этот проклятый дом?

«А его не было в прошлый раз»

— Есть потайной, — нехотя сказала Оля и они пошли. — Тут.

— Тут?

— Да. — Она указала на участок земли, который теперь еще больше сливался с окружающей средой. Ведь земля везде была засохшей. Но всё же, Оля смогла его узнать.

Или почувствовать.

9

Найдя тонкий железный штырь, Витя по указаниям Оли воткнул его в землю и надавил так, что тот приоткрыл люк. После этого Оля откинула крышку.

— У тебя хорошая интуиция, — сказал брат.

— В смысле?

— Я бы в жизнь с первого раза не догадался, куда вставлять железяку.

На удивление, сейчас Оля чётко помнила всё, что здесь находится. А люк для нее был словно невидимый для всех квадрат на земле, который могла видеть только она. Было такое чувство, что вся территория дома живая, а она являлась частью всего этого.

Может, так оно и было?

Вниз вела всё та же лестница из дикаря.

— Пойдём? — сказал Витя, достал телефон и включил на нём фонарик.

Оля, содрогаясь, кивнула и тоже достала телефон.

Ступив на первую ступеньку, девушку одолел поток мыслей:

«Дом меня ждал… Я вернулась спустя пять лет… Я запустила этот процесс… Но дом меня ждал… Зачем? Что ему от меня нужно? То, что он не сделал в прошлый раз?»

Вдруг её мысли заглушились и им на смену пришли какие-то голоса.

— Ты ничего не говорил? — спросила она брата, идя сзади него.

— Нет. Я молчал, — спокойно ответил брат, а потом добавил: — Давай быстрее.

Почему он так торопится? Ему настолько интересно? Возможно. Но всё равно в голосе что-то не то было.

Спустившись в подвал, они осмотрелись.

— Ого, действительно большой! — охнул Витя. — В таком кого угодно зажарить можно!

Когда Оля посветила фонариком на камин, то снова услышала голоса в голове. Она не могла разобрать слова, но было слышно, что это были… мольбы. Неужели…

Девушка заметила еще одну странную деталь.

Когда она была здесь в последний раз, крышка, закрывавшая устье, упала. Теперь же она была на своём месте.

Кто-то здесь был? Крышка на самом деле не падала и ей это всё показалось? Или она сама встала на место?!

— О, коробок. — Витя посветил фонарём под лестницу. — Там, по идее, песочные часы должны стоять?

— Да.

«Только не это», — подумала Оля.

Вдруг за закрытой крышкой камина донеслись какие-то шорохи, будто там что-то сидело и не могло выбраться наружу. Потом в комнате наверху послышались звуки быстрых шагов, отчего Оля резко подняла голову вверх, когда услышала их прямо над собой.

Брат будто бы и не замечал. Он упрямо шел к коробку.

«Ты что, глухой?»

Потом Витя резко развернулся и, увидев её, смотрящую вверх, спросил:

— Боишься?

Оля опустила голову и увидела его горящие глаза и странную улыбку. Очень странную улыбку. Но отвечать ничего не стала.

Брат что-то прошептал, опустил глаза и повернулся обратно к коробку. Когда он наклонился, пододвинул его к себе и достал те самые песочные часы, Оля чётко услышала у себя в голове чей-то чужой мужской голос:

Прах будет сыпаться на протяжении всех отнятых годов.

Прах всё еще сыпался в нижнюю часть часов. Будто бы кто-то здесь регулярно был и постоянно переворачивал эти часы. Но какой-то частью сознания девушка понимала, что это не так. Никто их не переворачивал все эти годы.

Она помотала головой. Вот всё стало на свои места: прах находился в нижней части песочных часов, никаких голосов и шорохов в доме не было. Обычный старый дом.

— Не переворачивай! — крикнула Оля.

— Да я и не собирался. — Витя удивленно посмотрел на нее.

А их и не надо переворачивать…

Оля моргнула и теперь прах снова сыпался из верхней части часов в нижнюю.

Ужас девушки достиг своего пика, и она начала кричать, чуть ли не плача:

— Витя! Витя, пойдём отсюда! Пожалуйста!!! Пойдём отсюда!!! ПОЙДЁМ ОТСЮДА!!!

Брат резко развернулся к сестре. Сначала казалось (или не казалось), что он был очень злой на сестру и хотел её ударить, но в ту же секунду его лицо переменилось, и теперь оно было каким-то испуганным.

— Тихо. Тихо. — Витя обнял сестру и повел её к ступенькам, ведущим на улицу.

10

Оля и Витя не стали идти домой. Вместо этого они уселись на опушке леса под деревом, чтобы отдышаться. Не надо было, чтобы родители их увидели в таком состоянии.

Сестра не выдержала и заплакала.

— Ты чего? — брат повернулся к сестре. — Настолько испугалась?

— Ты… ты знаешь… знаешь, что этот ублюдок делал? — сквозь слёзы выговорила девушка.

— Какой ублюдок?

— Бывший хозяин этого ебучего места! — она тыкнула пальцем в направлении деревянного дома. Тот находился далеко от них. — Он… он сжигал людей заживо. Заживо, ты понимаешь?!

Витя был как громом пораженный.

— Откуда ты знаешь?

— Я… чувствую, — она шмыгнула носом и продолжила: — Просто чувствую это… даже не знаю, как описать. — Потом она добавила: — Заходя туда, я слышу голоса.

— О чем они говорят?

— Они молят о пощаде… просят… просят, чтоб он их не сжигал. А этот урод смеется. Всё твердит: Прах будет сыпаться на протяжении всех отнятых годов. — Эти строки уже въелись ей в голову. Потом она посмотрела брату в глаза. — Это правда. Я не вру!

— Я верю, но… но… — потом он замолчал.

— Но что?

— Я ничего не слышал. Для меня вообще всё прошло как-то быстро. Даже не могу точно вспомнить всех деталей.

— Тебе было страшно?

— Было, но не прям, чтобы очень. — Потом он добавил: — Такое чувство, что всё делал на автопилоте.

11

Они прошмыгнули мимо родственников, сидящих на кухне и, поднявшись на второй этаж, вошли в комнату, специально отведенную для них. Немного успокоившись, Оля села на свою кровать и задумалась. Витя стоял и спокойно смотрел в окно на деревянный дом.

Может, всё потому, что он не был тогда с ней? Потому, что не он тогда перевернул песочные часы? Дом не действовал на него и поэтому он ничего не замечал?

Песочные часы.

— Витя?

— Да? — он повернулся к сестре. Его взгляд был спокоен. Даже слишком. И это немного пугало.

— С тобой всё в порядке?

— Вполне, — улыбнулся брат и это немного успокоило.

Оля вздохнула.

— Нам надо разбить песочные часы.

— Почему? — удивился он.

— Потому что с них всё и началось, а точнее… продолжило. Ты можешь посчитать меня помешанной, но это надо сделать. Я не успокоюсь, если мы этого не сделаем.

Брат задумался и начал ходить по комнате.

— Вполне логично. — Пройдя еще раз из стороны в сторону, он добавил: — Надо было это сделать, когда мы были там. Удивляюсь нашей же тупости.

После этого он усмехнулся. Оля сделала бы то же самое, если бы смешок брата был не таким странным, не похожим на него. Или он всегда таким был?

Может, энергетика дома тоже на него повлияла?

— Скорее всего, это должен сделать я, — резко сказал он, опять смотря на дом через окно.

— Я так не уверена, — девушка помотала головой. — Я их перевернула — мне и разбивать. Да, тебе легче это сделать. Но сам факт того, что дом на меня так влияет, уже говорит о том, что сделать это должна именно я… Ты ведь понимаешь, о чём я говорю?

Витя кивнул.

— Да, я тебя прекрасно понял. Но ты сама только что сказала, что дом на тебя плохо влияет, и я тому свидетель. Тебе будет очень трудно это сделать.

Оля пожала плечами.

— По-другому никак.

Витя снова начал ходить по комнате, смотря куда-то в сторону.

— Значит… Значит… Значит, нужно идти туда вместе. Ты разбиваешь, а я слежу за тобой.

В его словах была логика. Осталось только определиться, когда идти. Точно, что сегодня. Но во сколько?

Их диалог прервал стук в дверь. В комнату заглянула мама Вити.

— Витюш, вы уже здесь.

— Да, мам, — улыбнуля он. Эта гребаная улыбка!

— Спустись вниз. Там помощь твоя нужна.

— Хорошо, — ответил он, а потом повернулся к Оле: — Скоро приду.

Оля посмотрела ему вслед, вспоминая его лицо, когда он там, в подвале, спросил её, боится ли она. С ним явно было что-то не так.

Девушка задумалась, уставившись в стену с розовыми обоями. Оборачиваться назад и смотреть на дом через окно было страшно.

Вдруг в голове опять начали слышаться голоса: мужские, женские, мольбы, смех… А перед глазами начали мелькать разные образы.

Сколько раз она не трясла головой, всё это не исчезало. Поэтому она сдалась и расслабилась.

12

Он очнулся на каменном полу. Попробовав встать, юноша обнаружил, что связан по рукам и ногам.

Оглядевшись, он понял, что находится в подвале какого-то здания или дома. Напротив него полыхал большой камин.

— Эй! Помогите!

Попробовав высвободить руки, он почувствовал на пальцах что-то липкое. Кровь. А затем пришла боль. Кто-то проткнул ему ладонь.

По ступенькам, ведущим наверх, послышались шаги.

— Можешь не кричать. Всё равно никто не услышит.