Коди. Небраска

* * *

“Вот здесь у нас раковина, вот здесь окно, вот здесь шкаф…” – кружа по комнате, Коди называет очевидные вещи, очерчивая пространство. Ему не хочется уходить.

– Завтра вы уедете? Куда путь держите? – Коди вцепился в дверную ручку, оттягивая свой уход.

– Куда я путь держу? Даже не знаю, Коди. Я все ищу какой-нибудь город, в котором смогу остаться, да так и болтаюсь по свету, – он разгладил руками невидимые складки на белой рубашке и вновь стал разглядывать комнату.

– Вы хотите спать?

– Не особо. А ты?

– На улице светит луна, я не хочу спать в такую погоду. Я, наверное, пойду побегаю.

– Куда же ты побежишь, Коди?

– От порога паба до последнего порога в городе, а потом обратно.

– И сколько времени у тебя занимает такая прогулка?

– Ну… по-разному. Порой я бегу очень быстро, дома так и мелькают, а иногда не могу добежать даже до середины города, – Коди помрачнел. Опустив голову, он ковырял носком ботинка старый ковер.

– Коди, покажи мне свой город, возьми меня на прогулку.

– Вы не шутите?

– Я правда очень хочу пойти с тобой. Покажи мне здесь все.

Коди, подняв голову, зачаровано смотрел в лицо Адаму. Глаза, руки и голос, особенно голос, теперь казались давно знакомыми, виденными и слышанными. Доверившись этому чувству, он поманил Адама жестом, зовя его за собой, вниз, к выходу. Ковер глушил их шаги, тени сливались в одну. Джей уже громко храпел в своей комнате.

На улице их встретила тишина, подсвеченные луной здания стояли, притихнув, не было даже ветра. Они пошли, сворачивая от паба в сторону центра.

– Вот здесь у нас продуктовый магазин Эла… – и Коди взмахнул рукой на одно из зданий, почти не различимых в сумраке.

– А вот сейчас мы будем проходить автомастерскую. В магазине цветов сегодня была скидка на белые лилии и каллы. Потом будет здание мэрии, оно вместе с отделом полиции, – и тут он хихикнул, добавив сквозь смех, – Но здесь никого нет.

– Как же так, Коди? Разве такое может быть? Ты имеешь ввиду, что все спят?

– Я пошутил. Конечно же, здесь есть кому быть в отделе полиции и есть кому ходить в продуктовую лавку. Вот дальше будет кафе, мы можем зайти съесть по пончику, сегодня среда, там бесплатная жвачка или пончик, на выбор, – Коди взмахивал руками, притоптывая и на ходу кружась вокруг своей оси.

– А разве кафе работает ночью?

– Адам, сейчас ведь день, ты что, не видишь, как ярко светит солнце? – Коди, обиженно хмуря брови, смотрел на Адама, щурясь от света.

– Я пошутил, малыш, просто пошутил! Я люблю пончики, пойдем скорее в твое кафе! Я закажу нам колу! – и Адам потянул Коди, все еще мило надувавшего губы, за рукав.

Они пришли к иссохшему от зноя и занесенному пылью зданию, крыша у него совсем завалилась набок, того гляди рухнет. Дверь на удивление легко открылась, и Адам вздрогнул от бряцанья дверного колокольчика. Коди деловито прошел внутрь, на паркетном полу местами не хватало плиточек, отчего пол походил на старую шахматную доску. Коди двигался во все стороны сразу, нарушая законы шахмат. Он смешливо крутил листком меню, протирал пыль с заляпанного стакана. Адам опасливо шагал за ним, пол под ним прогибался, точно резиновый, пахло плесенью. Коди, присев за столик, вытерев пыль рукавом, махал ему.

– Сейчас подойдет официантка, но только ты с ней не разговаривай, она не любит приезжих, – Коди хитро сощурил синие глаза, – Сейчас принесут напитки!

Наклонившись под стол, Коди достал открытую бутылку с колой, на дне которой еще оставалась жидкость, а в ней плавали дохлые мухи. Он сделал движение в воздухе, открывая бутылку и наливая, с превеликой осторожностью, напиток в пустые стаканы. Потом бережно поставил бутылку рядом, – Там еще осталось, но ты сразу все не наливай, а то пузырьки улетят.

Адам сделал вид, что пьет. Коди смотрел в пыльное окно, периодически мотая головой. Вокруг них в лунном свете оседала пыль. Мерцали треснувшие зеркала за стойкой, пахло застарелым запахом кухни, сладким сиропом от машинки для приготовления попкорна.

Поморщившись, Коди показал пальцем на перевернутый соседний столик и заговорщическим шепотом произнес: “Ох уж эти девчонки, пялятся на тебя, у самих уже мороженое растаяло, а все сидят, глаза таращат”.

Адам подмигнул в пустоту, забавляя Коди. Тот бурно засмеялся, хлопая холодной ладошкой по плечу Адама:

– Ты только толстяку у автомата так не подмигивай, а то он такое не терпит. Было у нас тут дело… Приезжие, они не знали просто… Ну ладно, ты давай, допивай, и побежали.

И он, сложив руки лодочкой и положив на них подбородок, стал смотреть, как Адам пьет из пустого стакана. Допив, тот довольно отрыгнул. Коди покраснел, захихикал и вскочил со стула, направляясь к выходу:

– Чаевые не забудь…

Бросив мелочь в банку, оглядываясь, Адам вышел из кафе, дверь за ними закрылась, и внутри воцарилась прежняя тишина.

Стоя посреди проезжей части, положив руки на бедра, Коди горбился, решая, куда им пойти дальше. Город тонул в мареве, и он с трудом ориентировался. Испугавшись, что потеряет Адама, он ухватился за его рукав. Под светлой тканью была определенно живая плоть и кровь, это успокаивало.

– Куда мы теперь, малыш?

– Пройдем город напрямик, никуда не будем сворачивать и придем домой к обеду.

– Может, зайдем к кому-нибудь в гости? У тебя здесь есть друзья, тебя здесь любят?

Коди смотрел в пустоту и лицо его ничего не выражало. Адам повторил вопрос, наклоняясь над ухом Коди.

– Нет, меня здесь не очень любят. Как тети Марты не стало, так они совсем… – тут Коди хныкнул, вытирая рукавом сухие глаза, – …так они совсем перестали любить меня.

– Как давно не стало Марты?

– Я не помню точно… Но ее не было на последнем дне города. Она не надевала свое любимое платье. Я… Адам… Мне что-то нехорошо, давай лучше побежим…

– Коди, как давно не стало Марты, ты можешь мне сказать?

Но Коди уже ускользал, его зрение становилось нечетким, рот то открывался, то закрывался, и ноги болтались в воздухе.

Послышались голоса, что-то упало, щелкала автоматическая ручка у кого-то в руках, и Коди, прислушиваясь к этим звукам, сосредоточил взгляд на Адаме.

– Я что-то не понимаю, где мы?

– Мы идем к пабу, будем там завтракать. И обедать мы будем вместе.

– Это хорошо, тогда Джей не будет ругаться. Ты только не держи меня больше за руку, я сам пойду, Джей будет сердиться на нас.

Он шел, устало волоча ноги, на худом лице выступил пот. Подойдя к дому, Коди вновь ожил. Показывая рукой на двухэтажное здание, он гордо сказал: “А вот и мой паб!”

– Здесь у меня хранятся старые бочки, здесь я набираю воду, вот мое любимое дерево… – тыкая пальцем, он безостановочно говорил. Адам запнулся за что-то в пыли и едва не упал. Коди, крикнув, схватил его за рукав.

– Что это за опасные такие железяки у вас тут торчат?

– А, это… – Коди опасливо посмотрел на здание паба и понизил голос, – Здесь Джей пристреливал бешеных собак, тем августом у них это было частенько, все из-за них сидели по домам.

– К этому крюку привязывал?

– Ага…

Они оба стояли над ржавым крюком, торчащим из земли. Земля рядом с ним потемнела. Их тени сливались в одну большую. Прервав молчание, Коди сказал хрипловатым шепотом:

– Адам, ты умеешь хранить секреты?

– Да, Коди, я умею.

– Точно-точно?

– Да, малыш.

Снова оглядываясь на паб, на его пустые окна без занавесок, на облупившуюся вывеску, Коди поманил Адама к большому дереву, растущему неподалеку. Там, сев в сухую траву, он подозвал к себе Адама. Тень укрывала их, в кроне дерева пела птица, надоедливо выводя одну и ту же ноту.

– Джей однажды натворил плохого… В августе вообще все словно с ума посходили, не только собаки. Была ужасная, ужасная жара. И к нам очень редко приезжали посетители, а горожане сидели по домам, опасаясь бешеных собак. И Джея. Он после смерти тети Марты… ну как это сказать… совсем с цепи сорвался.

Коди с трудом выговаривал слова пересохшими губами, цепляясь пальцами за колючую траву. Его синие мраморные глаза помрачнели. Облизнувшись, он продолжил:

– Джей рассказывает мне одну и ту же историю когда сильно-сильно напьется. Как он проучил парочку “педерастов”, – и тут он заговорил крикливым грубым голосом, подражая Джею, – Уселись прямо на обочине моего паба, совсем обнаглели! Говорят, шину спустило, я и вышел им помочь, как настоящий мужик, с ящиком инструментов, я как раз крыльцо чинил. А потом смотрю, а у них в машине, прямо на приборной панели, фото висит, где эти извращенцы обнимаются! Я фотку-то вытащил, бросил им под ноги – мол, если вы из тех моральных уродов, то лучше вам убираться отсюда сразу, пока я не начал стрелять. Имею право, вообще-то, это моя собственность! Таких не обслуживаем… Мне от такого позора не отделаться перед друзьями. Чтобы я помогал этим нелюдям! Тьфу!

Коди задыхался, выплевывая слова.

– Я фотку-то бросил, а они друг друга за руки взяли, представляешь? Один вроде как второго защищает. Так меня это взбесило, берутся за руки прямо при мне, ну я и толкнул одного, а он возьми да и упади, да прямо на крюк. Даже кричать не мог, сразу кровь у него запузырилась изо рта, второй зато завопил как сирена. Начал над ним руками махать, весь сгорбился над ним, а потом смотрю – а он его целует! Целует прямо в кровавый рот! Этого я не вынес уже, ударил его молотком, я ведь крыльцо чинил, ступенька там прогнила.

Коди замахнулся рукой, рассекая воздух, тяжело дыша:

– Ну тут они вместе и легли! Так хотели, так и получили. Я оттащил потом первого, а он упал ровно на штырь, ну, к которому я собак привязывал, помнишь, тогда в августе была болезнь у них, я нескольких на этом месте застрелил. Вот и они… как собаки.

На этом моменте глаза у Коди совсем помутнели, и он прятал слезы, громко кашляя. Изображая грубый голос Джея, он охрип, но продолжал:

– Посмотрел я у них машину, всю облазил – они оказались братьями, к бабушке ехали через два штата, с подарком… Тот, видать, пытался ему дыхание сделать или чего… Ну так что же – это еще хуже, настоящие мужики так себя не ведут! Правильно я говорю, правильно? ПРАВИЛЬНО?!

Неестественно выпрямившись, Коди отвесил поклон, словно выступал на сцене. Он плакал, роняя слезы в траву, покачиваясь из стороны в сторону.

– Коди, ты видел это?

– Я играл лошадками на подоконнике, я уронил лошадку из окна. Она испачкала копытце.

– Джей обидел тебя?

– Он сказал, чтобы я молчал. Я устал хранить их секреты, Адам!

– Кто еще это видел?

– Только дядя Бо.

– Кто это?

– Он брат тети Марты, совсем старый старикан, он вечно сидел в своем кресле качалке у окна. Он похвалил Джея. Они потом долго пили внизу и распевали песни.

– Куда же он спрятал тела?

Адам представил, как малыш прячется по углам пустынного паба, как моет посуду за Джеем и Бо, подметает полы. Слушает их пьяные рассказы, незаметно стоя за холодильником, иногда поднося напитки, ловит каждое их слово. Пугливый малыш в застиранной рубашке и комбинезоне, купленном на вырост.

– Они лежат друг на друге глубоко под землей на городском кладбище Коди, там, за оградой. Там, где хоронят преступников и некрещенных. Но зачем это тебе? Адам, пойдем в дом. Джей будет ругаться, он не любит, когда меня долго нет. И я не домыл посуду.