Коди. Небраска

Глава 7.

По дороге медленно скользит Форд-буревестник девятого поколения, красно-коричневый корпус весь в пыли. Водитель ведет машину неторопливо, сверяясь с картой местности. На исходе дня он останавливается и, не глуша мотор, выходит из машины. Разминая спину, он любуется равнинным, измученным жарой пейзажем. Он прикладывает ладонь к лицу наподобие козырька, и высматривает признаки жизни вокруг и на горизонте. Все тихо. Какие-то тучи собираются, но принесут ли они дождь – не понятно…

В поле стоит трактор, но даже издалека видно, что он проржавел. Гнетущее впечатление усиливается тишиной вокруг. Водитель глушит мотор и сходит с дороги. По высокой сухой траве он идет размашистым шагом, пока, наконец, не видит водонапорную башню с названием города, написанным такими большими буквами, что можно прочесть даже отсюда. КОДИ.

Хорошо, что я добрался до темноты, думает он.

Он подъезжает к городу со стороны полей, когда солнце почти садится. Все здания вокруг укутаны золотистым светом, в воздухе мерцают пылинки. Автомобиль проезжает по главной улице, не притормаживая на перекрестках, потому что он – единственный движущийся объект. Но, тем не менее, водитель чувствует, что за ним наблюдают.

Он проезжает город и останавливается у местной придорожной забегаловки, двухэтажное строение из кирпича, с кое-где облупившейся штукатуркой. Мигнули и зажужжали в летнем воздухе неоновые буквы на вывеске “КОДИ ХАСКЕР ПАБ. КРОВ. ЕДА”.

Джей вытянул шею в окно, выглядывая, кто приехал. Он прервал скудный ужин, бросив бумажную тарелку в урну. Быстро пригладив волосы, он щедро пшикнул освежителем, щелкнул пультом, включив телевизор, и, натянув фирменную кепочку заведения, встал за стойку.

“Здра-а-авствуйте, у вас можно поесть и заправить машину?” – нараспев с издевательской усмешкой протянул себе под нос, войдя, невысокий худощавого сложения мужчина средних лет. Все эти заезжие гости запевают свою песенку с одинаковой нотки. Заканчивают, правда, по-разному, это уж как Джей решит. Коди, маленький дурачок, до сих пор думает, что он их травит. Вот ведь умора-то! Нет, так, слегка портит жизнь, но разыграть мальца – святое дело. Раздражают они его, эти приезжие, да и все равно никогда не возвращаются…

Он хмыкнул и помахал гостю.

– Разумеется! Сегодня в честь среды бесплатный пончик, – елейно протянул Джей. Незнакомец прошел к столику, не закрыв дверь, вертя ключи на пальце.

– Сегодня четверг, но от пончика я не отказываюсь в любой день недели, – засмеялся он, обтряхивая пыль с легкой летней куртки.

Спустя минуту Джей принес на столик картошку фри, маленький соусник и колу, без пончика, “ведь не среда же”.

– Ну, а пиво у вас есть? Так пить хочется… – гость обмахивался листком меню, улыбаясь.

– Конечно, есть! – Джей засуетился, доставая стакан.

– Я в одиночку не пью, составите компанию? – посетитель подмигнул Джею, и тот жадно трясущимися руками достал второй стакан.

Часы тикали на стене, и спустя десять минут несколько стаканов уже стояли на барной стойке, в них подсыхала пивная пена. Из радио лилась кантри-музыка, перебиваемая рекламой из телевизора. Поставив очередной стакан, Джей легкомысленно махнул рукой:

– Коди придет и все уберет. Он мой помощник, маленький такой помощничек, – и он фыркнул в пивную пену так, что она разлетелась по столешнице.

– Как у Санты, да? – и гость засмеялся.

Изредка поддакивая подвыпившему бармену, посетитель осматривал фотографии на стенах паба. Черно-белые крупные фотокарточки вперемешку с небольшими квадратами полароидных снимков. От кадра к кадру один и тот же ребенок на фото становился все старше, и гость переводил взгляд, словно желая отыскать какой-то один, особый снимок, но ему мешал недостаток освещения и хаотичное размещение фото.

На улице послышалось шарканье шагов, и к ним вошел бледный, усталый подросток. В неярком желтоватом свете нельзя было сказать точно, сколько ему лет.

Джей, увидав помощника, разразился громким приветствием ярмарочного зазывалы:

– Коди, чего стоишь у порога? Смотри-ка, какой запоздалый путник заехал к нам на огонек. Такой щедрый, и тебя угостит пивом, иди-иди к нам! Потом только посуду помой.

Коди шагнул к стойке заставленной грязными стаканами, силясь обуздать волнение. Гостем оказался невысокого роста худощавый мужчина, очень бледный и весь в веснушках. Его светлая куртка свисала со спинки стула, рукава белоснежной рубашки он подвернул так, чтобы не испачкать о липкую поверхность стола. Его бледность подчеркивали темные волосы, подстриженные коротко и чуть взъерошенные на затылке, видимо, от подголовника автокресла.

По радио запели очередную кантри-песню:

“Эти безбожники у нас на пути.

Иаков придет и освободит этих грешников”.

Джей немного подпел радио, а затем вновь завел разговор о том, какой Коди славный малый, и какая у их города богатая история. Гость не слушал его, повернувшись к Коди, но Джею уже было все равно, он вещал, попивая дармовое пиво из большого стакана.

– Меня зовут Адам, а ты, стало быть, Коди? – протягивая руку, спросил незнакомец.

– Да, это я, – Коди оставил грязную посуду и шагнул к гостю в светлое пространство у столиков.

– И на всех фото тоже, да? – при этом глаза у Адама блеснули.

– Как видите, сэр.

– Малолюдно у вас тут стало, а? Зато посуды меньше мыть, – Адам подмигнул Коди с улыбкой, но глаза его внимательно рассматривали подростка.

Коди было неловко. Обычно никто не заводит с ним таких разговоров. Растущее напряжение он выплеснул, сделав несколько до того странных па, возвращаясь за стойку, из тех причудливых танцев, что он привык танцевать в одиночестве.

Джей тут же воспользовался этим, картинно протянув руку и указывая на брата, выразительно доказывая свои слова о том, что тот придурковат, и вновь вернулся к пиву и орешкам.

Огорченный своей невольной глупой выходкой, Коди собрал посуду и ушел в дальний конец барной стойки к раковине, оттуда, из полумрака, наблюдая за неторопливым разговором мужчин. Из окна на гостя падал отблеск от скрученных в слова электрических трубок вывески, красных и желтых. Одна гласила “КОДИ”, другая – “ЕДА” (моргала и периодически затухала), третья – “КРОВ”. Эти отблески красиво падали на лицо Адама.

Коди подумал, что это его имя касалось гостя, плескалось красными отблесками на его лице и в глазах. Адам то и дело украдкой поглядывал на него. Его белая одежда выделялась в полутьме.

Кажется, Коди немного задремал. Какое-то время спустя Джей, довольный, чуть ли не обнимая щедрого посетителя, просит Коди проводить гостя в комнату для постояльцев наверху. Коди слышит, но не понимает смысла этих слов, потому что смотрит на Адама, а тот смотрит на него, не отрывая взгляда, и желтый неоновый свет слова “КРОВ” падает на его лицо.

– Прием, прием, как слышно на отсталом острове? – голос Джея прогрохотал над Коди. – Проводи гостя, что стоишь! Комната у нас скромная, зато кровать большая, – сказав это, Джей мерзко загоготал, толкая Коди в спину.

Ступени слегка поскрипывали, пока они поднимались. Через пять ступенек хохот Джея смолк. Коди знал, что он пошел допивать остатки пива, да осмотреть машину гостя. Узкий коридор, обшитый деревом наполовину, другой половиной являл миру зеленые обои, украшенные замысловатым рисунком из переплетающихся ветвей и корней. Рисунок до того психологически неприятный, что даже Джея он раздражал, хотя тот обычно вообще не замечает таких вещей. Он много чего не замечает.

Они шли, и Адам водил левой ладонью по рисунку на обоях, пальцы его скользили по ветвям. Коди вытянул правую руку и стал водить тоже, вообще-то, это была его привычка. Их освещали старомодные светильники, развешанные тетей Мартой. Идя по коридору, Коди уловил какое-то смутное воспоминание, но он был слишком зачарован шагами позади себя, чтобы додумать мысль.

Он распахнул дверь в спальню для постояльцев. Комната и правда была маленькая, но спальня Коди была еще меньше, и такой кровати там не было. Коди просил Джея разрешить ему переночевать здесь, но он не разрешал, поэтому сейчас он посмотрел на гостя, которому выпадет такое удовольствие, с некоторой завистью.

Адам прошел внутрь и присел на краешек кровати, держа свои ладони на коленях, словно прирученных диких птиц. Казалось, что он не впервые здесь. Взгляд его привычно изучил скромное убранство комнаты и скользил по Коди, словно тот был неодушевленным предметом. Его светлые глаза в зеленоватом сумраке комнаты казались темными.