Коди. Небраска

Глава 8.

Адам, улыбнувшись, похлопал его по спине так, что она сотрясалась от хлопков. Они сидели у барной стойки, и ноги Коди едва доставали до пола. Он пил уже второе пиво, поедая орешки. Адам едва отпил из своего стакана, он щелкал ручкой о стол.

– Джей, посуда накопилась, что-то твой помощничек не особо старается… – Адам осторожно повернулся к Коди. На него было страшно смотреть.

– Ну вот он только придет, я ему уши надеру! – он откусил и прожевал кусочек бекона. Лицо у Коди потеряло прежнее усталое очарование, у рта пролегли злые морщины.

– Он у тебя щуплый такой, может, не стоит его так нагружать работой, а?

– Да ты что, Адам, такого как он, наоборот надо нагружать, ему же волю дай – он будет бегать целый день, заходить в чужие дома, таскать монетки, играться со спичками… Я тебе по опыту говорю… Я тебе даже так скажу, этот парень вовсе не ангел, каким кажется… Будь моя воля – я бы его каждый день порол!

Пригубив пиво, он вытер подбородок и, покачиваясь, обвел рукой вокруг.

– Вот это вот всё – его. Эта старая коза Марта, я так и знал, что она выкинет какую-нибудь подлянку! Она записала паб и дом на этого мелкого засранца. На идиота, который едва читать и считать умеет! Ему же аттестат в школе выдали из жалости, а она все гордая ходила, не замечала ничего! А все назло мне, вот она какая была, Марта. Присохла к этому маленькому гаденышу. Вот и пришлось его оставить здесь. Ничего, он хилый, он загнется, а тогда уже все станет моим.

Приобнимая Адама, он заговорил хитрым шепотом:

– Я тебе рассказывал, что у меня больше восьми поколений родственников жили на этой земле? Тут еще бизоны бродили, а мой предок уже втыкал в нее мотыгу. Так вот, теперь тут не осталось никого, и я бы стал здесь всем заправлять, черт знает, я, может, сделаю здесь парк развлечений. Знаешь, для настоящих мужиков, чтобы были здесь лошади, бизоны, салун в стиле дикого запада и коррида.

– И что же, пока не получилось? – Адам водил ручкой по обратной стороне меню.

– Ты тупой что ли, Адам? Коди уйдет из этого паба и города только вперед ногами!

Закашлявшись, он встал, осушил стакан до дна и, хлопнув его о столешницу, сел мимо стула. Барахтаясь на полу, он смеялся, и от этого смеха у Адама заныло под ложечкой.

Взяв бумаги со стола, Адам вышел, кивнув кому-то за дверью, и свет в зале погас.

Когда он снова зашел, Коди сидел за столом с миской остывшей каши, он зубочисткой чистил ногти, роняя грязь на стол. Адам подошел к нему и, забрав из рук зубочистку, сел рядом.

– Как у нас сегодня дела? Голова болит?

Коди молчал.

– Как у нас сегодня дела, Коди? Голова болит?

Вообще, он бесконечно задавал вопросы. Коди показалось, что это длится часами, а он так устал. Голова кружилась, словно у него было похмелье, но он ведь не пил, и он с трудом сидел на стуле ровно.

– Тихо как у вас здесь, в пабе. Никто не зайдет в такую жару охладиться напитком… странно это как-то. Как же так получилось, что город Коди стал практически необитаем? Куда же все подевались? Что их оттолкнуло от такого живописного тихого места?

Звуки голоса Адама, многократно отраженные стенами, сыпались на Коди, и он чувствовал себя так, словно снова получил по голове в драке. Слова углями тлели в разгорающемся рассвете.

– Будет жарко сегодня, как бы не случилось пожара, – равнодушно сказал Коди.

Адам мгновенно подхватил нить разговора, сменив тон голоса на легкомысленный:

– Может, нам освежиться в тенечке? На кладбище у вас деревья растут довольно густо. А что, пожары в вашей местности часто бывают?

– Откуда ты знаешь про пожар, Адам?

Когда Коди спросил, глаза у Адама блеснули хищным огоньком, щелкнула в кармане ручка, чтобы скрыть это, он заслонил глаза рукой, массируя лоб, кашляя, но Коди все заметил. Он вспомнил, вспомнил, что говорил ему Джо. Он ведь предупреждал его! Почему Коди его ослушался, зачем разговаривал с человеком в белом?! Он сидел на месте, а потом побежал. Прочь из этого проклятого дома, прямиком на улицу, где начиналось утро и всходило солнце, очищающее все дурное своим светом. Бежать, бежать бы прочь из этого города, забрать только плеер с музыкой, а потом прочь, убежать, забыть про все!

Адам бежал за ним, эхо ударов ног двух бегунов отражалось от стен домов. Они бежали вдвоем в декорация пустого безразличного города.

Они бежали синхронно, два человека и две тени на широкой пустой дороге. Когда левая рука Адама поднималась в воздух, правая рука Коди опускалась вниз. Разрезая воздух, они неслись через оставленные дома с их давно остывшими каминами, молчаливыми телевизорами, пустыми почтовыми ящиками, пустыми постелями. Оказалось, что только на кладбище жизнь продолжается. Там было весьма многолюдно.

Над местом, где захоронены братья, кружились стрекозы. Адам опустился на колени в траву, а потом лег. Он выглядел обессиленным, на его халат налип мусор. Его руки зарылись в траву, крепко ухватившись за побеги. Он что-то спросил, но Коди не мог понять, поэтому лег рядом, стараясь дышать не так громко.

– Коди, сколько тебе было, когда Джей убил их? Братьев…

– Мне было 17. Откуда ты знаешь?

Их шепот путался в траве.

– Куда пропал Джей? Как давно ты здесь один? Сколько тебе лет сейчас, малыш?

– Я… Я не помню точно… Это тетя Марта все знала… – плаксиво хмыкнув, он помотал головой. – Мне здесь было так одиноко. Я расскажу все, что вспомню, только не оставляй меня.

– Как же я тебя теперь оставлю? Ты расскажешь мне потом, а пока засыпай под мою песню.

И он запел тот мотив, который Коди слышал столько раз, мотив первой песни со старого плеера, и он узнал этот голос. Все в его голове перепуталось, и ему показалось, что солнце расплавило ему мозги. Вокруг плыло и мерцало кладбище, кругом ходили люди, слышался звон бокалов, гул праздничной толпы в маскарадных костюмах.

Коди был одновременно везде и нигде. Воспоминания разом нахлынули, и, испугавшись, он закрыл глаза, поддаваясь, наконец, усталости.

Его хрупкая фигура одиноко лежала в траве.

Было жарко и дул сильный ветер с равнин, шевеля его кудряшки. Где-то крикнула птица, и Коди открыл глаза. “Плохой ветер, как в Самый Плохой День”, – подумал он.

После долгого лежания на земле у него болела спина, он не чувствовал ног, но не замечал этого. К спине у него прилипли травинки, он вяло обмахивал их рукой, озираясь. Но главное – Адам пропал, Адама нигде не было видно… И кладбище выглядело переполненным. Озираясь, Коди побежал прочь. Его тень медленно волочилась за ним.

Аллилуйя, машина Адама по-прежнему стояла возле паба. Идя вдоль ее корпуса, он чертил пальцем линию в толстом слое пыли. Помявшись, Коди прошел в тихий паб, внизу плохо пахло, и он поднялся в опустевшие комнаты, впервые, может быть, за несколько месяцев, зашел, все же со старой осторожностью, в комнату Джея – завалена бесчисленными безделушками, не музей, а скорее пристанище хлама.

Там на полке, где стояло раньше старое семейное фото: дядя Бо, тетя Марта и Джей, осталась пустая полоска чистого пространства, но его уже начала отвоевывать себе пыль, этот “жир времени”, как говорила тетя Марта. Незаправленная кровать Джея с грязной смятой простыней, пожелтевшие от времени шторы, фигурки лошадей и ковбоев на обшивке кресла, гобелены на стене, фигурки бегущих лошадок на подоконнике. На створке приоткрытого шкафа висел повседневный костюм Джея – клетчатая застиранная рубашка, на ней не хватало пары пуговиц.

Прикрыв шкаф, Коди деловито подошел к письменному столу, осторожно переворачивая бумажки – в основном, непонятные записки на клочках, какие-то чертежи и карты, рисунки лошадей и быков, машин, глянцевый журнал с вырезанными красотками. Он взял его в руки. Девушки, стуча каблучками, посыпались вниз. Он развернул журнал и увидел, что в нем остались только мужчины.

Постояв с минуту, Коди аккуратно положил журнал на место и, шагая по красоткам, прошел к подоконнику, забрал своих лошадок и вышел, прикрыв дверь.

Коди ждал Адама, томился возле запертой машины, но тот не оставил ни записки, ни номера телефона. Прошел день. Наступила ночь.

Приехал и уехал грузовик с продуктами. Коди вернулся с баночками желе и бутылкой колы. Проезжие автомобили изредка заезжали на заправку возле шоссе, но Коди боялся обращаться с насосами и шлангами без присмотра Джея, потому повесил табличку “Не обслуживаем”, и в городок стали заезжать еще реже. Когда мелочь в банке для чаевых закончилась, он начал таскать деньги из заначек Джея, которые он рассовал по всему дому, думая, что Коди их не найдет.

Прошло лето, настала осень. Давно не стриженные газоны заносило мусором и сухими листьями. Подобно кучам листвы, накопились квитанции на почте.

По вечерам Коди подолгу сидел в пустом пабе, включив весь свет на улице и в помещении. Ему стало страшно оставаться в темноте, в скрипучем здании с призраками. Раньше он не обращал внимания на телевизор, но теперь стал интересоваться новостями – не скажут ли чего про происшествие в городе Коди, не видел ли кто Адама?

Но нет, все прошло и казалось плохим сном, да только он плохо спал и совсем не видел снов. Это было видно по его впалым глазам, комбинезон на нем висел, а волосы отросли, в беспорядке окружая тонкую шею.

По радио заиграла бессмысленная и бесконечная поп-мелодия, Коди подумал, что было бы, если бы его жизнь пошла по другому пути? Он бы мог поступить в колледж, может, сейчас кружился бы на танцполе, маша руками в разноцветном воздухе, а потом пошел бы выпить газировки или пива, а потом… а что потом? Он не мог себе представить. Они могли бы уехать с Адамом. Где-то была его мама. Ведь была же она когда-то, не мог же Коди появиться на свет сам по себе? Сложно было представить, что могло бы произойти, если бы он уехал из Коди. Он хмурил лоб в безуспешных попытках.

Привыкнув к размеренной жизни, к листку с поручениями, он не мог представить себе, что он должен делать теперь? Оставшись в одиночестве окончательно. Одно он знал точно – покинуть Коди он не сможет.

“Может быть, когда-нибудь”, – так, храбрясь, говорил он себе, бесконечно играя в одну и ту же детскую смешную игру: доставал школьный рюкзак, укладывал в него свои нехитрые пожитки и, будто бы взаправду, звонил по телефону, заказывая билет. Ложился спать с твердой уверенностью, что завтра поутру уедет. Наутро он разбирал рюкзак, чувствуя большую радость от того, что снова нашлись дела по дому, да и погода плохая, не подходит для путешествий.

Порой он видел, как ужасные черные машины кружат, словно акулы в заводи, по улицам города. Он прятался то в мусорных баках, то в пустых домах, дрожа от страха быть замеченным. Он даже подумывал, не снять ли ему знак-указатель с названием города у шоссе, не позвонить ли по телефону куда-нибудь, чтобы сказать, что в город больше не нужно подавать электричество, что здесь больше никого не осталось. Но тогда бы он выдал себя, да и куда звонить он не знал.

Шагая по раскисшей грунтовой дороге в направлении к шоссе, он терял уверенность с каждым шагом. Посмотрев на облезлую табличку “КОДИ. НАСЕЛЕНИЕ 6 человек”, он остановился, перебирая в уме, кто же тут еще мог остаться, загибая пальцы. Призраков здесь больше, чем жителей. Он, Джей, водитель фургона вроде бы живет в Коди, наверное, у него есть жена, да еще пара пьянчужек на дальних улочках. Они иногда заходили в паб, но брали самое дешевое пойло и никогда не сидели в здании, говорили, что не хотят его видеть.