Кровавый след

– Роза хочет кое-что вам рассказать, – сказал он в качестве объяснения.

Роза хотела рассказать о Фредерике Кляйнбейне.

– Думаю, у нее разыгралось воображение, – высказался Питер после того, как сестра закончила говорить. – А вы что думаете, мисс Нельсон?

– Я думаю, – ответила Вики, – мне лучше пойти поговорить с мистером Кляйнбейном.

Она не добавила, что сомневается в том, что дерево упало само по себе. Навскидку она могла придумать по крайней мере два способа его повалить, не оставляя запаха, который могли бы учуять вервольфы. Вики почти не сомневалась: если бы Питер действительно ушел от машины, по возвращении он обнаружил бы, что его близняшку застрелили так же, как застрелили Серебрянку и Черного. А значит, убийца действовал не только с того дерева в лесу… И это порождало совершенно новую проблему.

«Благодарение богу, что он послал Фредерика Кляйнбейна».

Его прибытие, без сомнения, спасло Туче жизнь и одновременно исключило Кляйнбейна из списка подозреваемых. Однако с учетом всех обстоятельств Вики решила, что все равно с ним стоит поговорить.

Роза бросила торжествующий взгляд на брата.

– Он живет сразу за перекрестком. Я могу объяснить, как туда добраться, если вы собираетесь поехать на машине Генри.

– На машине Генри?

– Да. Это примерно в трех с половиной милях отсюда или чуть дальше. Легко добраться на четырех ногах, но тяжеловато на двух.

Питер подался вперед, раздувая ноздри:

– А что не так?

«Все так. Но, как я и боялась, от меня здесь никакого толку. Видите ли, я не могу. В смысле, не могу четко видеть. И не могу водить машину. Как, черт возьми, я буду работать и как, черт возьми, мне вам объяснить…»

Она подпрыгнула, когда Роза погладила ее, легонько пробежав мозолистыми пальцами по потной коже. Вики поняла, что ее утешают, а не жалеют, и удержалась от того, чтобы отдернуть руку.

– Я не вожу машину, – сказала она – резко, чтобы не дать голосу задрожать. – У меня слишком плохое зрение.

– И только-то! – Питер с облегчением откинулся назад. – Нет проблем. Мы вас отвезем. Я схожу за ключами.

Он одарил ее ослепительной улыбкой и вприпрыжку направился к дому.

«И это все?»

Вики проводила Питера взглядом, пока тот не исчез на кухне, а потом посмотрела на Розу. Та улыбалась, довольная тем, что проблема решена.

«Нельзя судить их по человеческим меркам», – сказал Генри. Эта фраза быстро превращалась в рефрен.

– …В общем, дядя Стюарт сказал, что, если вам нужны дрова, они ваши.

– Хорошо, хорошо. Передайте дяде, что я их заберу, когда спадет жара.

Фредерик Кляйнбейн провел по мокрому лицу мясистой рукой.

– У меня тут поспела поздняя малина, и она пропадает, потому что я слишком толстый и ленивый, чтобы ее собирать. Вас это интересует?

Близнецы повернулись к Вики, и та пожала плечами.

– Только не просите меня помочь. Я останусь здесь, в тени, и поговорю с мистером Кляйнбейном.

А мистер Кляйн, как было совершенно очевидно, хотел поговорить с ней.

– Итак, – начал он мгновение спустя, – вы приехали из города. Давно знаете Хиркенсов?

– Совсем недавно. Я подруга их знакомого. А вы хорошо их знаете?

– Вряд ли так можно сказать. – Он взглянул туда, где Роза и Питер почти скрылись за рядом густых малиновых кустов. – Они держатся особняком, вся их семейка. Не то чтобы они вели себя недружелюбно, просто они сами по себе.

– И люди с уважением относятся к этому?

– А почему нет? Налоги за ферму платятся. Дети ходят в школу. – Кляйнбейн направил на Вики палец, похожий на половинку вареной сосиски, и пошевелил им. – Ни один закон не запрещает быть нелюдимами.

Вики спрятала улыбку. Нелюдимы – вот так концепция.

Ее собеседник подался к ней, всем своим видом говоря, что сейчас откроет секрет.

«Пли!» – подумала Вики.

– Вы живете у них, поэтому должны знать.

Она покачала головой, стараясь изобразить на лице легкое замешательство.

– Знать что?

– Хиркенсы…

– Да?

– …Вся их семья…

Вики сама подалась к толстяку.

– …Они…

Их носы практически соприкасались.

– …Нудисты.

Вики моргнула и откинулась назад, на мгновение потеряв дар речи.

Фредерик Кляйнбейн тоже откинулся назад и глубокомысленно кивнул, независимо задрав несколько подбородков.

– Наверное, при вас они не раздеваются. – Его лицо расплылось в блаженной улыбке. – Вот жалость, да?

– Откуда вы это знаете? – в конце концов смогла выговорить Вики.

Палец-сосиска снова дернулся.

– Я кое-что замечаю. Мелочи. Хиркенсы – осторожные люди, но иногда я мельком вижу голые тела. Вот зачем им большие собаки – чтобы предупреждать, что надо одеться, когда к ним кто-то приходит.

Он пожал плечами.

– Все это знают. Большинство людей говорят, что ходить голышом плохо, и стараются избегать Хиркенсов, но я говорю – кого волнует, что они делают на своей земле?

Кляйнбейн махнул рукой в сторону малинника.

– Их дети счастливы. Что еще имеет значение? Кроме того, – на этот раз улыбка сопровождалась явно похотливым покачиванием впечатляющих бровей, – у них очень красивые тела.

Вики вынуждена была согласиться.

Итак, округа считает Хиркенсов нудистами, это надо же! Вряд ли они смогли бы намеренно создать более идеальную маскировку. Во что люди верят, то они и видят, а те, кто высматривает обнаженные тела, вряд ли высмотрят шерсть.

«И куда легче поверить в нудиста, чем в оборотня. Вот только кое-кто не следует общему курсу», – напомнила себе Вики, чувствуя тяжесть второй серебряной пули в сумке.

Хотя джип племянника все еще стоял на подъездной дорожке, самого Марка поблизости не было.

Карл сел за кухонный стол и подпер голову руками, благодарный за то, что можно побыть одному. Мальчик был единственным сыном его единственной сестры, плотью от плоти его, кровью от крови его и единственной семьей, какая у него осталась. Семья должна быть важнее личных предубеждений.

«Грех ли это, – размышлял он, – что я не могу найти в своем сердце сил полюбить Марка? Что он вообще мне не нравится?»

Карл подозревал, что его дом используют в качестве некоего убежища. Иначе с чего бы племянник, которого он не видел много лет, вдруг появился на его пороге, чтобы остаться на неопределенный срок? Мальчик… мужчина… несомненно, грешник. Но он к тому же – член семьи, и этот факт должен перевесить все остальное.

«Возможно, Господь послал Марка сюда и сейчас, чтобы его спасти».

Карл вздохнул и потер большим пальцем колечко от кофейной кружки на столе. Он был старым человеком, и Господь в последнее время многого от него требовал.

«Должен ли я спросить Марка, куда он ходит по ночам? Хватит ли у меня сил это узнать?»