Академия мрака

13

Два последних четвертака из кармана звякнули, перекочевав в монетоприемник ярмарочной будки. Там же виднелись четыре скомканные долларовые купюры. Калеб взял мяч за самый потертый бок, покатал между ладонями: трение немного согрело пальцы, успевшие почти что заледенеть. Ветер, и не думая успокаиваться, кусал за лицо.

– Значит, ты не исключаешь вариант, что тебя опоили, – заметила Мелисса тихо.

Калеб даже не стал кивать. Разговор о пережитом не приносил облегчения. Парню просто хотелось лечь на свой новый матрас и немного передохнуть. Не такая уж и плохая идея, чтобы прийти в себя.

– Знаешь, а может, и нет, – вдруг добавила она более твердым голосом. – Думаю, это все реально было. Я всегда подозревала о чем-то подобном. Видел когда-нибудь кабинет на втором этаже Кэмден-холла? Я точно не помню номер, но он всегда стоит открытый. В прошлом году один чудаковатый парень с моего курса сказал, что убирался в Кэмдене, отрабатывал какую-то дисциплинарную провинность – мыл полы в кабинетах и все такое. У него фишка была – нравилось отколупывать облезшую краску со стен. Если видит, что где-то отстает, – не успокоится, пока не счистит хороший кусок. Натуральная одержимость, если не хуже. Так вот, в том кабинете он якобы взялся обдирать плохо окрашенную стену – и оказалось, она вся исписана отборной сатанинской чепухой. Там и словечки на латыни, и все эти магические печати, подробно нарисованные козлы верхом на ведьмах и ведьмы верхом на козлах… Такие дела.

– Все возможно – Калеб пожал плечами, примерился. Он стоял за стойкой боком и сосредоточился на том, чтобы вложить всю свою силу в замах, двигая плечом и вытягивая руку, перетаптываясь на месте и чуть качая бедрами, почти как танцующая Клара. Может, чему-то он все-таки научился там, на шабаше.

Три кувшина, поставленные друг на друга пирамидкой, были отбалансированы и утяжелены таким образом, чтобы не опрокинуться, с какой силой ни швыряй в них мяч. Немного прикладной физики, самая малость математики – но вся хитрость, по прикидкам Калеба, заключалась в том, чтобы поразить верхний, самый неустойчивый кувшин аккурат в то место, где находилась придающая дополнительный вес гирька. Проверка теории стоила нескольких долларов, но в какой-то момент Калеб понял, что таки прав.

Он вспомнил, как профессор Йоквер бродил по классу, горланя: «Я неподвижен!»

Так вот, иногда все, что нужно, – немного схитрить, отступить на шажок и посмотреть, что из этого выйдет. Мелисса Ли сидела на высоком деревянном табурете за прилавком, ее маленькое тело тонуло в безразмерной лыжной куртке, будто в одеяле.

– А что, если все это – какой-то заговор? – предположила девушка. – Может быть, то, что ты увидел, не предназначалось никому больше. Но все равно, скажи мне, что за психопаты стоят у руля этой шараги?

– Отборнейшие.

Закончив с приготовлениями, Калеб швырнул снаряд со всей силой, на какую был способен. Пламя внутри разгорелось так, словно в него попал кислород. Софтбольный мяч, свистнув в морозном воздухе, ударился о нужный кувшин, поразив точно то место, куда надо было попасть, и даже поправка на ветер сработала. Конструкция развалилась.

Было что-то в высшей степени идиотское в том, чтобы испытывать удовлетворение от подобного пустяка, но Калебу было все равно.

– Глаз-алмаз! – Стоило парню распрямить руку, локоть тошнотворно хрустнул.

– Блин. – Мелисса поморщилась. – Это, должно быть, больно.

– Ну… терпимо. – Калеб помассировал сгиб. – Переживу как-нибудь.

– Я не про руку твою. Я про то, что произошло. Мне жаль тебя, правда.

Калеб подошел к задней стенке киоска и сграбастал пару уродливых мягких игрушек, которые владелец софтбольного аттракциона по какой-то причине не отнес в трейлер вместе с остальными призами.

– Я тебя понял, Мелисса. Вот, держи.

– Ого!

В левой руке Калеб держал плюшевого мишку с одним глазом, отсутствующим клочком шерсти на щеке и съеденным молью войлочным шарфом, в правой – игрушечного кота без задней лапы и хвоста, с отгрызенными ушами – бедолага выглядел так, будто его потрепала стая собак.

И все же – отличные призы. Они и должны были быть вот такими, слегка увечными. Столь никчемные трофеи, казалось бы, не стоили ни испытания на меткость, ни последних шести баксов мелочью, но Калеб хотел, чтобы все было по-честному. Любой парень должен хотя бы раз в жизни выиграть симпатичной девушке игрушку на ярмарке. Он поклялся сделать это – и вот наконец-то преуспел.

– В кино они всегда намного больше и симпатичнее, – заметил он. – Ну, режиссерам нравятся сценки, где парень предлагает девушке крутой подарок. Распространенный романтический прием. – Калеб ущипнул за нос более симпатичного плюшевого зверя – кота – и положил его Мелиссе на колени. – Видишь ли, иногда такие игрушки оказываются набиты бриллиантами или наркотиками, и тогда коварный убийца преследует героиню до самого дома, чтобы игрушку у нее отобрать.

– С твоей подачей это все так мило звучит. Знаешь, я рискну. – Мелисса осмотрела кота-калеку, погладила по понуро обвисшим усам. – О, Калеб…

Это был не карикатурный вздох влюбленной простушки – и слава богу. Просто милое сердцу проявление сочувствия. Мелисса Ли протянула руку и запустила пальцы парню в волосы, погладила затылок. Калеб так и отпрянул. Тогда она поставила трофейного кота на стойку с мячами и сымпровизировала сценку, вполне достойную стажера в кукольном театре.

– Вот идет наш кот, вот идет наш кот. – И кот впрямь вышагивал на своих трех лапах. – Калеба кот видит, что произойдет?

Игрушечный зверек бросился Калебу на грудь, покрыл его лицо мягкими нафталиновыми поцелуями.

– Прыг-скок, чмоки-чмок… как я рад тебе, дружок. Эй, Калеб. Ты мне, без шуток, нравишься. Я знаю, сейчас не самое лучшее время для таких разговоров, но хочу, чтобы ты знал: когда я сегодня писала работу по Браунингу, то и двух слов связать не могла.

– Почему?

– Все думала о том, когда ж мы с тобой позавтракаем. – Кот «чмокнул» Калеба в ухо.

Напрашивался тот же вопрос.

– Почему? – По крайней мере, теперь у Калеба был шанс получить ответ, хотя это слово заставило вспомнить о Кларе, нависшей над парнем и пытающейся высосать душу.

Мелисса Ли пожала плечами.

– Ты… интересный малый! Уж прости за прямоту. Не хочу еще больше усложнять тебе жизнь, но мне кажется, лучше о таких вещах говорить прямо.

– Спасибо.

– Знаешь, меня до чертиков напугало то, что ты рассказал про наш универ. Даже не знаю, смогу ли теперь спокойно здесь учиться.

Калеб подумал сказать ей, что завтра отчисляется, но не нашел нужных слов. Да и потом, лучше пока о таких вещах не распространяться. Смотав с шеи плюшевого медведя огрызок шарфа, парень отшвырнул его прочь. Единственное, чему выходило доверять сейчас, так это непреодолимому чувству глупости, охватившему Калеба. И даже это казалось глупым. Он не мог уразуметь, когда успел стать настолько скверным учеником.

– Я рада, что мы встретились, – сказала Мелисса.

– Правда?

– Конечно правда. – Облачко пара, слетевшее с ее губ, коснулось Калеба. Ветер хлопнул ставнями будки, и Мелисса подпрыгнула.

– Я тоже рад, что ты здесь со мной, Мелисса.

Это было правдой, отчасти – уж точно, и Калебу захотелось сказать это вслух, пусть даже правда и не имела былого веса из-за случившегося на вечеринке. Случайна ли их встреча? Дважды – в один и тот же день? Учитывая, что раньше Калеб эту девчонку вообще не замечал. Горькое, но вполне понятное желание всколыхнулось в нем – вот бы вернуться назад во времени, на этап пораньше, и пройти все заново, с чуть большей смекалкой, с опытом посолиднее, с менее натянутыми нервами… В конце концов, разве не каждый о таком мечтает? Каждый, наверное, но Калеб никогда не подозревал, что к нему это желание придет так рано, в столь молодых летах. Четыре года в этом университете, с Йоквером и прочими придурками – и все как будто один долгий, тошнотворный день. Хоть уходи, хоть оставайся – время уже потеряно, утекло как песок сквозь пальцы, и непонятно, что там вообще ждет впереди.

Калеб спросил:

– Как думаешь, твои соседки по комнате еще ссорятся?

– Ну, одна из них – республиканец-политолог, считает, что лучше администрации Рейгана ничего не придумали с момента подписания отцами-основателями декларации независимости. А вторая – прогрессивный гуманитарий, сыплет цитатами из Тимоти Лири и Эбби Хоффмана, отказывается верить, что эти ребята умерли, думает, их в криосон кинули или в космос запулили, что-то вроде того. Выучила наизусть почти все стенограммы суда над Чикагской восьмеркой, прикинь? И еще ей, без шуток, нравится, как Билл Клинтон смотрится в спортивных лосинах.

– Что за дичь.

– Да, они обе довольно странные. Вполне возможно, будут цапаться до рассвета. Им не впервой.

– Ладно… может, пойдем ко мне тогда?

Мелисса спрыгнула с табурета, и кот поцеловал Калеба в подбородок.

– Прыг-прыг, чмоки-чмок… я уж думала, ты не решишься, дружок.