Солнце встает над ними

Кристина растерялась. Они все были похоже друг на друга.

— Тебе не здоровится? Ты поешь, голодная весь день. Плов силы даст. Как машину поведешь?

— Только не говорите, что и плов лечебная еда.

— Есть даже легенда про это.

Кристина закатила глаза на лоб.

— У бухарского правителя был сын и он влюбился в одну прекрасную девушку. Но жениться на ней он не мог, потому как она была ниже его по статусу. На парня напала хворь, он замкнулся в себе и стал плохо есть, не спал ночами, терял силы. Никто не мог понять почему он угасает на глазах. В итоге он ослаб настолько, что к нему привели Ибн Сину, знаешь такого? — спросила девушку Назира.

— Это Авиценна который?

— Хоп, он самый. Парень отказывался лечиться, отказывался от лекарств. Авиценна думал, как бы его на ноги поставить, но не мог понять, в чем же причина. И тут решил он определить причину его болезни по пульсу. Для этого он позвал человека, который знал все новости города и каждого его жителя, и попросил поочередно называть районы. Авиценна следил за пульсом парня, и когда прозвучало название одного из районов, пульс его участился. Затем Авиценна велел называть жителей этого района. Когда было произнесено имя возлюбленной парня, пульс его участился настолько, что великому врачу стало все ясно. Он назначил истощенному жениху лечение: как минимум раз в неделю готовить для юноши плов до тех пор, пока не восстановятся силы, а потом сыграть свадьбу.

— И как? Успешно?

— Да. Ешь.

Задумчивая Кристина послушала Назиру и поела плова.

Мужчины на первом этаже загудели. Кристина нагнулась и наклонила голову чтобы посмотреть через перила в нижний зал. В чайхану с шумом влетел Асанали, подходя с приветственным рукопожатием к каждому столу. Асанали знал всех, и все знали Асанали с его веселым и легким нравом. Вдруг Асанали поднял голову вверх и увидел Назиру с ее гостьей.

— О нет! — воскликнула Кристина. Это ее «О, нет!» рассмешило Назиру.

Асанали взбежал по лестнице в зал второго этажа и с нескрываемой радостью пожимая каждой руку закричал:

— Ассалому Алейкум Назира хон! Ассалому алейкум сестрица хон! Как вы здесь?

— Здравствуй Асанали. Гуляем.

— Сегодня первый день свадьбы Рашида57. Сегодня его невеста плов делает. Вы идете? — спросил он.

— Идем, Асанали. Идем в последний день.

— Хоп. Как вам Самарканд сестрица?

— Потрясающе! — ответила Кристина, у которой с появлением Асанали заметно улучшилось настроение. Своей доброй энергетикой он развеял все напряжение.

— Хоп, хоп. Я пошел, заехал на обед и надо клиента в Тошкент везти!

— Хоп Асанали.

— Увидимся на свадьбе! — сказал он и пошел также шумно приветствовать посетителей зала второго этажа.

Кристина отвлеклась и потеряла из виду того мужчину, который пристально наблюдал за ней. Она искала его глазами, но так и не найдя — забыла о нем. Назира оставила на столе пачку сум, рассчитавшись за обед. И каждый посетитель, отобедавши поступал также, просто оставляя деньги на столе. Официант мог долго не подходить к опустевшему столу, и деньги продолжали лежать на месте.

Солнце светило все ярче, день набирал обороты и становился жарче.

— На сегодня это последнее место, которое мы посетим с тобой, — сказала Назира с трудом выбираясь из машины. — Придется тебе мне помочь взобраться.

Они подошли к большим и широким ступеням ведущих высоко вверх к мемориальному комплексу, усыпальнице великих полководцев, царственных особ и знати — Шахи-Зинда.

— Эту лестницу называют лестницей грешников, — начала Назира, опираясь на руку Кристины. — Здесь ровно тридцать шесть ступеней. Кто-то насчитывает тридцать пять, а кто-то тридцать семь. Когда после посещения некрополя человек спускается по лестнице и насчитывает меньше ступеней чем когда поднимался, значит всевышний не простил ему грехи. В этом некрополе, на местном кладбище покоится мой отец. Если бы ты знала, жоним, как давно я не посещала его могилу. Он завещал нам похоронить его здесь. Даже после смерти он пожелал лежать не среди простых, а среди выдающихся людей.

Они поднимались долго по широким глиняным ступеням, останавливаясь отдохнуть. Назира все продолжала рассказывать.

— Здесь могила двоюродного брата пророка Мухаммада — Кусама ибн-Аббаса. Его так и называли «Шахи Зинда», что в переводе с персидского означает «Живой Царь». Есть легенда, что Кусам ибн-Аббас пришел с проповедью в Самарканд в шестьсот сороковом году, где провел тринадцать лет и был обезглавлен зороастрийцами во время молитвы. И теперь его дух летает здесь. Посетить его могилу для мусульман, все равно что хадж в Мекку совершить.

Наконец они поднялись на верх. Вдоль узкой средневековой улочки, со сверкающими голубыми красками мавзолеями по бокам стояли лавочки. Назира увидела людей, читающих молитву, и поинтересовалась у мимо проходящего туриста о времени.

— Пять часов! Время намаза. Жоним, пойди пока вперед, погуляй. Когда будешь заходить во внутрь мавзолея — читай молитву при входе. Мы в святом месте, поэтому читай молитву, проси всевышнего чтобы простил тебе твои грехи. Помолись за своего отца, — наставляла Назира.

Назира смело подсела на лавочку, на которой сидели туристы-иностранцы с большими фотоаппаратами и не обращая ни на кого внимания принялась читать молитву. Кристина прошла немного вперед и вновь случайно столкнулась взглядом с мужчиной, тем самым мужчиной из чайханы. Небольшого роста, плотный неукладистый с непричесанной черной головой молодой узбек без стеснения наблюдал за девушкой. Кристина бросила быстрый взгляд в сторону Назиры и обратно на мужчину. Ее охватил приступ паники. Сердцебиение все учащалось, кровь стучала в висках. Мимо нее проходила пожилая пара туристов-китайцев и еще несколько шумных туристов. Пока они мельтешились возле нее на этой узкой улочке, Кристина забежала в открытую деревянную дверцу мавзолея, искусно украшенную резьбой. В более скромной чем остальные усыпальницы, чистой белой комнате по центру располагалась белая гробница, за которую Кристина спряталась сев на корточки и облокотившись спиной о холодную мраморную плиту. Это была гробница одной из жен Тамерлана. Мужчина видел, как девушка забежала в один из мавзолеев и просто медленно и спокойно, как в качестве туриста обследовал каждый из них. Кристина тяжело и часто дышала. Она привстала проверить нет ли за ней «хвоста» как тут же на пороге показался тот мужчина. Она испугалась, но он испугался еще больше, что его рассекретили. Пытаясь делать вид что он всего лишь турист, он начал обсматривать стены мавзолея, но Кристина уже себя накрутила настолько, что неожиданно для самой себя пустила вход свою черную силу чтобы защититься. В тот момент ее словно подменили. Она вытянула правую руку перед лицом мужчины и тихо, неразборчиво, а главное уверенно, как будто делает это каждый день и что-то шептала.

— Найди, морока, с любого бока, с ветреной и подветреной, с восхода и с запада. Заморочь голову, отведи глаза тридцать три раза. Морочная проказа, съешь мыслей чистоту, дай обморочную пустоту58…

А затем громко воскликнув в конце:

— Будьте мои слова крепки и лепки!

Мужчина свалился с ног. У девушки затряслись руки. По стенам усыпальницы прошелся хохот. Назира искала Кристину зовя ее, отдаленно услышав хохот, она вошла в усыпальницу жены Тамерлана.

— О Алла, жоним, что произошло? Кто этот мужчина?

— Он шпионил за мной. Его отец послал, чтобы выкрасть или убить меня, — возбужденно говорила Кристина.

— Что с руками? — перешагнув через лежавшего на полу мужчину спросила Назира взяв девушку за руки. — Ты что наделала? — взорвалась Назира почувствовав через ее руки холод.

Оттолкнув Кристину Назира, бросилась к лежавшему на полу мужчине. Сев рядом с ним на колени и положив свою руку ему на глаза она начала читать молитву. Мужчина очнулся.

— Ким сиз? Сиз кандай килиб бу ерга келиб колдингиз?59 — спросила его сердитая Назира.

— Мен хеч нарсани эслай олмайман60, — ответил он, поднимаясь с пола.

Назира поводила рукой у него перед глазами, словно смахивая пелену.

— Нега бу кизга эргашканингизни еслайсизми? Яхши. Исмингизни эслай оласизми?61 — продолжала Назира.

— Мен Рашидни хам касбиман. Самарканд ички ишлар органларида ишлайман. Рашидни бугун туйи. У менда бу кизни кузатишимни суради. У менга ушбу киз кидирувда деб айти. Мен сизга хеч кандай ёмонлик килиш ниятим юк62, — напугано говорил он.

— Что он говорит? — сказала Кристина.

— Не бойся жоним, он сотрудник милиции. Его Рашид попросил последить за тобой.

Кристина набросилась на перепуганного еще не очухавшегося сотрудника. Назира задержала ее.

— Прекрати. Мы в святом месте, — грубо сказала Назира. — С Рашидом мы разберемся сами.

Современное, советское кладбище, расположенное на территории мемориального комплекса, для туристов не было столь популярным местом сколько исторические, многовековые захоронения, поэтому Назира могла без лишних глаз провести ритуал. Не сразу найдя могилу своего отца, они проходили по выложенной плиткой дорожке вдоль высоких черных гранитных могильных плит. Руки Кристины по-прежнему дрожали.

— Это могила вашего отца? — спросила Кристина подошедшую Назиру к небольшому холмику.

— Да.

Кристина удивилась, смотря на богатое убранство соседних могил и в целом кладбища, и на могилу отца целительницы.

— А… — только собираясь открыть рот сказала Кристина как Назира перебила ее.

— Я знаю о чем ты хочешь спросить. Не думай, что могила не ухожена. Может отец мой и заслужил не меньше, чем остальные усопшие на этом кладбище. Да не нужно им это все.

— А как же мавзолеи тогда? — спросила Кристина.

— Усоп человек, и могила его с землей должна сравняться через пятьдесят-семьдесят лет. Пророк Мухаммад, да благословит Аллах его имя — строго запретил строить мечети над могилами, запретил превращать могилу в место собраний. Это одно. Но когда приходят с водкой, — злилась Назира, — и начинают ресторан устраивать на могиле… Как им не стыдно…

— Ну, это же память о человеке.

— Усопшим кроме молитвы нашей ничего не нужно. Ни оградки кованные, ни плиты до небес, а нужна простая молитва. Знаешь жоним, ни одно событие, ни одно действие в жизни не происходят просто так. То, что я спустя долгие годы пришла на могилу отца, то, что произошло в мавзолее с тем парнем… Так должно было быть, вот оно решение, мучавшее меня целый месяц.

Кристина не понимала, о чем говорит ей Назира.

— Сегодня ты полностью приняла темный дар, неосознанно, но приняла. И тот, от кого ты его приняла ушел в мир иной. Это по крови дар и теперь только тебе решать: оставить его или нет. Я же предупреждала тебя, нельзя зло делать.

— Вы меня огорошили сейчас. У меня в жизни только-только какой-то смысл появился… Я не делала зла, это была самооборона. Я ведь даже не помню, как так вышло, — разводила руками девушка.

— Я уже не в силах повлиять на тебя. Решай сейчас, как ты дальше будешь. Но знай, выбор нужно сделать в пользу чего-то одного. Я ни разу в жизни не проводила подобный ритуал, но сейчас я это сделаю.