Солнце встает над ними

— Она мусульманка? — наперебой спрашивали женщины.

— В ней есть все что нужно для лечения: доброта, любовь… — оправдывалась Назира.

— Что здесь присходит? Мамочка Назира, зайдите во двор, — строго, по деловому приказывала Кристина.

Вчерашние женщины, соседки, с осуждением смотревшие на Кристину в буквальном смысле падали на колени прося русскую девушку о помощи.

— Жоним, ты не можешь им отказать. Ты должна работать со всеми, кто обратиться к тебе за помощью. Ты готова.

— Начнем с того, что я никому ничего не должна. А ты, которая громче всех тут кричит, — обратилась она к немолодой женщине, — иди домой, и займись своими детьми, только и можешь что осуждать ходить других.

Женщины притихли.

— У вас ни у кого проблем нет, чего вы сюда приперлись? Единственная ваша проблема это ваш злой язык. Ты осуждаешь, — говорила Кристина тыча пальцем в каждую женщину столпившуюся возле нее. — Ты — завидуешь своей сестре. Ты — наговриваешь, сплетни распускаешь, от этого у тебя и желудок больной. Идите отсюда и языки свои себе засуньте в жо… — тут Назира перебила разбушевавшуюся девушку.

Женщины услышав правду о себе, фыркая начинали расходиться, бросая в девушку взглядом искры недовольствия. Кристина видя все это совершенно бессознательно крикнула в толпу: Что? Недовольны? Опкупнитесь. После ее слов загремело небо и хлынуло обильным дождем, которого так не хватало этому месту, после чего Кристина измученно улыбнулась. Растерянные женщины засуетились, но прятаться от дождя было негде. В самом конце создавшейся очереди стояла та самая цыганка, которая когда-то давно жила в этом кишлаке; та самая цыганка, предсказавшая однажды Назире внезапную смерть ее мужа.

— Шайтан у тебя в доме, — сказала цыганка неотрывно смотря на Назиру.

У Кристины от злости покалывая горели щеки. Она силой завела Назиру во двор и захлопнула ворота.

— Вот зачем ты с ними так. Пускай они треплют языками, твоя задача их лечить.

— Знаете, ко мне все чаще приходит разочаровывающая мысль о страшном парадоксе моего существования — никто не видит во мне меня. Все видят только возможности, которыми я обладаю. Друзья видят деньги, часть этих ваших «больных» женщин видят во мне человека, которому можно скинуть свое дерьмо. Хватит. Я буду помогать только тем людям, которые сами хотят себе помочь. Помогать невиновным. Неужели вы не понимаете, что они просто вами пользовались, а как только вы поставили им условия их как ветром сдуло.

— Не узнаю тебя, жоним. Ты злая.

— Не злая, а справедливая.