Звездная дверь

* * *

Как я уснула — не запомнила. Зато проснулась как подброшенная, от отдалённого дребезжания телефонного звонка.

Спросонок не сразу сообразив, где нахожусь, едва не упала с топчана, но удержалась и просто села, судорожно растирая лицо.

Телефон продолжал надрываться, а я никак не могла сообразить — кому, с какого перепугу и какого чёрта может потребоваться названивать мне, в…

Я скосила взгляд на запястье и поняла, что, во-первых, сейчас три часа ночи, а во-вторых — я эти самые часы довольно ясно вижу. Машинально посмотрев в сторону розетки, я увидела крайне непривычное для последних недель зрелище — огромную и невероятно чистую полную луну, зависшую где-то между крышами соседних зданий. Её свет, холодно-серебристый, просачивался сквозь грязное окошко и был таким ярким, что я без труда видела очертания предметов даже без фонарика.

Звонок прервался, но ненадолго. Стоило мне решить, что трезвонящий угомонился, как мерзкий дребезг вновь раздался у меня из-под ног.

— Да вашу ж… — выругалась я, и, поднявшись, быстро направилась вниз.

Уже в кабинете моё внимание привлёк всё тот же разлитый по помещению лунный свет — хотя шторы я не открывала, это точно. Однако они сейчас легонько трепетали на сквозняке, и в прозрачные стёкла я видела всё тот же нереальный белоснежный диск луны.

Созерцать, увы, очень сильно мешал трезвонящий аппарат, чуть ли не подпрыгивающий от «нетерпения» на моём столе, и, переборов странное ощущение неправильности, я подошла к нему и сняла трубку.

— Да? — отрывисто и хрипло со сна рявкнула, в надежде, что это настроит собеседника на более деловой лад, и он сразу доходчиво мне объяснит — зачем я понадобилась ему в такое время.

— Это не твоё… Верни, что взяла, Долорес, — сквозь странный шум помех и непонятную статику прорезался голос, от которого у меня встали дыбом волосы на загривке — скрежущий, тихий, безжизненный.

И то, о чём он просил… Я сжала зубы, вдавив костяшки пальцев в столешницу, чтобы лёгкой болью отрезвить себя и не позволить поддаться накатывающей панике.

— Не понимаю, о чём вы, — сухо проговорила я в ответ.

— Это не для живых. Не для тебя. Отдай украденное мертвецу, — голос почти шептал, словно каждое сказанное слово отнимало у него остатки сил.

— Вы ошибаетесь… — хотела сказать «ошиблись номером», но почему-то вышло иначе.

И в этот момент я увидела в неверном отражении на стекле высокую фигуру у меня за спиной.

— Верни украденное, — раздалось сзади, и вместе со словами я услышала один из самых неприятных звуков в мире — щелчок взводимого курка.

Сглотнув, я медленно опустила руку, аккуратно кладя трубку на телефон, и так же плавно обернулась. Безоружной, мне не стоило лишний раз нервировать противника, который, судя по всему, успел навести на меня пистолет и явно имел преимущество. Оставалось только заболтать, отвлечь…

Впрочем, увиденное отбило у меня возможность не только говорить, но и дышать.

Высоченная фигура — под два метра ростом, не меньше, в долгополом тяжёлом пальто, из-под которого выглядывали армейские сапоги, стояла напротив меня — у входа, и серебристый лунный свет безжалостно выхватывал из темноты все мельчайшие детали…

…Шакалья голова, возвышающаяся над воротом пальто, словно воплотилась из древнеегипетских фресок. Гладко-тёмная, ониксовая, с непропорционально длинными и острыми ушами, и, конечно же, ощеренной пастью, полной белоснежных острых клыков.

…И мой собственный М1917, зажатый в чужой руке — с пальцем на спусковом крючке! — и смотрящий сейчас мне в лицо.

— Верни, Долорес, — пасть странно шевельнулась, артикулируя сказанное, и разошлась в жуткой неестественной ухмылке.

А затем прогремел выстрел.