Отравленное сердце

* * *

Уже скоро должно было наступить утро. Экзодия приземлилась рядом с поросшей мхом скалой. Еще до того как мои ноги коснулись земли, ее зубы вонзились в сочную зелень. Слюна капала у нее изо рта, пока она смачно жевала.

– Подожди здесь, – сказал я, держа в одной руке мертвую медноголовую змею, на поиск которой ушла почти вся ночь. Ее раздвоенный язык безвольно свисал изо рта, а два ядовитых зуба выглядели уныло. Влажный песок хрустел под моими ботинками, пока я шел по узкой тропинке вдоль стены пещеры. Чем глубже я погружался во тьму, тем хуже становилось мое зрение. Наконец я вынул из кармана солнечный камень.

– Ox solaris!

Свет залил первую камеру. Она была огромной. Проглядывая сквозь водоросли, скалы переливались изумрудно-зеленым цветом, торфяно-коричневая вода высотой по щиколотку текла во вторую камеру. Я последовал за потоком через туннель по крытому деревянному настилу. До меня доносился шум, нарастая по мере того, как я продвигался дальше. И тогда я понял, откуда он шел: во второй камере водопад низвергался в глубокую воду через отверстие в стене. Стены сверкали ярким зеленым светом, что отражался в реке от моего солнечного камня. Я смотрел на темную поверхность, слушая шум водопада.

– Да отыщешь ты Изумрудную пещеру Сму, – начал я, и мой голос громко и гулко разнесся по пещере, – да принесешь ты в жертву змею, да бросишь ее в воду… – Я поднял животное, подбросил его и последовал за темной точкой, пока оно летело по воздуху. Змея с громким всплеском упала в воду. Воздух наполнился шипением. – Так ты найдешь ответы, достойные твоих вопросов.

Сначала ничего не происходило. Все было спокойно. Но затем вода начала подниматься. Мой взгляд оказался прикован к ядовитому водовороту. С каждой секундой он набирал силу, как вдруг… из озера выплыло огромное коричневое нечто. Озадаченный, я сделал шаг назад и уставился на существо широко распахнутыми глазами.

Что, черт возьми, это было?

Оно имело форму человека, с руками, головой и ногами, но было огромным и состояло исключительно из ила и камня. Существо на четвереньках ползло вверх по поросшему водорослями холму. Когда оно повернуло свое тело в мою сторону, по нему стекала грязь. О боги, у него не было лица! Только огромная дыра, которая, вероятно, играла роль рта. В ужасе я уставился на это неописуемое нечто, подняв руки, чтобы в случае необходимости использовать воду в качестве щита, если существо нападет на меня.

– Кто посмел нарушать мой покой? – Звук его голоса обладал оглушительной глубиной.

– Тираэль Бернетт. – Я вздернул подбородок. – Второй рожденный от Эльсбет, рожденный от кости Ану.

– Бернетт, значит! Стоит ли мне отомстить тебе за то, что твой предок Болдуин разбил мне сердце?

Существо качнулось и бросило в меня залп камней. Я пригнулся и увернулся.

– О, нет! – Мой противник опустил руки. Каменный дождь внезапно прекратился. – Что ты можешь противопоставить этому, а?

– Bljersk! – Я вытер ил со щеки. – Кто ты такой?

Существо издало душераздирающий крик. Осыпь покатилась со скал.

– Я – Сморгон, хранитель пещеры Сму, завоеватель смерти!

– Завоеватель смерти? Что это значит?

Боги, как же странно разговаривать с кучей грязи! Ситуация стала еще более подозрительной, когда из этой груды внезапно показались глазные яблоки, удерживаемые только мясистыми глазными мышцами, белые с вкраплениями красных прожилок. Его зрачки впились в меня.

– Любопытство по отношению к моему роду доставляет мне истинное удовольствие, – произнесло существо, на этот раз с приятным звучанием в голосе, в котором слышалось восхищение. – Послушай мою историю, юный Бернетт: Сморгон, бывший допплер, более любознательный, чем все его братья и сестры, бросил поиски артефакта Безграничной силы. – Глубокий тембр его голоса заставил землю задрожать. Я протянул руку и оперся о стену. – Он был непреклонен в вере в создание собственного бессмертия. Таким образом, он призвал своих существ-помощников и начал экспериментировать с ними, усовершенствовал заклинание бессмертия, был близок к своей цели, как никто другой! Но тогда…

Его глазные яблоки опустились. Они печально покачивались слева направо перед его телом из ила.

– Что «тогда»? – спросил я, когда Сморгон больше ничего не сказал.

Его пасть открылась, и внезапно он издал ужасный крик. Когда огромный валун отделился от стены пещеры надо мной, я вскинул руки над головой, защищаясь, и отпрыгнул в сторону. Камень разбился о дно.

– Bljersk! Ты хочешь убить меня?

Глазные яблоки Сморгона снова приподнялись, но внезапно эта тварь превратилась в отвратительную грязевую лужу на земле.

– Сморгон приносит свои извинения. Сморгон иногда выходит из себя.

А потом… он завыл. Эта огромная гора ила заревела, как младенец. Я смотрел на существо до тех пор, пока не выдержал и не прочистил горло. Его вопль смолк, и мгновение спустя Сморгон превратился в ураган ила, прежде чем снова обрел свои человеческие очертания.

– Вот как было, – сказал он, все еще сотрясаемый рыданиями. – Заклинание не сработало и вернулось ко мне. Я смог достичь бессмертия, но был обречен навечно остаться в этом месте в виде существа, которому ты сейчас смотришь в глаза.

Хотелось бы мне, чтобы этого не было. Эти сырые глазные яблоки были отвратительны.

– Мне сказали, ты можешь мне помочь.

– О-о-о-о! – Больше никаких воплей или хныканья. Теперь снова звук восхищения. Что за капризное создание. – Меня порекомендовали? – Красноватые камни переместились к его голове и легли ему на щеки. Наверное, они изображали румянец от смущения. Боги, это было настоящее безумие. – Кто?

– Лахлан.

– Ах, старый друг! – Сморгон поднял руки вверх и… пустился в пляс. Да, и правда эта гора грязи танцевала. Какого черта?! – Ну, если это так, то каково твое желание?

Мои пальцы дрожали, когда я расстегнул молнию на своей охотничьей куртке и позволил ей соскользнуть на землю. Я стянул футболку через голову и указал на цифру.

– В чем суть этого?

Внезапно стало жутко тихо. Сморгон смолк. Он не издал ни звука. Его глазные яблоки сфокусировались на моей груди, было слышно только его прерывистое дыхание.

– Шалость времени, – выдохнул он.

– Шалость времени?

– Чрезвычайно редкое черное заклинание. – Сморгон прислонился к стене. Медленными движениями ил полз по камням в мою сторону, пока снова не принял свою привычную форму рядом со мной. – Слухи о последней шалости времени восходят к шестнадцатому веку.

– Что за слухи?

– Убийство Марии Стюарт было фарсом!

Я уставился на существо.

– Что, прости?

– Королева Елизавета не была убийцей Марии Стюарт! Они устроили казнь перед народом, чтобы люди считали Елизавету своей настоящей королевой.

– С чего бы Марии было соглашаться на это?

– Ну, из-за шалости времени! Она знала, что все равно умрет.

Мое сердце подпрыгнуло.

– Умрет?

– Мария Стюарт тоже была азлаткой, невежественный ты глупец!

Я моргнул. В этот момент мне вспомнилось, как Хелена показывала абзац из учебника истории. Ходили слухи, будто Мария Стюарт была в сговоре с майором Томасом Вейром.

– Если ты говоришь, что она все равно умерла бы… что означает эта шалость времени?

– Это результат чрезвычайно мощного природного проклятия, – сказал Сморгон. – Шалость времени высвобождается, как только возвращенный с того света мертвец зачинает ребенка. Отныне этот ребенок обречен умереть в том же возрасте, в котором изначально погиб его родитель-мертвец. Тот же день, тот же возраст. Когда придет время, обратный отсчет времени проявится в виде вот такого шрама на теле ребенка.

Мой мир перевернулся. Это… это не могло быть правдой. Я знал своих родителей. К этому времени они, вероятно, уже поднялись со своих постелей и начали готовиться к новому дню в неврологическом кабинете. И мои родители, конечно же, не были мертвы.

– Невозможно. – Словно в трансе, рука скользнула по ярко-красной цифре на груди. – Мои родители живы.

Сморгон наблюдал за мной.

– Я могу рассказать тебе только то, что знаю. Марию Стюарт зачали существо-помощник из загробной жизни и человек. Я уверен в этой истине. Каждый допплер знает эту историю.

Я оцепенел внутри.

– Ты… ты хочешь, чтобы я поверил, что королева Елизавета и Мария не были в ссоре друг с другом? Что смерть Стюарт была инсценирована, потому что Мария страдала от проклятия, которое теперь обрушилось и на меня?

– О, я не утверждаю, что они не ссорились. Они враждовали, без сомнения. И как они это делали! Говорят, до истечения обратного отсчета люди становились свидетелями того, как Елизавета напала на свою двоюродную сестру с кислотой.

– Что, прости?

Но Сморгон сказал только:

– Мое время истекло. Прощай, друг Лахлана.

Гора ила поднялась ввысь, а затем быстрым вихрем устремилась обратно в озеро. Возник водоворот, прошли секунды, затем все стихло.

Я опустил взгляд на светящуюся цифру. Если то, что утверждал Сморгон, являлось правдой, то у меня оставалось два дня.

Два проклятых дня, чтобы обрести Безграничную силу и предотвратить собственную смерть.