Анна

8.

На песке было жарко, но если копнуть ногой, становилось холодно и мокро. Анна лежала на махровом полотенце, тёплое солнце согревало лоб и конечности. Прибой лениво ворошил гравий, кричали чайки.

Она чувствовала себя томно и вяло.

Анна повернула голову, приоткрыла глаза и увидела хвост и костлявую задницу Пушка, лежавшего рядом. Чёрные чешуйчатые подушечки лап вздрагивали, словно он бегал во сне. У кромки воды Астор бегал голышом, подпрыгивая и пиная волны. Руки торчали у него, как палки из двух зелёных надувных подлокотников. Кончиками пальцев он рисовал полосы на песке, а волны стирали их.

– Что ты делаешь? – крикнула Анна.

Малыш на мгновение взглянул на неё, схватил длинную корявую палку и побежал к ней, обсыпав песком.

– Осторожнее... – поморщилась Анна, вытирая лицо.

– Смотри, какая классная! – Астор взмахнул палкой в воздухе.

– Это просто палка.

– Это не палка, – Астор указал на темную щель в побелевшем дереве. – Это змея. Вот её голова? У неё даже рот есть.

– Есть хочешь?

– Немного.

– Пойдём?

– Ты же говорила, что мы искупаемся.

– Когда? Не помню.

– Вчера, – брат схватил её за указательный палец и потянул к морю.

– Правда? – Анна присела на корточки и потянулась.

Со дна моря поднимались облака, словно струи белого пара. В конце бухты, там, где Чефалу вонзил старый каменный нос в воду, стая чаек набрасывалась на косяк рыб.

– Пошли... – хмыкнул малыш.

– Ладно.

Астор радостно показал кривые зубы и бросился в песок, обвалявшись, как мясной рулет, а потом вскочил, подбежал к Пушку и схватил его за хвост.

– Пошли купаться!

– Оставь его в покое, – фыркнула Анна.

Но малыш не сдавался и с хрюканьем пытался потащить собаку к воде.

Этот пёс был святой. Он прибился к ним около отеля, и они с Астором сразу подружились. Брат садился на него, дёргал за уши, лазил в пасть, как укротитель львов. Он не давал ему уснуть. И всё же, играя с Астором, пёс проявлял осторожность, будто боялся его ранить. Он делал вид, что кусает его, но не сильно. Во время долгого путешествия к Чефалу, пёс никогда не терял Астора из виду. Если Астор отставал, пёс то и дело отбегал к ребёнку.

– Почему он не хочет купаться?

– Не любит, – Анна пожала плечами.

– Почему?

– Не знаю. А ты любишь персики в сиропе?

– Эту размазню в прозрачной жиже? – Астор поморщился. – Нет, они противные.

– А ему противно море. Так что не трогай его, иначе он разозлится, укусит тебя и будет больно.

Брат с сестрой взялись за руки и пошли к берегу. Рядом с перевёрнутыми лодками стояла небольшая пенопластовая доска для серфинга, испачканная смолой. Кончик отломился, будто кто-то его откусил.

Анна сняла джинсовые шорты и осталась в зелёном раздельном купальнике в белый горошек с мягким бюстгальтером, в котором казалась взрослой. Она достала из рюкзака маску для подводного плавания и мундштук, схватила доску и вошла в воду. Астор обогнал её и плюхнулся на живот, визжа от радости.

Несмотря на мягкую зиму, вода была ледяной. Девочка с дрожью шла, как по черепкам. Брат, не обращая внимания на температуру, пытался нырять, зажимая ноздри пальцами, но надувные подушки на локтях удерживали его на плаву.

Анна толкала доску для серфинга, пока вода не дошла ей до бедер, и растянулась на ней.

– Мотор, зажигание! – скомандовала она, надевая маску.

Астор вцепился в корму и зафырчал.

– Полный вперёд! Курс прямо! – девочка погрузилась головой в воду, кусая загубник.

Под ней лежали серые камушки и полосы песка, зачёсанные течением. Немой пейзаж, в котором было мало интересного, но который Анна никогда не уставала наблюдать. Когда она дышала в трубку, а вода плескалась у неё в ушах, она чувствовала себя спокойно.

– Блин, что происходит? – заорала он в трубку, выгнув спину, словно её огрели кнутом. Сквозь запотевшее стекло она увидела Астора, который молотил ногами, как ненормальный. – Прекращай! Я так вся намокну. Ты же двигатель.

– Хорошо, – серьёзно ответил брат.

Анна тщательно выговорила слова:

– Поэтому, моторчик, слушай меня внимательно: толкай спокойно и не брызгай, а то спущу тебе подлокотники и ты утонешь.

– Ладно.

Она продолжила смотреть в воду. Косяки серой кефали гонялись друг за другом, а красная кефаль ощупывала морское дно плавниками. Мысли в голове лениво появлялись, увеличивались и лопались, как пузыри. Было бы неплохо лишиться костей, чтобы плоть превратилась в прозрачное желе, а течение несло его, как медузу, медленно опуститься в пропасть и среди ярких существ, которые там обитают, найти того Колу – парня, держащего Сицилию на плечах.

Ближе к открытому морю, где морское дно, покрытое посидонией, стало синеть, вдруг показался большой бетонный куб, покрытый зелёно-коричневыми гроздьями мидий. Вокруг вилось множеством рыбок с разноцветными головами – маленькая планета, изобилующая жизнью в песчаной пустыне.

– Стоп машина!

Она такие кубы видела неоднократно, но не знала, зачем они нужны. Может быть, к ним привязывают лодки? Рядом она заметила два жёлтых камешка с чёрной полосой посередине. Она рассмотрела их со всех сторон и медленно различила маскировку. Цвет был такой же, как у песка, но немного другой. Вокруг этих двух камешков, которые были глазами, скрывалась гирлянда из мясистых щупалец.

– Осьминог! Тут осьминог! – взволнованно сказала она и почувствовала, как пальцы брата сжали ей лодыжку.

– Не может быть! И какой он? Большой? – Астор вздрогнул, словно ему сказали, что внизу лежит корзина с колбасой.

Он никогда не видел настоящего осьминога, но у него был плюшевый.

– Он прячется в песке.

Она передала ему маску. Он сразу захлюпал и наглотался воды. Анна испугалась, что ему станет плохо.

– Можешь мне его достать? – Астор хлопнул глазами, как хороший мальчик.

Анна вспомнила себя, когда перед витриной магазина игрушек на улице Гарибальди она попросила у мамы китайскую Барби с пандой и в красном платье.

– Я туда не донырну. Там слишком глубоко.

– Но ты же умеешь плавать.

– Просто плавать и нырять под воду – это не одно и то же. А потом, как я его возьму?

– Руками. Он не злой, не кусается.

Однажды отец поймал осьминога в заповеднике Дзингаро. Он вернулся на пляж, весь гордый тем существом, которое извивалось на кончиках гарпуна. Папа стукнул им по камням, как тряпкой для мытья – это чтобы размягчить осьминога, как он ей объяснил, но к тому времени, когда они сварили его, он превратился в жалкий мясистый цветок.

– Я хочу с ним поиграть, – сказал Астор.

– Попробую.

Анна скользнула в воду. Миллионы ледяных булавок защипали ей кожу. Она посмотрела вниз. Анна уже не была уверена, что это осьминог, и не знала, сколько метров до дна. Конечно, до него было как минимум три-четыре роста Анны одна над другой. А потом после спуска нужно же ещё подняться.

Она начала вдыхать и выдыхать, раздувая лёгкие. Будет чудо, если она нырнёт и подхватит горсть песка. Она сосчитала до трёх, закрыла рот и нырнула. После нескольких взмахов рук маску давлением прижало к лицу. Потом уши заложило. Она старалась этого не замечать, но барабанные перепонки будто кололо шилом. Она вынырнула и, тяжело дыша, ухватилась за доску.

– Достала? Покажи.

Иногда у Анны возникало ощущение, что её брательник туп, как пробка.

– А где ты его видишь? У меня что, в руках осьминог?

Астор задумался.

– Ну, ты могла засунуть его в купальник, чтобы сделать мне сюрприз.

– Мотор, вместо того чтобы думать, включись и верни нас на пляж.

– Может, попробуешь ещё раз?

– Я умираю от холода.

Разочарованный, мальчик заболтал ногами.