Марш на рассвете

На этот раз младший лейтенант не выпячивал грудь, не слышал песни. Он шел сбоку, тротуарчиком, а впереди колонны вышагивал помощник Ветрова, сибиряк Сартаков, которому можно было дать и двадцать и тридцать лет, такой он был юный и вместе с тем крепкий, степенный.

У ворот усадьбы Елкин замедлил шаги. Капитан, руки в карманах, поджидал его.

— Солдат без оружия — вы, надеюсь, понимаете, что это такое? А где Рыба? В строю его нет! — И свистяще в сторону процедил: — Под домашний арест! Завтра же вас от-чис-лю в обоз. В хозроту, к чер-товой ма-тери! Трое суток ареста!

В коридоре Елкин, будто сослепу, наткнулся на Харчука, обернувшись, заметил: солдат торопливо опустил щепоть, похоже, крестил своего заступника. Кровь прихлынула к щекам.

— Бляхин, — сипло бросил Елкин появившемуся в дверях ефрейтору, — пять нарядов ему, самых горячих!

— Слушаюсь, — осклабился Бляхин. — Ему этих нарядов на пять лет еще хватит, умирать не надо. А вас, товарищ лейтенант, в штаб вызывают, к ПНШ, третья комната.

«В штаб, — уже поднимаясь по лестнице, как в тумане, подумал Елкин с тоской, — наверное, для собеседования. Как с новичком. Так поздно уже. И ни к чему». Завтра-послезавтра его тут не будет. А что, если… а вдруг… обойдется. Ведь все-таки новичок. На первый раз.