Борьба идей и направлений в языкознании нашего времени

3

Зарубежные знатоки русского языка и русской литературы уже в прошлом столетии отмечали, что в центре русской культуры всегда находился человек, и писатели умели изображать окружающий их мир с позиций человека, с позиций гуманизма. Француз Е. Эннекен, хорошо знавший русскую литературу минувшего века, писал, в частности, об И.С. Тургеневе:

«Его книги никогда не жестки по отношению к человеку. К сожалению, этого нельзя сказать о лучших французских писателях»[417].

Говоря далее о Льве Толстом, Эннекен отмечал любовь писателя не к «природе вообще», а к природе, тесно связанной с самой жизнью людей, с их трудом и отдыхом. Исследователь вспоминает фразу писателя из «Анны Карениной», относящуюся к Левину:

«Константин Левин не любил говорить и слушать про красоту природы. Слова снимали для него красоту с того, что он видел»[418].

Подобную человечность русской культуры понимали не только отдельные иностранные исследователи, но прежде всего сами русские, создатели этой культуры. Как мне представляется, подобная человечность обнаруживалась не только в русской литературе, но и в русском языке, прежде всего в его лексике. В «Войне и мире» Толстого имеется такой эпизод. Накануне Бородинской битвы Пьер Безухов спрашивает одного из офицеров русской армии, как называется деревня, которая виднеется впереди. Офицер отвечает Бурдино и тут же поправляется – Бородино. Этим эпизодом Толстой как бы подчеркивает, что не «вещи» сами по себе (деревни, города, «предметы» в широком смысле) красят людей, а люди, их труд, их ум, их вдохновение, их бесстрашие делают «вещи» бессмертными. Бессмертным оказалось и название никому дотоле неизвестной деревни Бородино[419].

Уже семантика слова авангард показала, как именно на русской почве это слово стало «отрываться» от чисто военного значения и приобретать общегражданское (человеческое) значение. То же можно сказать о таких словах, например, как прогресс и регресс. Хотя в 1858 г. Александр Второй пытался наложить запрет на употребление слова прогресс в официальных бумагах, тем не менее это слово продолжало широко употребляться. Как показал В.В. Веселитский, уже с 40-х годов минувшего столетия у представителей передовой русской мысли слово прогресс получило революционное осмысление: движение общества вперед, движении человеческого знания. У Белинского:

«Только в ходе человеческой мысли заключается прогресс»[420].

Как ни старались консервативные «ревнители русского языка» изгнать существительное прогресс, как будто бы ненужное иностранное слово из русского языка, оно именно на русской почве быстро стало приобретать передовое общественное значение. В 60-х годах прошлого века прогресс получает исключительно широкое распространение и начинает противопоставляться регрессу.

Еще более интересно в этом отношении существительное интеллигенция, иноземное по своему происхождению и чисто русское по своему значению. В русском языке оно появляется в самом конце 60-х годов минувшего столетия, но его еще нет ни у Добролюбова, ни у Писарева, ни даже у Чернышевского[421]. История слова интеллигенция особенно интересна тем, что перипетии его семантического движения на протяжении свыше ста лет (с 1869 г. до наших дней) не только не находились под западным воздействием, но сами оказывали воздействие на слова того же этимологического источника во многих европейских языках. Больше того. Слово интеллигенция настолько оказалось русским по своей семантике, что часто переводится на европейские языки как бы в русской огласовке – intelligentsia. Уже в 1934 г. критик Д.Н. Мирский, хорошо знавший Англию, опубликовал книгу под названием «Интеллидженсиа», в которой сообщал, в частности, какое сильное воздействие оказывало понятие «советская интеллигенция» на развитие европейской социальной терминологии. И уже в наше время об этом же сообщает французский прогрессивный философский журнал «La pensée», повествуя о русском слове intelligentsia и о его влиянии на французскую социальную терминологию[422].

В русском языке слово интеллигенция не сразу, разумеется, получает современное значение. В течение долгого времени оно означало «образованный класс общества», затем «мыслящая часть общества», позднее «работники умственного труда». В настоящее время эти значения могут сосуществовать в самом слове, выступая в разных контекстах с разными значениями, чаще же – с разными оттенками одного значения. Ср., например, передовая русская интеллигенция (в прошлом), советская народная интеллигенция (в настоящем). Особенно широко это слово стало употребляться у нас уже в советскую эпоху и в этом своем значении («работники умственного труда») воздействовать на соответствующие слова в европейских языках. Несомненно, что новое значение интеллигенции укрепилось под воздействием марксистско-ленинского понимания общества, его классов и социальных групп, весьма различных в разные исторические эпохи.

Свой путь развития в русском языке проходили и те слова, которые, будучи русскими по своему происхождению, вместе с тем ассоциировались со многими европейскими словами.

Слово личность было известно в русском языке уже в XVIII в. Но еще в 1847 г. академический «Словарь церковнославянского и русского языка» определяет это слово так:

«1) Отношение одного лица к другому. Никакая личность не должна быть терпима на службе. 2) Колкий отзыв на чей-либо отчет, оскорбление. Не должно употреблять личности».

Как видим, существительное личность было еще далеко от своего современного значения. Поэтому, когда Белинский в эти же годы стал употреблять слово личность в новом значении («индивидуальность»), он связывал это значение с семантикой французского personnalité[423]. Вся последующая история слова личность в русском языке развивалась, однако, независимо от европейских эквивалентов латинского слова persona и его производных.

На развитие семантики личности в русском языке повлияли такие события, как оживленные споры во второй половине прошлого столетия о роли личности в истории (работы П.Л. Лаврова и др.), а в конце этого же века – новое, марксистское истолкование подобной же роли личности (в частности, в знаменитой работе Г.В. Плеханова «О роли личности в истории»). Так постепенно складывались условия для новой семантики слова личность – «человек как определенная индивидуальность; человек как член определенного общества». Существительное личность, казалось бы, навеянное иноземными источниками, получило свой путь развития в русском языке. Разумеется, и сейчас можно говорить о взаимодействии различных форм европейского слова persona и русского слова личность, но именно о взаимодействии, а не об одностороннем влиянии западных форм на русскую[424].

То же можно заметить и о многих десятках других слов самого различного происхождения. Политический и социальный, идеология и философия, социализм и коммунизм, планировать и рационализировать – эти, как и подобные им слова, именно на русской почве получили дальнейшее развитие. Впервые получив научное обоснование в работах Маркса и Энгельса, подобные слова уже в их «русском облике» стали воздействовать на лексику языков мира[425]. Я уже не говорю здесь о так называемой безэквивалентной лексике, которая обычно не переводится на другие языки. Вот лишь немногие, самые различные иллюстрации: комсомолец и стахановец, самодеятельность и массовка, субботник и капустник, народный театр и народные таланты, общественная нагрузка и наказ избирателей и т.д. Уже В.И. Ленин отмечал:

«Наше русское слово „Совет“ – одно из самых распространенных, оно даже не переводится на другие языки, а везде произносится по-русски»[426].

Таким образом, проблема взаимодействия лексики русского языка и лексики других языков даже в тех случаях, когда отдельные слова оказывались в русском языке этимологически заимствованными, – это действительно проблема взаимного воздействия друг на друга языков мира. При этом своеобразие развития русской культуры в прошлом и особенно после Октябрьской социалистической революции привело и до сих пор приводит к весьма специфическому, гуманистическому влиянию русского языка, и прежде всего его лексики, на лексику различных языков мира. Здесь давались иллюстрации из европейских языков, но сказанное относится и к другим, самым несходным языкам.

Мировой язык – термин, теперь ставший неточным. В наше время он все больше и больше ассоциируется с понятием об искусственном языке, об искусственной языковой системе. Участь русского языка – совсем иная. Он существует, как и другие национальные языки, и будет существовать совершенно независимо от опытов построения подобных искусственных «систем». Судьба русского языка всегда связана с людьми, с их культурой, с их прошлой и будущей историей.

Изучение процесса возникновения и развития интереса к русскому языку в разных странах мира не имеет, разумеется, ничего общего с «навязыванием» русского языка другим народам мира, как это иногда стали утверждать наши недруги в последние годы. Каждый народ должен беречь и совершенствовать прежде всего свой родной язык – национальное и бесценное достояние. Вместе с тем (и здесь нет никакого противоречия) и в прошлые времена, и особенно в нашу эпоху, в эпоху интенсивного общения между народами, углубляется интерес к различным языкам мирового значения, к языкам-носителям великих культур. В старой России и особенно в СССР всегда наблюдалось и наблюдается стремление изучать такие языки, как французский и английский, немецкий и испанский, китайский и японский, как и мн. др.

Итак, проблема русского языка среди языков мира – это не только 1) проблема проникновения иностранных слов в русский язык и русских слов – в другие языки, но и 2) проблема обратного воздействия интернациональных слов, получивших на «русской почве» новое осмысление, на языки народов мира, 3) проблема исторической периодизации интереса к русскому языку в разные эпохи и в разных странах, 4) проблема неодинаковой оценки, неодинакового осмысления особенностей русского языка (не только его лексики, но и его фонетики и грамматики) с позиции носителей других, самых различных языков, 5) проблема сложных и не всегда прямых отношений к русскому языку за рубежом в связи с многочисленными переводами русских художественных и научных произведений на языки народов мира, 6) проблема гуманистической основы той части русской лексики, которая оказалась в самой прямой связи с историей развития русской культуры, с историей советского общества. И это только некоторые из проблем, возникающих при исследовании русского языка среди языков мира[427].

При изучении проблемы взаимодействия языков мира советские лингвисты, тщательно анализируя западноевропейские и американские работы на эту тему, как и другие зарубежные разыскания, вместе с тем во многом идут своим путем в истолковании взаимоотношений между языком и обществом, в осмыслении социальной природы языка.

Сноски