Забава для мажора

39.

Артём.

Меня ощутимо потряхивает, когда нажимаю кнопку «пуск» для запуска тачки. Сжимаю руль до побелевших костяшек.

Судя по навигатору, ехать около двух часов. Искомое место находится в области.

Но найти дорогу — самое лёгкое из того, что предстоит сделать. Хоть и вины моей нет, но я всё равно ощущаю её. За то, что не с ней. Я не могу даже представить, какие моменты пережила моя Кнопка. Дед был единственным родным человеком для неё и его потеря…

Я до сих пор поверить не могу, а каково ей!?

Сижу в машине и собираюсь с мыслями. Когда чего-то слишком долго ждёшь или очень желаешь, страшно, что что-то пойдет не так.

Набираю в лёгкие воздух, как перед прыжком в воду, и стартую.

Пробок нет, и до выезда из города добираюсь быстро. На трассе прибавляю скорость. Сейчас сердце качает кровь, как пленку на ускоренной перемотке. Проскакиваю населенные пункты, магазины. Черт. Наверное, с пустыми руками явиться же… неправильно? Пока эгоизм борется с разумом, руки уже выворачивает руль к сетевому магазину. Мне везет, что здесь их несколько по пути.

Задержка бесит, но я отчетливо осознаю, куда еду. На задворках сознания бьется мысль, что я так просто оттуда свою девочку не смогу забрать. Я стараюсь подавить нарастающую панику. И так понятно, что легко не будет. Не в ближайшее время.

Накидываю в тележку всевозможные сладости. Честно говоря, понятия не имею, что вообще можно привозить, а что нельзя. Расплатившись, закидываю пакеты в багажник. Ещё бы цветы найти, но их, как назло, нет.

Впереди последний поворот и я сбавляю скорость. Руки дрожат так, что приходится вцепиться в руль. Неприятное ощущение растерянности.

Ещё один глубокий вдох, чтобы прийти в себя.

Паркуюсь у железного старого забора. Смотрю сквозь него на серое обшарпанное здание. Я, конечно, не ожидал увидеть дворец, но это… Как из фильма ужасов про Чернобыль. Помню, мы пытались с Лией посмотреть, но она начала дрожать и я выключил серию.

В тишине покачиваются старые скрипучие качели. Рядом когда-то целая беседка. Сейчас это лишь непонятное сооружение с дырявой крышей. По периметру голые деревья. Что удивляет — чистота. Ни бумажки, ни листика, ни снега.

Интересно, где тут вход? Я остановился, судя по навигатору, у центрального въезда. Только взъезда никакого не вижу. Как и людей, у которых можно спросить.

Выбираюсь на улицу и обхожу забор. Обхожу — громко сказано. Пытаюсь обойти. Метрах в десяти начинаются кусты, куда я не лезу. Двигаюсь в противоположном направлении, и мне везет. За углом ещё одного дома курит группа подростков. Привлекаю к себе внимание громким покашливанием.

Твою мать. Я понимал, конечно, что с распростертыми объятиями меня не ждут. Но такого приёма…

На крики выскакивает толстый лысый мужик и парой ёмких фраз разгоняет собрание местных «авторитетов».

— Чего Вам, молодой человек? Заблудились?

На мгновение теряюсь, не зная, как сразу объяснить цель визита.

Здороваюсь для начала. Мужик отвечает и терпеливо ждёт от меня продолжения.

— Я к… я бы хотел увидеть девушку, которая здесь живет. Лию Жемчужную.

— Жемчужную?

Лысый потирает подбородок и показывает рукой на неприметную калитку. Толкаю её и вхожу на территорию.

— Ну-с, прежде чем пройдем в кабинет, в двух словах — кто Вы и для чего Вам Аза?

Аза?

Как же медленно до меня доходит.

— Я её… др… — Блин. А можно ли сюда вообще друзьям!? — Я друг Лии.

— Ну что ж, друг. Проходите, побеседуем.

Мужик оказывается директором детского дома. Он долго спрашивает меня, кто я, откуда знаю девочку. Сначала вопросы подбешивают, но потом понимаю, что он переживает за подопечных. Мне нечего скрывать, я прямо отвечаю на любой выпад в свою сторону.

Затем мы вместе идем разгружать мой багажник. Когда последний пакет оказывается под козырьком, Валерий Иваныч вытирает со лба пот и добивает меня известием, что Лии-то сегодня здесь нет.

Охренеть.

К чему тогда был этот допрос и остальное?

— Где она?

— Этого я Вам сказать не могу, Артём. Приезжайте завтра. Завтра она будет здесь.

Завтра. Блять! Ещё один день. Хрень ведь. Ночь пройдет, и я увижу Кнопку. Но… это целая ночь!

Не сдерживаясь, луплю кулаком в стену и, втянув через зубы воздух, иду к машине. Как назло, нога начинает ныть, и мне приходится несколько раз остановиться и закрыть глаза, чтобы переждать вспышки боли.

Лия.

Друг с беспокойством смотрит на меня, а я прикрываю веки, когда вижу высокую фигуру, движущуюся к воротам. За всё время, при мне, эти ворота открывались дважды: когда привозили мебель в игровую, и новые столы в учебный класс.

Молодой мужчина стучит по металлу, привлекая внимание. Дима отпускает Машку и двигается в сторону прибывшего. Может, это его знакомый?

Переглядываемся с Дёмой и синхронно перебираемся ближе. Интересно же.

Оказывается, совсем неинтересно. Мужчина просто заблудился, пропустив поворот в деревню, находящуюся недалеко отсюда.

— Аз, ты так напряглась. У тебя даже губы белые. Боишься кого-то увидеть?

Боюсь? Нет. Скорее, боюсь не увидеть. И хоть надежды на встречу никакой не осталось — уж времени сколько прошло — но глупое сердце пытается искать причины и оправдания.

До самого вечера хожу расстроенная. Маша и Дёма пытаюсь растормошить, но я забираюсь на подоконник в углу коридора и бездумно вожу карандашом по бумаге. Со мной нет уже любимого альбома, подаренного дедушкой. Он лежал в сумке с вещами и во времёнке его отобрали почти сразу. Просто кому—то хотелось посмеяться. Новый блокнот — самый обычный — мне с прошлой прогулки привезла Маша. Ей нравятся мои рисунки.

— М, красавчик. Кто это?

Сама не заметила, как автоматически рисовала такое родное лицо из прошлого.

— Да так…

— Ты из—за него, да? Дёмыч вокруг тебя коршуном вьется, а ты будто не замечаешь.

— Мы с ним друзья.

— Мне иногда кажется, ты не из нашего мира. Неужели ничего не понимаешь?

— Машунь, мы правда друзья. У него есть любимая девушка. А у меня есть… был, в смысле, любимый парень.

— Почему был? Сюда не приехал? Поссорились?

— Не уверена, что он про меня что—то знает. Накануне перед… в общем, он был со своей бывшей. Даже фотографии любезно прислал.

По щекам начинают бежать слезы, и я неожиданно для самой себя вываливаю на неё свои переживания. Про лицей, про спор, про наши прошлые с Артёмом встречи… про мой несостоявшийся полет и горькое разочарование.

—Если бы он пришел сразу, я бы поверила ему. Понимаешь, поверила бы. Даже если бы была неправда. Мне хотелось доверять. Но он не появился. И я понимаю, что ему просто надоело. Маш, просто больно очень. Получается, я ему нужна была для одного? Да?

— Не знаю, Азик. Может быть, и так. Значит, надо про него забыть. Ты ещё встретишь своего человека. А он пусть и дальше живет с этой Галиной.

— Алиной.

— Да одна хрень.

Подруга забирает блокнот, вырывает последний рисунок и, скомкав, выбрасывает его. Впервые я не возражаю против таких действий…

***

Утром просыпаюсь до общего подъема. Лежу в кровати, рассматривая трещинки на потолке. За это время они изучены уже вдоль и поперек. А сегодня я словно впервые вижу. Наверное, это волнение от предстоящей поездки.

Естественно, могила не то место, от посещения которого можно испытывать радость. Да во мне её и нет. Способность радоваться и искренне улыбаться осталась там, в коридоре. Около просроченного билета, телефона и разорванной цепочки.

Сколько же раз я жалела, что сорвала её. Ровно столько же, сколько была благодарна сама себе за тот порыв. За золотое украшение меня не просто избили, могли и совсем… а так… в конце учебного года я с другими выпускниками уйду отсюда и смогу погладить маленькое блестящее солнышко. Я обязательно сохраню его на память о счастливых днях. Пусть они в прошлом, но они были, и они согревают мою душу. В копилочке счастливых моментов хранится не так и мало. Доставая мысленно каждый, я переживала их еще раз. Когда лежала в больничной палате, когда сидела в углу распределителя, когда приехала сюда. Они помогли мне не сойти с ума, и я благодарна Тёме за них.

Когда вчера рассказывала Маше, поняла, что во мне нет обиды. Как ни странно, но нет. И даже непонимания нет. Есть… разочарование. Я долго искала это слово, и сегодня утром нашла.

Дожидаюсь сигнала к пробуждению и вместе со всеми встаю. Везет, и в душ мы с Машкой оказываемся в очереди первыми. Сейчас у меня нет необходимости мыть голову на ночь. Подружка, как могла, подровняла мне все обрезанные пряди. Теперь мою голову украшает прическа «почти под мальчика». И волосы стали намного темнее: у одной из девочек осталась краска, которой я воспользовалась. Меняться — значит, меняться. Сначала было непривычно, потом оценила удобство.

Жаль, что светлые корни отрастают, а новой возможности подкрасить волосы нет. Делаю себе пометку спросить название краски и цвет: собираюсь зайти и купить коробочку.

После быстрого завтрака идем с другом собираться. Воспитательница дала нам расписание электричек и стоит поторопиться, чтобы не ждать еще час. Благо, станция всего в двух остановках от нас, а через небольшой лесок можно прекрасно срезать.

Заботливый друг натягивает на меня свой шарф, потому что у меня нет. И тянет за руку, не давая в пятый или шестой раз обняться с Машей. С недавних пор расставания даже на день даются мне бесконечно тяжело.

— Главное, не переживай. Слышишь? Ты совсем замкнулась.

— Нервничаю. Понятно же, что ничего нового не увижу. А все равно нервничаю.

— Азик, ты прости, что скажу, но чудес не бывает. Не в этом случае.

— Я знаю, Дём. Знаю.

И почему—то мне кажется, что говорит он не про дедушку…

В этом году зима не торопится и не радует нас снегом. Небо висит тяжелой серой тучей. Такое ощущение, что еще пара секунд, и оно упадет на голову. Даже облака не плывут. Раньше хоть они разбавляли свинцовую темноту.

До станции, где кладбище, добираемся быстро: оно на самом деле расположено недалеко от приюта. А вот до самого пункта назначения приходится топать. Я переживаю, что не купила нигде цветов, но друг успокаивает меня тем, что обычно около входа бабушки продают букетики. Только это ведь не город и здесь бабушек может не быть.

У прохожего спрашиваю дорогу к магазину. Может быть, не цветов, так хоть печенья принесу. Бабуля бы отругала меня бестолковую, что я заранее не позаботилась. Поругала бы и была бы права. Да вот только…

— Аза, возьми уже себя в руки. Ты то бледнеешь, то трясешься.

— Я пытаюсь. Честно пытаюсь.

У меня не получается и Дёма помогает, как может. Хватает под руку и ускоряет шаг. Рассказывает забавные истории из прошлого. Я расслабляюсь и начинаю смеяться. Так добираемся до ближайшего магазина, и мне везет. Я покупаю три ярких букетика цветов и конфетки. А еще маленькую бутылочку воды по совету Демьяна.

Настроение повышается, и обратная дорога к перекрестку уже кажется веселее. Теперь уже я болтаю, вспоминая свои детские проделки и свою первую школу. Вспоминаю даже свои поездки на раскопки с папой и дедушкой.