Подкидыш для хулигана

Было бы странно, если бы Горин умудрился мне изменить за эти два часа, которые прошли после регистрации. Но, кажется, все еще впереди. Ведь врать он мне уже начал. Одногруппники звонят, угу. Нет, они тоже звонили, но на них другой звонок, а тупая песня про чику… ну явно же мисс сволочная Диана названивает.

«Да пошел он! – возмутилась я. — Сейчас скажу ему, что раз брак фиктивный, то пусть ни в чем себе не отказывает. А то и правда решит, что я ревную. Я! Его! Ха!»

— Так что, женушка, ревнуешь?

— Просто надоело слушать эту гадкую песню. Она оскорбляет мой вкус, – надменно ответила я, и на секунду самой смешно стало от того, как я нос задрала. — Так, Горин, давай сразу все проясним: хочешь гулять со всякими… хмм, чиками – пожалуйста. Только меня не позорь, раз уж в универе уже все в курсе о нашей свадьбе. Если о твоих загулах узнают, если подставишь меня, то…

— То что?

— То я устрою тебе ночь в Каире, – ехидно произнесла я, цитируя Иду Галич. — Пожалеешь!

— То есть, у меня есть право на лево?

— Есть. У меня оно, кстати, тоже есть. Брак-то фиктивный, – напомнила я и Горину, и самой себе.

— Фиг тебе, Пчелка, – оскалился мажор. — Все, закрыли тему!

— Но…

— Молчи, женщина, – нагло оборвал Горин, и вдобавок, щелкнул меня по носу. — Вроде ты такой ботан, но иногда откровенную пургу несешь. Так что цыц.

Нет, ну каков, а?! Меня даже папа никогда не перебивал, и всегда выслушивал. Даже в детстве. Он делал так, как я говорила. Все, за исключением ставок. Их я умоляла не делать, а он не слушал. И к чему это привело…

— Лёш, мне деньги нужны, – сказала я, собрав все силы в кулак.

— Я помню, до конца осени получишь бабки.

— Мне сегодня нужны. Аванс в пятьдесят тысяч. Срочно, Лёш, – поморщилась я. — Дашь?

— Пятьдесят? – нахмурился парень, растеряв свое веселье. — Ну… дам, конечно. Куда я денусь.

Я расслабилась, наконец. Ненавижу быть должницей. Вот только мажор как-то странно отреагировал. Так бы я на его месте расстроилась, потому что для меня это – сумма, а для него – расходы на день. Может, считает, что не заслужила пока, потому и напрягся?

— Слушай, больше не повторится, – затараторила я. — Я кое кому задолжала, и деньги нужно вернуть сегодня. А остальную сумму уже в ноябре. Больше не попрошу, ты не думай…

— Эй, расслабься, – Горин рассмеялся, и остановил машину у дома-интерната. — Какая ты нервная, ужас просто. Нужны деньги? Будут, не вопрос. Я не из бедных, ты ведь помнишь.

Я взяла папку с нашими паспортами, мед. справками и свидетельством о браке, и мы с Гориным вошли в унылое серое здание, в котором содержат изъятых детей. И мне, разумеется, пришлось подсказывать Леше, что нужно позвонить инспектору, чтобы нас пропустили. И самой заполнять журнал посещений. Сам он, как я успела понять, в таких ситуациях теряется – там, где по правилам нужно играть, а не банально доставать кредитку.

— Девочка в игровой, – сказали нам. — У нее сейчас посетительница, присоединяйтесь.

— Какая посетительница? – встревожился Леша, и мы пошли прямо по коридору.

Парень шел быстро, размахивая розовым рюкзаком, в который мы сложили мелочи для Марьяны. И выглядел Горин при этом уморительно: высоченный парень, маленький розовый рюкзак со значками из мультиков, и страшноватый плюшевый заяц явно сложной судьбы, до того он потрепанный.

— Может, мать? – шепнула я, и мажор скривился.

— Эта с-с-с… гадина вряд ли знает, как ее дочь зовут. А больше у Марьяны никого нет.

Я пожала плечами, и мы, свернули влево – туда, откуда слышался детский смех и шум от показываемого мультфильма. Кажется, «Холодное сердце» малышня смотрит.

Едва мы вошли, мы сразу увидели недовольную, надутую Марьяну, которая сидела за круглым столиком. Рядом с ней возвышалась чуть ли не гора игрушек, и сладостей. А рядом, на соседнем низком стульчике сидела…

— Диана! – прорычал Леша, и девушка обернулась. — Ты что здесь забыла?!