Родовой кинжал

— Тормози! — крикнул капитан. Фургон начал медленно сбавлять ход.

И вдруг все вокруг взорвалось зеленым светом. Я вскрикнула и зажмурилась. Охнул эльф, а фургон взлетел в воздух и с оглушительным треском рухнул обратно на дорогу, продолжая мчаться дальше.

— Т-али! Т-али! — истошно кричал Даезаэль, позабыв человеческую речь. Фургон вертело на дороге; раздался удар, меня выбросило с передка, я упала на что-то колючее и потеряла сознание.

Как ни странно, я пришла в себя достаточно быстро. После удара — фургон врезался в дерево боком и остановился — мне невероятно повезло, потому что я упала в терновник, но умудрилась отделаться всего лишь многочисленными царапинами и даже не потерять ни одного глаза, хотя на кусте я лежала ничком. В правой руке я продолжала сжимать лук, заляпанный волкодлачьей кровью, с порванной тетивой; древесина от ударов разлохматилась, краска облупилась. Подавив желание выбросить улику моей преступной небрежности по отношению к эльфийскому оружию, я нашарила ногами опору, выползла на дорогу и похромала к фургону.

Лес просыпался, в ветвях беззаботно щебетали одинокие пока птицы, будя своих товарок. Я немного послушала их и решила, что теперь в лесу достаточно безопасно, чтобы можно было без помех разыскивать и спасать моих коллег.

— Котя… — Тролль, залитый кровью, своей или чужой — не знаю, сидел, прислонившись к колесу, и слабо мне улыбался.

— Тебя укусили? — деловито осведомилась я, пристраивая рядом лук и шаря в кармане куртки, куда положила лекарства от волкодлачьего яда после лечения Тисы.

Эльфийские скляночки не разбились и не откупорились, демонстрируя явное превосходство эльфийской науки перед всеми остальными.

— Укусили.

— Показывай раны.

— Котя, а Ярик?

— Так! — сказала я, чувствуя, как вибрирует голос. — По очереди. Сначала ты.

Тролль молча кивнул и даже не застонал, когда я присыпала его раны порошком. Только в самом конце перевязки неловко протянул ко мне руку и прижал ладонь к моей щеке. Это странным образом придало мне силы и даже успокоило. Драниш улыбнулся так, как всегда улыбался мне по утрам, радуясь будущему новому совместно проведенному дню. У меня задрожали губы, но я дала себе мысленную оплеуху и пошла искать остальных членов команды.

Эльф лежал, уткнувшись лицом в панель управления. Я приложила пальцы к сонной артерии. Жив. Опасных ран нет. Живот мягкий. Пусть лежит. Я влила в эльфа немного магических сил и пошла дальше.

Тису во время удара выбросило из фургона далеко не так удачно, как меня: девушка сломала ногу и вяло шевелилась возле дерева, которое прервало ее полет. Я опустилась перед ней на колени, решая, что делать.

— Больно, — пожаловалась она мне. — Но терпимо. Ищи капитана.

— У тебя состояние шока, — сказала я, заглядывая в ее неестественно расширенные зрачки.

— Думаешь, я в первый раз себе что-то ломаю? — огрызнулась она. — Я потерплю.

— Как скажешь. — Я все же наложила на нее обезболивающее заклятие, боясь, что потом с последствиями болевого шока я в одиночку просто не справлюсь.

Больше всего повезло Персивалю — к моменту зеленой вспышки он держался за решетку на крыше обеими руками и поэтому отделался только синяками и огромной шишкой на голове. К тому моменту как я залезла наверх — перекошенный фургон скрипел и пошатывался, — гном уже мало того что пришел в себя, но и расстегнул куртку и разрезал сорочку на груди капитана.

— Чтобы ему легче дышалось, — объяснил он мне. — Я его удержал, а то бы выкинуло в лес при ударе.

Я кивала, осматривая Ярослава. К сожалению, именно капитан был в самом плохом состоянии, и что делать, я совершенно не знала. За неполные двое суток он дважды обращался к силе Дома, а за месяц уже трижды — если считать процесс избавления Чистомира от «кляксы», в то время как допускался только раз в течение полугода. Мне было страшно представить, в каком состоянии после этого был организм капитана. Остался ли там хотя бы один неповрежденный чрезмерной нагрузкой орган? Сможет ли Ярослав выжить? И как я могу ему помочь? Тут никак не обойтись без Даезаэля!

— Пожалуйста, — попросила я гнома, стараясь не смотреть на заострившиеся черты и полностью поседевшие волосы капитана. — Держи его за руку и что-нибудь говори, говори, не останавливайся, его нельзя оставлять одного в таком состоянии.

Персиваль испуганно кивнул, судорожно схватившись за руку Волка.

А я спустилась вниз приводить в порядок эльфа. Чтобы привести его в сознание, оказалось достаточно легкого хлопка по щеке, а вот со сломанным носом пришлось немного повозиться.

После исцеления Даезаэль потребовал зеркало.

— Какое зеркало! — завопила я, разом растеряв все спокойствие. — Там капитан умирает!

— Ничего он не умирает, — хладнокровно заявил эльф. — Он в коме. И так проваляться может еще долго, все равно у меня сейчас нет на него ни капли сил, и исцелять я его не буду. Тем более что не знаю, как я сейчас выгляжу.

Он долго и внимательно рассматривал себя в зеркало. Наконец вынес вердикт:

— Теперь я точно на эльфа не похож. Волосы обрезаны, уши поникли, нос после перелома… уже не эльфийский, а троллий какой-то! Что за жизнь, а? Дай попить!

— Вода вся разлилась, — сказала я.

— Так иди набери, чего стоишь? Речушка… мм… вон там. Воды надо побольше, так что бери котелки.

Когда я вернулась, целитель уже набил свою сумку всевозможными запасами и возился с Тисой.

— Шину ей сделай вон из того деревца, — приказал он мне. — Я так с вами совсем концы отдам! Того исцели, этого исцели! Сил мне дай, куда пошла! За шиной? Какой шиной, когда у нее кости наружу торчат! Не жадничай, много не возьму. Так, уже получше. Теперь иди шину делай, чего стоишь? Почему вам все разжевывать прям надо, сами ничего не сделаете! Не вякай, знаю, что больно, но нечего было ноги растопыривать и в дерево врезаться. Принесла? Хорошо, теперь прибинтовывай от бедра и до голени, покрепче. А ты на ногу не становись, иначе и вторую сломаю. Да все нормально с твоим капитаном, что ты ноешь! Подумаешь, без сознания лежит. Тут всем плохо, а мне хуже всех! Вы себе болеете в свое удовольствие, а я шевелиться должен. Куртку сними, а ты ей рану от волкодлака промой и зашей. Как зашить? Как рубаху драную. Вот нитки и спирт. И не задерживайся. А я пошел к Дранишу.

— Хорошо, что он болтает, правда? — тихо спросила меня Тиса, пока я прибинтовывала к ее ноге шину. — Самой думать не надо, такое облегчение.

Я кивнула. Эльф забрал у меня довольно много сил, но на собственное восстановление не потратил ни одной. Как был серо-землистого цвета, еще худшего, чем после отравления, так и остался. Кости в сломанной ноге он поставил на место и слегка их «наживил», чтобы они лучше срастались, от сотрясения мозга девушку вообще избавил одним прикосновением и ушел к Дранишу, оставив мне в общем-то простую работу — зашить рану. Только вот я таким никогда не занималась, но использовать магию, чтобы срастить края, побоялась. Вдруг это как-то повлияет на остатки волкодлачьего яда в крови девушки.

Но Тиса оказалась более опытной в этом деле, во время войны зашив десятки товарищей по оружию, и поэтому, иногда сквозь зубы, иногда шипя от боли, давала мне необходимые указания.

После операции девушка жадно напилась воды из чайника, я помогла ей подняться и сделала из еще одной ветки импровизированный костыль. Мы похромали к Дранишу, с которым уже заканчивал работать Даезаэль. Он размотал бинты, которыми я перевязала тролля, и сейчас заканчивал зашивать ему раны. Стежки у него выходили куда ровнее, чем у меня.

— Персик! — крикнул эльф, обрезая нить своим кинжалом. — Спускайся!

— Но Мила сказала… — донеслось с крыши.

Целитель мрачно посмотрел на меня.

— Спускайся, Персиваль, — попросила я.

— Распоряжайся, — велел эльф и полез на крышу фургона. — Драниш вполне может ходить.

Я кивнула, прикидывая в уме, что нужно сделать в первую очередь.

В этот момент из облаков выглянуло солнце — впервые за утро, — и у нас вырвался слитный вскрик.

Дорога, по которой мы мчались, была сплошь усеяна останками серых тел, которые валялись на земле, висели на кустах и даже на деревьях.

— Вот это Ярик шарахнул, — присвистнул Драниш. — Я и не думал, что он так может. Во время войны у него никогда не получалось такое количество нечисти сразу порешить, максимум десяток-другой, но сотню… Да еще и накачанных магией!

— Так, — сказала я, вспомнив о состоянии капитана, — не расслабляемся. Ребята, наносите дров, пусть Тиса вскипятит воду для каши и чая. Пока она будет хозяйничать, разберитесь с фургоном, может ли он двигаться дальше и что в нем надо починить. Мне кажется, там какая-то ось сломалась, но в этом, Персиваль, я полагаюсь исключительно на тебя.

— А ты? — ревниво спросила Тиса.

— А я пойду наверх. Спасать капитана. И не беспокойте нас, пожалуйста, — короткая передышка, которую мне предоставил целитель, закончилась.

С тяжелым сердцем я поднималась на крышу, потому что знала, что сейчас сделает эльф и какого рода помощь ему понадобится. Конечно же кровь для ритуала, связанного с высшей магией. Когда-то я поклялась никогда-никогда не впускать в свою жизнь такое. Однако я забыла, что, убегая от судьбы, рискуешь однажды резко повернуть на жизненном вираже и столкнуться с ней нос к носу. Я никогда не хотела быть магом, но то, что мы сейчас собирались сделать для того, чтобы вернуть капитана к жизни, потребует от меня всей моей магической сущности без остатка.

— Иди, иди, — подбодрил эльф, как только завидел меня на крыше.

Он уже приготовился к обряду и вертел в руках личный кинжал капитана, рассматривая серебряную волчью голову на рукояти.

— Я знаю, что ты не хочешь. — Голос целителя был серьезен. — Но это необходимо. Я постараюсь провести сеанс исцеления так, чтобы ты пострадала как можно меньше.

Зажмурившись, я несколько раз глубоко вздохнула, изгоняя остатки страха. Тот, кто участвует в ритуале высшей магии, не должен иметь ни капли сомнения. Я знала, что без капитана нам в этой борьбе против неизвестного злодея не выжить и не вернуться домой. Ярослав был тем стержнем, который держал нас всех вместе. Да и вообще, сколько бы я ни спорила с ним, сколько бы тролль ни кичился своим высоким званием и опытом, а Даезаэль — знаниями, мы все равно всегда оглядывались на Волка, потому что вся тяжесть принятых решений и ответственность ложились на него.

Я легла рядом с Ярославом, протянула целителю руку и отдалась на волю судьбы. Боли от надреза я почти не почувствовала. Пока эльф читал заклинание, а я отдавала часть своих сил и часть своей крови высокомерному, холодному и безразличному к чувствам окружающих человеку, легкий ветерок рассеял на небесах облака, и мир залили теплые и яркие солнечные лучи. Глазам под закрытыми веками стало желто.

Мы чуть не погибли, потому что кто-то решил нас убить и собрал для этого армию, способную уничтожить отряд побольше нашего. Если бы не скорость фургона и не знание капитаном заклятий против волкодлаков, мы бы не смогли выжить. Зачем кому-то убивать безобидных королевских гласов? Ведь это был не бургомистр Сычёвска, который не хотел, чтобы отчет об инспекции его города попал в замок. Нет, у простого аристократа не хватило бы сил удерживать такую огромную стаю, да и к тому же подпитывать ее магией. Если бы Сычёв был таким сильным магом, его бы уже давно забрали в какой-нибудь магический университет, который постоянно разыскивает одаренных магов. Да и отравления нам вполне хватило бы для того, чтобы навсегда распрощаться с жизнью. Тем более что Тетва предусмотрел все, и даже опустошил целительскую сумку. Мы выжили только благодаря такой несвойственной эльфам вороватости Даезаэля.