К тебе будут приставать!

– Неужели и шансон крутите? – внутренне содрогнулась девушка. Если так, то лучше сразу сбежать куда подальше, итак надоел уже хуже горькой редьки. Один из коллег, любимчик шефа, постоянно включал «Радио Шансон», так что пока он находился в офисе, всем приходилось мучиться. Аленка уже все песни наизусть знала и медленно, но верно приближалась к мысли разбить приемник о голову коллеги. Или шефа, если это не поможет.

– Нет, здесь же дискотека, а не бар. А вот на втором этаже отеля, где бар, бывает, заказывают. Но редко. По большей части просят чего-нибудь романтического. Что дамы, что господа. Последние очень любят именно под слезливые песни напиваться. Никак не могу понять, почему.

Недоумение, написанное крупными буквами на лице, превращало мужчину в аллегорию вопросов к мирозданию, вызывая непроизвольную улыбку и хихиканье, прячущееся в этой самой улыбке.

– Национальный колорит, – как можно более серьезно отозвалась девушка. – У нас принято топить грусть в водке и душевных песнях.

– Ай, к чему грустить на курорте? – весело отозвался мужчина, блеснув задорной улыбкой. – Море смоет печали, песок сотрет прошлые невзгоды и горести, и можно заново начать писать свою судьбу. Ты уже бывала в пустыне?

– Неа, – качнула головой Алена. – Но через два дня буду!

– К бедуинам повезут? – понимающе осведомился Маду и переместился еще поближе, чтобы официанту было удобнее расставлять бутылки, бокалы и копию вчерашнего блюда с сырами и фруктами.

Бассейн таинственно мерцал зеленоватой подсветкой, невысокие и тусклые фонари «пляжного» бара создавали интимный уют, сладковатый запах кальянов, стелющийся по земле и обвивающий змеями ножки столиков призывал расслабиться и получать удовольствие. Вспыхивающий стробоскопами танцпол призывал к тому же, но – используя другие методы. Глубокое черное небо продолжало баюкать в объятиях отель, оставляя в душе ощущение неземного спокойствия и одиночества во вселенной. Но оно не пугало, наоборот – завораживало. И хотелось подойти к забору и, задержав дыхание, посмотреть в щель между высокими плитами: есть там что-нибудь или нет? А вдруг нет? Вдруг сплошная пустота, такая же бархатная, как и небо?

И с этой благодатью странным образом сочеталось удовольствие от наблюдения за тем, как ловко полуобнаженный юноша сервирует стол и, поклонившись, удаляется. Словно слуга в серале. Но, похоже, не евнух, иначе бы так не стрелял глазами.

«Действительно гашиш добавляют в еду, говорят, он способствует повышению либидо», – иронично фыркнула про себя девушка, провожая взглядом «не-евнуха», и тут же забыла, как о чем-то несущественном.

– К бедуинам. Понимаю, что они ненастоящие, туристические, но обещают показать, как пекут хлеб и покатать на квадроциклах по пустыне. Как раз то, что нужно, – с убежденностью откликнулась Алена, принимая бокал, полный вина благородного рубинового цвета – точно алый лал из сердца земли превратился в напиток, дарующий не только любовь, но и силы, дабы ее свершить.

Откуда вдруг всплыла эта странная фраза, девушка не знала, даже захотелось головой потрясти, возвращая мыслям ясность и обычную, такую привычную и родную практичность. Которая изменилась вдруг на невесть откуда взявшуюся поэтичность.

– Тогда предлагаю выпить за пустыню – пусть она будет милостива к тебе, приоткроет тайны и не отгородится бурей, – торжественно возвестил Маду и поинтересовался: – Куфию уже купила?

– Нет. А надо?

Пригубленное вино грело сердце, и без того растопленное до состояния мягкого шоколада теплым песком и морем.

Маду усмехнулся и принялся рассказывать – о пустыне, о ее страстности, нежности, злобе, коварстве и верности. О падающем за горизонт солнце, превращающем пески из горячих и обжигающих одним касанием в холодного, вытягивающего силы хищника. О бурях, что могут длиться много дней и похоронить заживо незадачливых путников. О караванах, медленно и неторопливо двигающихся от одного оазиса к другому, подчиняясь ритму, задаваемому караван-баши. Об орлах и койотах, делящих добычу прямо на глазах проплывающих мимо верблюдов и поглядывающих на них с целью разжиться мясом, но опасающихся нападать на караван. О миражах, отражающих иллюзии, и о самых настоящих родниках, журчащих и хрустальных или почти не видных и грязных от глины, одинаково ценных для истосковавшихся по воде. О разрушенных временем и заметенных песками старинных городах – некогда белокаменных и прекрасных, от которых ныне сохранились лишь стены и остовы зданий, торчащие из земли точно высохшие, выбеленные ветрами деревья. И чьи это города, кто был хозяевами и почему ушли – неведомо.

Сказ плелся точно кружево, представал перед глазами самыми настоящими картинами, вметался ввысь песком и опадал, оставляя прекрасные дворцы и глиняные хибарки, завораживал негромким говором и отгораживал от всего остального мира.

И Аленка сама не заметила, как под волшебные сказки закончилось и вино, и фрукты.

Очнулась она уже на пороге своего бунгало от банального вопроса:

– Так мы договорились?

– Ага, – малоосмысленно выдохнула девушка.

– Тогда – до завтра, – белозубо улыбнулся Маду и, даже не коснувшись на прощание, растворился на полутемной дорожке, оставив Алену в еще более раздраенных чувствах, чем вчера.

Странные шуршания в кустах вывели из состояния ступора и загнали в дом. Забравшись в постель, Аленка вытащила телефон и настучала вопрос Светику: «Не спишь?». Судя по мгновенно появившемуся «Нет» верная подруга с нетерпением поджидала обещанной беседы. Алена выдохнула и принялась рассказывать о приключениях последних двух (всего лишь двух!) дней. В том числе о декларативно-дружеском (правда, не верилось в отсутствие какой-либо личной подоплеки) предложении.

«И что ты решила в результате?» – глядя на зелененькое окошко мессенджера, девушка задумалась. На самом деле, ничего она не решала, ответ вырвался как-то сам собой, а отказываться теперь неудобно. Шикарное же предложение сменить бунгало на более удобное, поближе к морю.

«Переезжаешь?», – поторопило очередное сообщение.

«Угу», – буквы появлялись также медленно, как тянулись мысли.

«И что, ничего не придется ни доплачивать, ни чего прочего делать?», – продолжил допытываться мессенджер, то есть подруга.

«Нет, Маду сказал, что мне бы и так его выдали, если бы правильно заселялась», – смайлик с кучей скобочек выглядел довольно убедительно, хотя сама Алена продолжала недоумевать над своим поведением.

«Ну ладно, – скорбно согласился очередной зеленый прямоугольничек со скругленными краями. Милый так, пухленький. – Только помни – ты на курорте, если что, сразу жалуйся руководству отеля и грози оставить везде плохие отзывы! Они на отзывах живут, так что должно подействовать».

«Светик, умеешь ты приободрить», – очередной смайлик со скобочками отправился в путь, чтобы вызвать мгновенный ответ:

«Я-то уже тертый калач, мой долг – предупредить лучшую подругу и оберечь ее от опасностей! Не единой кормежкой Манюни живу!»

Аленка тихо прыснула, словно боялась кого-то разбудить, и быстренько набрала:

«Все, я предупреждена и буду начеку!»

«Ага. Только в аптеку за чем-нибудь «к чаю» не забудь зайти», – проявил скептицизм прямоугольничек.

«Фу на тебя! Все, я спать, завтра рано вставать – яхта!», – Алена отправила финальный поцелуй, дождалась очередных советов и разнообразных пожеланий и со вздохом наслаждения растянулась на постели.

Действительно, что происходит-то? Явно что-то странное. Но лучше подумать об этом завтра. Глаза слипаются и – яхта же!

Восход, встреченный на берегу, белоснежная яхта, легкий бриз, охлаждающий лицо и приносящий освежающую прохладу, небольшой фуршет и риф – это было прекрасно. А вот все остальное – не очень.

Среди желающих поглядеть на рыбок в чистом море, а не только возле берега, внезапно оказался «сеньор Помидор». Трезвый, красный уже не от спиртного, а поджаристого, как корочка, загара, но все такой же важный и поучающий всех вокруг. Попытки спрятаться от сентенций, изрекаемых пронзительным голосом, на носу яхты не увенчались особым успехом. Нет, слышно его не было, но Алену попыталась отловить дама средних лет, желающая рассказать, как же плохо ей живется, не то что раньше, когда папа работал на «большой должности» и помогал всем, чем только мог. Из вежливости и взращенного с детства воспитания, пока еще не озверевшего от бессмысленности и беспощадности некоторых навязанных разговоров, Аленка несколько минут послушала монолог дамы. А потом задала на свой взгляд вполне резонный вопрос – откуда же у столь плохо живущей и несчастной женщины путевка на курорт и деньги на покупку, к примеру, соломенной шляпки от Марина Ринальди, легко опознающейся по вплетенным в соломку разноцветным полоскам. Не говоря уж об остальном костюме. Дама почему-то не пожелала поддержать разговор о своей платежеспособности, да и яхта добралась до обещанного рифа.

Наслаждение. Наверное, именно это слово наиболее полно характеризует то состояние, что охватывает, когда теплая вода принимает в свои объятия, мягко обнимает (куда там любовнику!), готовясь дарить сказку. Разноцветные стайки рыбок, шустро скользящие вдоль кораллов – алых, желтых, песчаных, даже зеленых! Скат, спрятавшийся в песке – и не увидеть, пока не зашевелился, взметывая песок и поплыл искать новое убежище. Внезапно вынырнувшая из своей «норы» мурена, чуть не ткнувшаяся своей лобастой мордой в ладонь. И – тишина. Такая, какая бывает только в море при погружении с маской. Даже с аквалангом – уже все видится и чувствуется по-другому, иначе. Вынырнуть, отдышаться и вновь вернуться к совершенно неземной, фантастической сказке. Которую лучше не трогать руками. Ведь безобидный камушек может оказаться ядовитой рыбой-камнем, красивый «цветок»-актиния обжечь щупальцами, и даже разноцветная рыбка кусануть за палец. Впрочем, если подумать, то любая сказка это не просто яркие картинки и добренькие рассказы, что читались в детстве, так что что сказку, что кораллы и рыбок лучше не хватать голыми руками, даже с целью просто рассмотреть поближе.

Выделенные на самостоятельные «купания» два часа завершились до обидного быстро, однако, несмотря на незаметно пролетевшее время, Алена поднималась на борт уставшая. И очень довольная. Мышцы приятно ныли, так что хватило сил лишь перекусить и устроиться в тенечке под навесом с бутылкой воды. Обратно яхта возвращалась крайне шустро – видимо, план по вывозу туристов в море был уже выполнен, и команда не видела повода задерживаться. Но это и к лучшему – солнце как раз подобралось к зениту и дневной зной полностью вступил в свои права. Обдувающий тело ветер помогал сохранять приятную расслабленность и не маяться от жары. Попутчики, разбившиеся на компании по интересам, больше не досаждали, разве что аудиально, но за шумом мотора яхты и волн, с пенным грохотом бьющихся о борт, подобными помехами можно было пренебречь. Девушка даже умудрилась слегка задремать. Наверное, именно этим можно было объяснить вернувшуюся картинку из грез, возникших во время поездки по пустыне.