Моя борьба. Книга пятая. Надежды

* * *

В тот вечер мы впервые репетировали вместе с Хансом. Первым делом он перевел мои тексты на новонорвежский. Звучало хорошо, лучше оригинала. У него имелась и парочка собственных песен, и мы начали разучивать одну из них – «Дом, отец, нация». После мы пошли в зал на задворках фабрики, где имелась сцена и предстояло выступление нескольких местных групп. Когда свет погас и на сцену вышла первая группа, я, к своему ужасу, увидел Мортена – он прошел по сцене и взял в руки микрофон.

Мортен!

Худой, весь в черном, он стоял посреди сцены и пел, сжимая микрофонную стойку обеими руками. Я не верил собственным глазам. Полгода назад, когда я в последний раз его видел, мы жили в одном доме и он был обычным, хоть и на удивление открытым и впечатлительным парнем из Восточной Норвегии, а сейчас стоит на сцене и поет, и в раскованных движениях сквозит дьявольская уверенность в себе, как у Микаэля Крона. Пел он тоже как Крон, да и группа его косила под Raga Rockers, поэтому звучала так себе, ни малейшей оригинальности, но это для меня было не важно, важным казалось преображение, которое произошло с Мортеном.

После выступления мы разговорились, и он сказал, что теперь изучает историю. Но чаще выступает вместе со своей группой. А ты, спросил он, напечатал книжку? Нет, ответил я, не сказал бы, у меня все через задницу. Но я тоже в группе играю. В «Кафкаварке».

Он рассмеялся и исчез в огромном пространстве, которое выросло между нами теперь, когда мы больше не были соседями.