Отцы наши

Томми не ответил. Они направились к дому.

Дома Томми сразу же пошел в свою комнату. Малькольм слышал, как закрылась дверь, и решил предоставить его самому себе. Сейчас Малькольм не мог дать ему никакого утешения, которое Томми бы принял. Он не мог ему точно сказать, что произошло в ту ужасную ночь. Но какова бы ни была правда, никому бы не пришло в голову винить хоть в чем-то Томми — никому, кроме самого Томми.

Через несколько часов Томми снова спустился. Малькольм сидел на кухне и читал газету. Он услышал шаги на лестнице и еле-еле успел приготовиться, прежде чем Томми вошел.

— Привет, — коротко сказал Томми, прошел прямиком к чайнику и занялся чаем. — Ты хочешь? — спросил он.

— Да, пожалуйста.

— Ветер поднимается.

— Ну.

Малькольм подумал, неужели они станут вести пустые разговоры, и решил. Нет. Не сейчас. Он этого не допустит.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответил Томми. Он поглядел через плечо на Малькольма и добавил: — Ладно. Не очень.

— Да.

Томми вернулся к своему делу и достал из шкафа коробку с чайными пакетиками и две кружки.

Малькольм искал нужные слова. Но никаких нужных слов здесь не могло быть.

— Я рад, что ты мне все рассказал, — произнес он.

Томми замер на полпути к холодильнику.

— Да. Я тоже. Но…

— Но что?

— Я хочу знать, что случилось. Как я могу жить, не зная этого? Я прокручивал все это у себя в голове снова и снова, и я ничего не могу понять. Я сам себе не доверяю.

— Случилось то, что твой отец убил всех остальных, а ты выжил. Неважно как.

— Важно.

— Но ты бы в любом случае не считал, что это правильно, Томми, — мягко сказал Малькольм. — Может быть, главная проблема именно в этом?

Томми не ответил. Он заварил чай и принес кружки к столу. Они оба молчали какое-то время. Малькольм пил и смотрел на Томми, уставившегося в окно на темнеющее небо.

— Если бы только мы сказали, когда тебе было восемь, что тут нет твоей вины, — вздохнул Малькольм.

Томми пожал плечами.

— Я бы не стал слушать.

— Нам нужно было переехать. После того что случилось. Хизер предлагала это сделать, но я был против. Я ошибался. Надо было увезти тебя отсюда.

— Это бы все равно нас преследовало, — возразил Томми.

Малькольм снова попытался найти какие-то слова, чтобы помочь Томми, но не нашел. Невозможно было извиниться за прошлое. Наконец он произнес:

— Я и правда знаю, что такое чувство вины, Томми.

— У тебя нет причин винить себя.

— Я должен был тебя защитить, — сказал Малькольм. — Это же мой брат.

— Ты не знал.

— Потому что и не пытался узнать. — Он замолчал, пытаясь упорядочить мысли. — В этом было что-то… не то. Я должен был заметить. Это бросалось в глаза.

Томми покачал головой:

— Надо забыть об этом.

— Может быть. Но это трудно, так ведь?

Томми устало потер глаза.

— Да. — После паузы он добавил: — Ты прочел отчет следователя целиком?

— Он меня с ним подробно ознакомил, там, в Обане, — ответил Малькольм. — И у меня есть письмо, в котором все изложено. Хочешь на него посмотреть?

— Нет. Не думаю, — Томми немного поколебался. — Что там написано?

— Только факты. Как они были убиты и где. Результаты вскрытия. Полицейское заключение и так далее. Что твой отец убил твою маму, Бет и Никки, а потом сам себя. Там не написано почему, хотя кое-что сказано про денежные проблемы.

— Это не причина, — отрезал Томми.

— Я знаю.

Томми отставил от себя остывающий чай.

— Нет никакой причины на самом-то деле. Кроме него самого. Он и был причиной.

— Да.

— Я все думаю, каким он был спокойным весь тот вечер. До того как это случилось. У нас была курица на ужин, — Томми запнулся. — Но кто знает, может, и это ложная память? Только я уверен, что помню, какой он был спокойный. Не было никакого предупреждения, во всяком случае, которое можно было бы тогда заметить. Мне кажется, он все очень тщательно спланировал. Намного заранее.

Малькольм кивнул. Джон был именно таким человеком.

Некоторое время никто из них ничего не говорил.

— Я спрятался, — повторил Томми. — Я спрятался, а их убили.

— Да, — ответил Малькольм. — И слава богу, что ты это сделал.