Интеллект в подарок. Тетралогия

Глава 2. Путёвка в жизнь

На этот раз я проснулся не сам, кто-то легко дотронулся до моего плеча и тонкий девичий голос произнёс:

- Пора просыпаться, уже 6 часов утра. Сейчас доктор придёт, нужно хотя бы умыться.

Открыв глаза, я увидел перед собой молодую девушку, на пару лет старше меня. Она была конопатая, в белом медицинском халате и колпаке, из-под которого выбивались рыжие пряди волос. Нос тоже был далеко не греческий. Поймав себя на этой мысли, я по обыкновению завис:

- А откуда я все эти слова-то знаю. Я же деревенский дурачок. Мне их по статусу знать не положено.

И тут же я вспомнил свой сон, и мне всё стало понятно. И почему стал дурачком, а сейчас такой умный и образованный, по сравнению с собой прежним, конечно.

Между тем девушка продолжала допытываться:

- А, правда, что ты деревенский дурачок и даже грамоты не знаешь?

Она с любопытством смотрела на меня и вдруг, наткнувшись на мой изучающий взгляд, смутилась и пробормотала:

- Извини меня, пожалуйста, это мне Нинка про тебя наболтала. Вот я ей ужо дам.

И она покачала в воздухе кулачком. Потом ещё раз посмотрела мне в глаза и сказала:

- А меня Варей кличут.

Я разлепил свои спёкшиеся губы и хрипло выдавил:

- Вася.

Заметив, что мне трудно говорить, Варя сказала:

- Василий, да? Ой, ты же, наверное, пить хочешь?

Она подскочила к своему столу и, налив в стакан воды из графина, поднесла его ко мне. Я взял стакан из её рук и жадно его опустошил.

- А теперь, я бы с удовольствием проделал обратную процедуру, - и, заметив её удивление, продолжил: - Удаление лишней жидкости из организма.

Варя прыснула в кулачок и сказала:

- Уборная у нас во дворе, но ты можешь сходить в ведро, в коридоре последняя дверь с правой стороны. Там же рукомойник есть, потом вымоешь руки с мылом и умоешься. Полотенце с собой возьми.

Думая, что я уже не слышу, она тихо пробормотала себе под нос:

- Нинка, сволочь, подшутить решила. Нашла дурачка деревенского. Неизвестно ещё, кто из нас больший дурачок.

Вернувшись в палату, обнаружил Варю, сидевшую на стуле и пришивающую на своём халате пуговицу. Закончив, она поднесла её ко рту и перекусила нитку. Только она успела привести свою одежду в порядок, как дверь в палату без стука отворилась, и зашёл доктор.

То, что это доктор было видно с первого взгляда. Об этом говорил весь его вид: ухоженная бородка клинышком, а-ля Антоша Чехонте, чистый и тщательно отутюженный, без единого пятнышка белый халат, уверенный взгляд профессионала, обежавший всю палату в поисках неполадок и остановившийся на мне.

- Ну-с, молодой человек, расскажите-ка мне, что с вами случилось-приключилось, - спросил он, усаживаясь на табурет, услужливо поставленный Верой около стола и показывая мне рукой в приглашающем жесте на второй табурет, стоящий напротив него.

Я сел и в свою очередь, посмотрел на него изучающим взглядом.

- Гхм! – громко хмыкнул доктор, возвращая меня в этот мир из моих мыслей. – Так я жду вашего рассказа, молодой человек.

- Я ничего не помню, доктор.

- Ну, расскажи, что было до того, как в тебя ударила молния, - попросил доктор, переходя со мной на "ты".

- Помню, что мама послала меня отнести отчиму узелок с обедом. На обратном пути пошёл дождь, и началась гроза. Я спрятался от дождя под деревом.

- Тебе никогда не говорили, что в поле, от грозы прятаться под одиноким деревом опасно?

- Наверное, говорили, но понимаете, доктор, у меня была одна проблема. Я очень медленно соображал. Я все понимал, что мне говорили, но мозги мои шевелились очень медленно. Чаще всего я понимал сказанное только к вечеру, перед сном или даже ночью. Вообще ночью мне думалось легче. А вот сейчас, очнувшись здесь у вас, мне очень легко думается и все легко вспоминается. И говорю я совершенно свободно, и ничего мне не мешает.

Доктор слушал меня с широко раскрытыми глазами и не мог сдержать своих эмоций. А я тем временем продолжал рассказывать:

- Ещё один интересный момент. Стою я под деревом, дождь льёт как из ведра и вдруг трах-тарарах, гром, и молния как шарахнет, и я вдруг сразу оказываюсь на высоте дерева, но не на дереве, оно рядом было метрах в пяти от меня. Смотрю вниз и вижу себя, лежащим прямо подо мной недалеко от дерева, тоже метрах в пяти от него. Лежу на спине, неподвижно. Потом вижу, голова повернулась, как бы осмотрелась вокруг и снова замерла. И так продолжалось сколько-то времени. По моим ощущениям, минут 10-15, наверное, вряд ли больше. А потом, как молния опять сверкнёт, я и сознание потерял. Я так думаю, доктор, что это душа моя висела над моим телом в промежуток времени между двумя молниями. Первая молния вышибла мою душу из тела, а вторая вернула обратно.

Я замолчал, глядя на доктора. Тот сидел и тоже молчал. Потом снял свои очки, протёр их платочком, вздел обратно и сказал:

- Что только не случалось с людьми, которые выжили после встречи с молнией. Если кто-нибудь смог собрать хотя бы часть этих историй в одну книжку, то получилось бы занимательнейшее и поучительное чтение. Давайте-ка, я вас послушаю. Встаньте и снимите майку.

После тщательного осмотра всего, до чего он смог дотянуться, простукивания и прослушивания, "дышите – не дышите", доктор сказал:

- Вы абсолютно здоровы. В больнице вам делать нечего. Я вас выписываю.

Он пододвинулся вместе с табуретом к столу и, взяв обычную деревянную ручку со стальным пером, сообщил мне подвигая ближе к себе стеклянную чернильницу, стоявшую тут же на столе неподалёку:

- У меня есть кое-какие данные о вас, но вашей фамилии и отчества я не знаю. Фельдшер ваш, Степан Николаевич, который мне их предоставил, сказал, что у вас фамилии нет, только имя. Так что у вас есть уникальная возможность выбрать себе фамилию и отчество. Как скажете, так я и запишу в справке.

Я думал недолго. Скорее всего, я никогда не узнаю ни имени своего отца, ни его фамилии. Тут я вспомнил жившего по соседству с нами одинокого деда, который всегда жалел меня и никогда не обижал, а частенько и защищал, прогоняя дразнивших меня мальчишек. Звали его Василич. Жил он тем, что плёл корзины, а ещё изготавливал из бересты всякие поделки, которые потом продавал.

- Так что пусть фамилия моя будет Берестов, а отчество Васильевич, - решил я про себя, о чём тут же и сообщил врачу:

- Я, Берестов Василий Васильевич.

Доктор кивнул головой, макнул перо в чернильницу и прямо при мне выписал справку.