На исходе лета

— Белый Крот! — с благоговением произнес один последователь Камня, и другие тоже стали удивленно шептаться.

Голос Бичена стал более мощным.

— Знайте же, что я — крот, названный Кротом Камня, — пришел ради вас, ради всех вас. Время, в которое я был рожден и в которое вы живете, — это избранное время, оно наступает в кротовьем мире и за его пределами лишь однажды. Время испытаний, время, когда тьма сгущается, а свет должен обрести величайшее могущество.

Вот для того, чтобы указать кротам путь в это тяжкое время, я и пришел в кротовий мир. Но меня породил крот, и сам я крот, поэтому все мои достоинства — от кротов. То, что я есть, сделали вы, а чем мне быть, предстоит решить вашему мужеству, вашей вере, а также вашему страху и ошибкам. Да будет Камень со всеми нами, и да хватит нам сил победить тьму, наступающую на нас.

Сегодня ночью я буду говорить с вами о рождении и смерти тела и духа на примере Данктонского Леса, потому что там община умерла, однако родилась заново, так же как рождаются и умирают кроты и могут родиться снова.

Знайте же, что жил когда-то крот по имени Брекен и у него была вера в Камень и мужество исповедовать ее. И жила в те времена одна кротиха, по имени Ребекка, у которой тоже была вера, а также любовь и жизнь. Был сентябрьский день, дождливый день, когда эти двое встретились впервые… — вот так начал Бичен свою речь о системе и о кротах, которые там жили и умирали. Он много говорил и о Триффане, рассказывая о том, как бдительно должна стремиться община к тому, чтобы оставаться верной себе, а значит, и Камню.

Некоторым его слова казались лишь мечтой, поскольку они никогда не знали общины, — это были изгои, жившие под гнетом грайков. Старшим кротам и немногим молодым, кто слышал о прошлом от родителей, сказанное Биченом напомнило о том, что они знали или слышали.

Но для всех в речи Бичена звучало то, чего, как они чувствовали, им не хватало, — жажда стать чем-то большим. Именно эта жажда придала им мужества, чтобы пойти в Кумнор и послушать Крота Камня.

Иногда кроты задавали ему вопросы — сначала простые, о Данктонском Лесе и о болезнях, распространенных там; спрашивали, откуда родом его мать. Затем, позже, его стали расспрашивать о Камне и о вере, а также о том, что им нужно сделать для истинного служения Камню.

Некоторые говорили о своих сомнениях, надеждах или страхах. Да, страхи оставляли напоследок, а их было немало. Страх был повсюду.

И тогда наступила великая тишина, и даже гвардейцы с увлечением слушали, не в силах отвести глаза от Бичена. Они были так сосредоточены, что не заметили темный блеск зубов в ночи и когти ползущих гвардейцев. И глаза, пристально глядевшие из тоннеля, по которому она сюда пришла, — Уорт. Но Букрам заметил. Не шевелясь, он наблюдал, как Уорт дала знак гвардейцам оставаться на месте, а сама подошла к кругу и тихонько уселась среди последователей Камня. Она так же сосредоточенно слушала, как они, но глаза ее были полны ненависти и страха.

— Ты сказал, Бичен, Камень миролюбив и просит, чтобы мы никому не причиняли зла и отказались от насилия. Как же тогда мы сможем себя защитить, когда придут гвардейцы грайков? Как мы защитим наших детенышей от когтей грайка и от учения элдрен?

Кроты сочувственно зашептались, и Бичен кивнул в знак того, что понял вопрос. Немного подумав, он рассказал им одну историю:

— Послушайте, что мне рассказывала моя мать Фиверфью, а ей тоже так рассказывали… Когда-то родилось трое детенышей, трое кротят, и один из них был слабым. Когда он искал соски матери, его отталкивали. Он научился терпению. Когда он брал принесенного червя, его отнимали. Он научился независимости. Когда он пытался вылезти на поверхность, один из братьев загораживал ему путь и вылезал первым. Он узнал, что всегда найдется другой путь. Этот крот вырос в системе, где всегда дрались, а он знал, что не сможет постоять за себя. И тогда он пошел к старейшине и спросил, что ему делать. «Учись драться» — сказал Алдер. Он пошел к другому и задал тот же вопрос. «Покинь эту систему и живи один», — сказал тот ему. Он пошел к третьему. ♦Найди крота, который тебя защитит».

И тогда он пошел к Камню, чтобы помолиться и попросить направить его. А до него к Камню пришел целитель из той же системы и сказал: «Камень, в этой системе так много дерутся, что мне нужна помощь, но я не могу найти крота, который мне нужен. Камень, пошли мне крота, у которого есть терпение, который умеет самостоятельно думать и который всегда сумеет найти другой способ, как что-нибудь сделать, если первый не годится». Потом целитель отвернулся от Камня и увидел молодого крота, спокойно стоявшего там, и спросил: «Кто послал мне тебя?» — «Камень», — ответил молодой крот.

Закончив эту историю, Бичен остановился и обвел взглядом кротов. Он увидел, что одни поняли его историю, а другие просили кого-нибудь объяснить.

— Одни спрашивают меня, как защитить себя от когтей врага, другие — как это Камень допускает, чтобы враг побеждал кротов и даже убивал их.

Кроты, будьте такими же, как тот юный крот, — целителями для ваших врагов. Знайте же, что Камень не спасает и не может спасти жизнь своих последователей. Камень не стена, защищающая вас от врага и его когтей, а тоннель, который открыт и для вас, и для вашего врага. Это путь, который вы выбираете, и занести свои когти над теми, кто вам угрожает, — значит закрыть этот путь не только для них, но и для себя.

Увидев занесенные когти, кроты думают, что перед ними — величайшая опасность. То, что они видят, — это страх. Последователь Камня должен поступать как целитель — бесстрашно и со здравым смыслом, бесстрашно и с умом, бесстрашно и с радостью. Когда в вашем распоряжении такие силы, то ломаются самые сильные когти и самый спесивый и злобный крот опускает нос и покоряется. Но стоит вам со страху первым занести когти и попытаться первым нанести удар, ранить, даже убить — и вы разрушаете себя и Камень в себе. Поэтому идите по пути целителей.

Однако не будьте слабыми, потому что слабость — это сточная канава, которая привлекает к себе все темное. Слабость фальшива. Крот-целитель, верящий в Камень, сильный. Иногда он может быть свирепым, иногда раздражительным, иногда заблуждающимся. Но он не слабый, никогда не прячет крепкие когти своего духа и не станет жертвовать своей правдой, чтобы расположить к себе кого-то.

Крот-целитель умеет слушать и дает понять тем, кто ему угрожает, что слышит слова, скрывающиеся за произносимыми словами. Даже перед лицом смерти его глаза остаются ясными, а уши продолжают слышать. Но если в конце концов он испугается, это потому, что он всего лишь крот. И тогда в него войдет Камень и скажет, что его любят.

Ночь стала холодной, и луна начала опускаться. Бичен посмотрел в одну сторону, затем в другую и вдруг сказал совсем негромко:

— Здесь есть один, кто причиняет мне боль, тот, кто любит меня больше, чем многие, и все же делает мне больно…

Кроты удивленно зашептались, и Букрам, вспомнивший, что Бичен говорил то же самое в Файфилде, быстро приблизился к нему и прошептал:

— Скажи мне, кто это. Покажи мне его.

— Ты ее узнаешь, Букрам. Прости ее и скажи, что я ее полюблю.

— Но если она делает тебе больно…

— Тем более ты должен простить ее.

— Бичен…

Но Бичен больше ничего не сказал и снова принялся разгуливать среди кротов, беседуя, прикасаясь и выслушивая мысли, которыми они с ним делились. Внизу угомонились и затихли ревущие совы, а огни двуногих погасли, за исключением нескольких огоньков за долиной и на дорогах. Многие заснули, но Букрам бодрствовал, охраняя Бичена и настороженно вглядываясь в темноту до самого рассвета.

Когда взошло солнце, кроты увидели, что на холме подморозило, а траву покрыл иней. Они почувствовали, что их время с Кротом Камня почти закончилось, и увидели, что гвардейцы ушли. Они поняли, что слушать больше не придется, поскольку грайки наверняка собирают сейчас свои силы. Лучше уйти, пока не поздно.

— Идите мирно, — сказал в заключение Бичен, — ступайте в свои общины, ступайте горделиво и говорите о Камне с теми, кто захочет слушать. Скажите, что среди вас появился Крот Камня. Живите не в страхе за то, что должно прийти, а в радости за то, что имеете. Но если вас подавляют, а когти тьмы занесены над вами, знайте, что Камень послал меня сказать вам: он близко, он говорит через меня и его познают через мои слова.

— Когда мы увидим тебя снова? — спросил кто-то.

— Вы услышите обо мне. В Самую Долгую Ночь я буду молиться за тех, кого встретил так же, как вас. Но мне предстоит дальний путь, нужно многое увидеть, и я больше не вернусь на эту дорогу. — Кроты издали вздох разочарования. — Другие придут вместо меня, как пойдете сейчас вы, рассказывая кротам, о чем я говорил. Тьма падет на кротовий мир, но моя Звезда появится вновь. В ту ночь, когда вы ее увидите, знайте: я сделал свое дело.

Кроты с озадаченным и тревожным видом переглядывались, спрашивая друг друга, что он имел в виду.

Но Бичен, не произнося больше ни слова, повел их вниз с Кумнор-Хилл, к Хэнвуду. Солнце стало пригревать, иней на траве таял у них под лапами, и позади оставалась широкая лента следов.

По пути с Биченом или Сликит побеседовали еще несколько кротов, и среди тех, кто сюда пришел, едва ли нашелся бы такой, который, вернувшись в свою общину или к семьям, не рассказал, что говорил с самим Кротом Камня или с милой и ласковой кротихой, шедшей рядом с ним. И едва ли нашелся бы такой, кто не смог бы пересказать его истории и мудрые слова.

Вначале кроты держались вместе, но, когда спускались под гору, те, кто был впереди, прибавили шагу, а шедшие позади отстали. Те же, что были в середине, растянулись. Группы распадались из-за изгородей и канав, поскольку некоторым требовалось больше времени, чем другим, чтобы преодолеть эти препятствия.

Бичен сказал, чтобы они шли мирно, и чудесный день к этому располагал. Солнце стояло высоко в небе над полями, подернутыми инеем, и под его лучами блестел ледок, затянувший лужи и канавы. Однако в какой-то момент, когда большинство потеряло из виду группу, в центре которой находились Бичен, Букрам и Сликит, среди кротов возникла спешка и даже паника.

Достаточно было, чтобы одному кроту показалось, будто в этих ложбинах, где было холоднее всего и образовался толстый слой инея, движется что-то темное, чтобы он сказал:

— Грайки!

— Грайки идут?

— Атакуют!

Вот так кроты подумали, или им послышалось, и они заспешили туда, где можно было укрыться под деревьями Хэнвуда. А другие, оставшиеся далеко позади, услышали крики и, подумав, что опасность впереди, еще больше замедлили шаг и насторожились.

А Букрам еще ближе подобрался к Бичену и смотрел по сторонам еще бдительнее. Наконец, когда до леса оставалось совсем немного, он ослушался Бичена и, не выдержав, стал подгонять его к лесу своей огромной лапой, спеша укрыть от опасности.