Пустынный вояж

— Сэр, мне уже шестнадцать лет, то есть я уже совершеннолетняя. Я умею хорошо готовить, поддерживать порядок в доме, и выполнять всю необходимую работу. Я слышала, вы собираетесь в путешествие, но у вас нет для этого напарника или компаньона, которой бы смог помочь вам во время поездки. Прошу вас, сэр! Возьмите меня! Клянусь, вы ни минуты не раскаетесь в своем решении.

Я улыбнулся, выслушав ее монолог и спросил.

— А разве совершеннолетие наступает в шестнадцать?

Девчонка немного потупилась, а затем несколько грустно произнесла.

— Нет, сэр. В двадцать один год. — Затем вздохнула, задумалась в какой-то момент, ее глаза вдруг заблестели, и она радостно вымолвила. — Но возраст согласия в шестнадцать! Даже раньше, моя подруга вышла замуж в четырнадцать.

— А, что скажут твои родители?

Она вновь погрустнела, а затем совсем тихо произнесла.

— Я не помню своих родителей. А мадам Чепмен, всего лишь моя опекунша.

— И ты уверена, что справишься со всеми делами?

Ее грусть моментально испарилась неизвестно куда и она радостно воскликнула.

— Разумеется, сэр. Я умею убирать, стирать, шить, готовить и даже стрелять.

— Стрелять? — Удивленно переспросил я.

Девушка немного потупилась, но достаточно быстро пришла в себя и произнесла.

— Да, сэр. Я стреляла из охотничьего ружья. Два раза, сэр.

— И куда попала?

Девочка скорбно вздохнула.

— В люстру, сэр. Я случайно нажала на курок ружья, оставленного в зале сердечным другом мадам Чепмен. Я не знала, что ружье заряжено.

— А второй раз?

— Второй. — Девочка на мгновение замолчала. — Люстра уже была разбита, и я решила, что все равно меня накажут, поэтому второй раз я выстрелила в нее, уже как это делают охотники. Правда после болело плечо, но я попала в нее, честное слово!

Я просто расхохотался от этого признания. В принципе, эта непосредственность мне очень понравилась. Да и за все время, моего здесь проживания, девочка ни разу не вызвала моего неудовольствия. Даже когда я приходил не в духе, она или старалась не появляться на мои глаза, или выбирала как раз тот момент, когда она, для чего-то была мне нужна. В общем, я был бы совсем не против, если бы такая помощница сопровождала меня в путешествии. Что же касается «возраста согласия» то она была в какой-то мере права, сейчас считалось нормальным выйти замуж и в четырнадцать, и в шестнадцать лет. А восемнадцатилетние вообще считались перестарками и засидевшимися девами. Да что говорить, если та же Мария Ильинична, подбирала мне невест примерно такого же возраста, как и эта девчонка, если не младше. В общем, я был согласен, но все-таки решил вначале посоветоваться с тем же Степанычем, а уж потом решать вопрос с ее хозяйкой.

— Я подумаю над этим. — Произнес я. А девчонка в ответ радостно взвизгнула и воскликнула, что я не пожалею об этом.

Степаныч, похоже был только за:

— Да, знаю я эту пигалицу. Мы только успели приобрести здесь дом с подворьем, как ее отец утонул. А следом спустя, какой-то месяц и матери не стало. Я может и сам бы не отказался от дочери, моя-то вон одними мальчишками одаривает, но нам в тот момент было не до этого. Считай только из упрямства, здесь выжили. Миссис Чепмен ее себе забрала, понятно что не удочерила, но тем не менее хоть на улице не оказалась и то хлеб. Да и девчонка вроде справная. А то, что ей всего шестнадцать, так ведь самое время замуж выходить, вот и старается пристроиться, как может.

Миссис Чепмен встретила меня вполне доброжелательно, похоже о том, что ее воспитанница проявила инициативу было ей хорошо известно. С другой стороны, миссис Чепмен, женщина уже в годах. Это сейчас она ее пристроила горничной, а что будет дальше неизвестно. Тем более, что чаще всего тот кто берет дом в аренду, сам нанимает прислугу. Так что рано или поздно пришлось бы девчонке искать себе новое место. Поэтому, она была согласна отпустить Эльзу в свободное плавание, только попросила не обижать девочку. Все же последние годы она косвенно отвечала за ее благополучие, и как никак заботилась о ней, в меру своего разумения.

Все это конечно хорошо, но все же дойдя до гаража, где находился мой грузовик, я вызвал слесаря, и попросил его устроить над моим ложем, еще одно. Пусть не такое широкое как мое, пусть, под самым потолком, но все же отдельно от моего. Новая койка была готова уже к вечеру того же дня. Сложностей в ее изготовлении не имелось. Просто была взята рама от стандартной кровати, с панцирной сеткой и укреплена на стойках из металлического уголка, над моей кроватью. После чего на нее был заброшен новенький только что купленный матрац, подушка и постельное белье.

И дело даже не в том, что я не хотел близости с нею, но где-то в подсознании я считал ее еще слишком молодой для этого. Все же, как ни крути, хотя по всем документам я и был двадцатишестилетним, но во мне все же жило сознание человека более старшего по возрасту. Да и прежнее воспитание, полученное в самый разгар «развитого» социализма, тоже накладывало некоторые запреты на близкие отношения с фактически детьми.

Эльза, как оказалось, девочка происходила из семьи немецких переселенцев, и носила фамилию Шнайдер, была просто на седьмом небе от радости, когда я сообщил ей о своем решении. С немецким языком разумеется были проблемы, но по большому счету он здесь не был столь необходим. Уже со следующего дня я продолжил подготовку к путешествию.

Эльза, обследовала грузовик с дотошностью опытной хозяйки. Если Татьяна, просто принимала к сведению мои слова, не особенно вникая в их суть, то Эля, как стал называть я девочку, сократив ее имя, сунула свой любопытный носик во все мыслимые и не мыслимые уголки. Зато уже спустя какие-то пару часов, прекрасно знала, где что лежит и как до этой вещи добраться. Заодно и переложила некоторые вещи в другие места, сказав, что так будет гораздо удобнее и безопаснее.

Последнее меня очень удивило, и я спросил у нее, при чем тут безопасность. Элька, только подтвердила слова Степаныча в том, что в Австралии нужно родиться, чтобы знать, куда стоит идти, а куда не стоит даже соваться. Как оказалось запасы того же картофеля, лучше всего держать в деревянном коробе, вдобавок ко всему, его дно должно быть пересыпано крупной солью. И желательно чтобы место где этот овощ хранится, как-то проветривалось. Поэтому, она и попросила меня перенести запасы во внешний отсек, где обеспечить все это будет гораздо легче.

— У нас здесь водится небольшой паук, который очень любит селиться на картофельных клубнях. Он в принципе не считается ядовитым, хотя его укус причиняет сильную боль, и после может возникнуть нарыв. Поэтому прежде чем доставать картофель, нужно обмести его поверхность веником. Паучок очень пуглив и если он там поселился то скорее всего сбежит. Если же просто сунуться рукой, то все же может укусить. Соль тоже предохраняет от мелких жучков, которые могут попасть в коробку. Они безвредны, но не слишком приятно выковыривать их из клубней, если они в них заведутся.

Вот так-то. Как говорится, век живи, век учись. Еще ее удивление вызвала койка подвешенная под потолком, и предназначенная для нее. У нее на языке, конечно вертелся вопрос, почему я устроил именно так, но она хоть и была еще совсем юной, в моем понимании, но в ней похоже жила уже вполне взрослая и умная женщина. Во всяком случае, она просто попросила не обижаться, если случайно свалится во сне со своей койки прямо на меня. И еще попросила соорудить пару ступенек в любом месте, чтобы была возможность на эту койку подниматься. Я удивленно посмотрел на нее и спросил:

— А что без лестницы это невозможно?

В ответ она предложила мне попробовать это самому. Ничуть не сомневаясь, я встал на свое ложе, оперся руками о каркас ее кровати и попытался просто запрыгнуть на нее. Тут же ударившись головой о потолок, я оказался сидящим на своей нижней койке, а Элька, когда только успела, прикладывала к моей голове мокрое полотенце. После этого пришлось вновь вызывать слесаря, и предлагать ему продемонстрировать, как лучше взобраться на верхнюю койку. После того как шишку набил и он, ступеньки тут же были изготовлены и установлены. Во всех шкафчиках, антресолях и на всех полках, вскоре появился запах перечной мяты, а кое где и полыни. Тут уж я не задавал вопросов, вспомнив, что не раз встречался с подобными запахами в доме, который снимал. Да и во флигеле у Степаныча, когда я там жил, пахло похоже. Видимо все эти запахи тоже в какой-то степени служили для разгона местных паучков и прочей не прошеных соседей.

Подготовка к выезду заняла неделю, и потому мы смогли выехать только в середине февраля. Перед самым отъездом, когда все уже вроде распрощались, и все текущие вопросы были улажены, меня очень удивило, что к моему временному дому подъехал Степаныч. Поздоровавшись, он отвел меня в сторону и произнес:

— Хочу дать тебе пару советов. Не отталкивай свою девочку. Я бы даже сказал больше, сделай так, как она захочет, и тогда у тебя появится самый преданный человек, в этом мире. И знаешь, научи ее водить машину, уверен, это пойдет на пользу вам обоим. И еще. Мне почему-то кажется, что ты все равно свернешь на пустоши. Такие люди как ты, хоть и прислушиваются к добрым советам, но в итоге все равно поступают по-своему. Поэтому, хочу сделать тебе подарок, который возможно поможет тебе в трудную минуту.

То, что показал мне Степаныч, повергло меня в шок. Он решил подарить мне пулемет Bergmann MG 15nA 1910 года выпуска. Прообраз знаменитой «пилы Гитлера», и потому первым моим вопросом был:

— Где взял такое чудо, Степаныч?

— Да так, достался по случаю. Я ведь ехал сюда совершенно не зная, что меня здесь ждет, поэтому и запасался всем чем было возможно, но слава богу не пригодился. Почти. Пулемет считай новый, ухоженный есть и инструкция по сборке-разборке и чистке. Питание от стопатронной ленты. В запасе их две, одна уже снаряжена. Патронов тоже в достатке. Лучше бы все это не пригодилось, но если прижмет, то он тебе поможет. Но лучше бы ты туда не совался.

Пожав мне руку, он еще раз попрощался,и уже было направился к своему автомобилю, когда я остановил его окриком.

— Минутку, Иван Степанович.

После чего нырнув в свой фургон достал из сейфа коробку с кольтом, и спустившись вниз протянул футляр Степанычу. Тот приняв его хотел уже было открыть, но я придержав его руку произнес.

— Минутку. В этом футляре находится кольт 1911. Довольно старый, но это не просто пистолет. Я не смогу тебе рассказать, откуда он у меня, ты просто не поверишь в это. Да и по большому счету тебе это не надо. Поэтому считай, что это просто наследство, оставшееся от одного очень известного человека, о котором ты не только слышал, но и возможно встречал его. И пожалуйста, ничему не удивляйся.

Услышав мои слова Степаныч был достаточно удивлен, от моих слов, но еще большее ошеломление появилось на его лице, когда он открыл крышку футляра и прочел надпись выгравированную на золотой табличке встроенной в рукоять пистолета.

— Но как?

— Возможно, когда-нибудь я и расскажу тебе тайну этого оружия.

Произнес я и развернувшись пошел к своему грузовику. Во-первых, мне нужно было чем-то отдариться Степанычу. А во-вторых, пришло в голову, что находясь у него это оружие сохранится гораздо дольше, чем взятое в путешествие. Да и пользу может принести, не кому-то неизвестному, а уважаемому мною человеку. Мало ли что может произойти в пути, а мне не хотелось бы, чтобы это оружие досталось кому-то еще.