Вторая жизнь Арсения Коренева

В булочной продавались не только хлебобулочные изделия, но и кондитерка. Взял полбуханки ржаного, плетёнку с маком и полкило подушечек, известных в народе как «Дунькина радость». К чаю на ближайшие дни теперь есть чего зажевать, да ещё пяток пирожков с повидлом остались. В любом случае магазин в шаговой доступности.

Ах да, я же в гости иду! Вернулся, благо отойти успел всего на десяток метров от магазина, взял коробку конфет «Птичье молоко» нашей, Пензенской кондитерской фабрики. Дай Бог до дома не растают, на улице жарковато, хоть полдень давно и миновал.

Дальше бакалейный, нашёл его без труда. Затарился рыбными консервами, крупами, макаронами, подсолнечным маслом, «Докторской», яйцами, сахаром, солью, спичками… Не удержался, взял пару пирамидок молока и бутылку кефира. Одну пирамидку выдул по дороге, вторую вылил в кастрюльку и вскипятил, чтобы не прокисло, так как срок хранения был всего сутки, а кефир в погреб пока прячу, у него 3 дня срок хранения. Да и яйца туда же, где попрохладнее. Надеюсь, мышей там нет. На всякий случай в какую-нибудь тару надо будет яйца упаковать. Рюкзак изрядно потяжелел.

Домой покупки кое-как дотащил, сразу молочку, колбасу и яйца в подвал спрятал. Яйца и колбасу сложил в кастрюльку с крышкой, которую прижал сверху найденным в подвале кирпичом. Даже крыса не сдвинет теперь. Во всяком случае, хотелось бы в это верить.

Так, надо бы с себя смыть пот. Ванной с душем в квартире не имелось, бани во дворе тоже. На будущее можно будет мыться в конце дня в душевой в больнице, а пока пришлось кипятить воду в большой кастрюле на плите. Можно было бы, конечно, и холодной ополоснуться, уж как-нибудь выдержал бы, но как врач-кардиолог знал, что такие эксперименты могут дурно сказаться на здоровье. В этой жизни мне ещё предстояло освоить контрастный душ, которым в прежнем воплощении я увлекался до конца своих дней.

Помылся в сенях, стоя в тазу и поливая себя из ковшика. В принципе, в нашем отделении были мужская и женская душевые с вывешенным на двери каждой графиком работы — с 9 до 13 часов. Ключ от душевых хранился у старшей медсестры, и по ходу дела я выяснил, что вечерком, перед уходом, тоже мог бы воспользоваться душевой. Именно так и поступали некоторые из моих новых коллег. В принципе, почему бы и нет? А с другой стороны, мало ли какую заразу можно в таких душевых подцепить… В общем, пока не решился, посмотрим, может, и соберусь как-нибудь с духом.

Вытерся насухо прихваченным из дома полотенцем, после чего переоделся в спортивный костюм, а использованную воду вылил в кусты смородины. На часах было почти шесть, так что я решил, что пора браться за ужин. Не знаю, чем будут угощать соседи — может, только почаёвничать предложат — а жрать хотелось неимоверно. Посему сварил рожки, промыл, снова кинул в кастрюлю, бросил туда же полбанки тушёнки и стал перемешивать. Вскоре я уже сидел за столом, уплетая макароны по-флотски, одновременно слушая доносившиеся из висевшего на стене приёмника голос ведущей какой-то сельской передачи, где рассказывалось о ходе уборочной страды, и читая одновременно «Железные короли» Дрюона, прихваченную из дома. Здесь я книг не обнаружил, в основном старые газеты, с которыми, судя по всему, я буду бегать в сортир, так как туалетной бумаги с собой не привёз, а в том, что найду её в хозяйственном магазине, сильно сомневался.

Ровно в семь вечера я постучался в соседскую дверь. Открыла Наталья. Выглядела она так, будто собралась в театр или как минимум в кино. Платье в цветочек, туфельки на низком каблучке, глаза и губы подкрашены, волосы уложены, в ушах покачиваются серьги в виде вишенок, в цвет и бусы на шее…

— Здравствуйте, Арсений! — улыбнулась она. — Заходите… Петя, иди познакомься с нашим новым соседом.

— Это вам.

Я вручил ей коробку конфет.

— Ой, да не надо было, — засмущалась она. — Ну ладно, чайку вместе попьём.

В этот момент в прихожую из комнаты вышел крепкий молодой мужчина, постарше меня лет на пять. Правда, выглядел он довольно измотанным, будто вагон цемента в одиночку разгрузил.

— Пётр, — протянул он руку.

— Арсений.

Рукопожатие у него было крепким. Оно и понятно, хирург как-никак, а тех хватка должна быть железной. Не дай бог рука во время многочасовой операции дрогнет.

Кот тоже вышел, потёрся о мои ноги и с чувством выполненного долга вернулся на диван.

— Признал за своего, — хмыкнул глава семьи, и устало потёр глаза.

— Тяжёлый день выдался? — участливо поинтересовался я.

— Да уж, — качнул тот головой. — Три плановые операции и одна экстренная — пятилетнего мальчишку соседская собака покусала, там на бедре кусок мяса буквально на лоскуте кожи держался. Заштопали, дай Бог, приживётся, но шрам здоровенный теперь на всю жизнь.

— Петь, ну хватит о работе… Пойдёмте за стол, чайник сейчас закипит. Муж с работы час назад пришёл, уже и поужинал, а чай не пили, ждали гостей, — щебетала Наталья, нежно подталкивая одновременно меня и мужа в комнату.

Обустроено у них было, конечно, получше, нежели в моей берлоге. И уютно — чувствовалась женская рука. Планировка была точно такая же, как у меня. В гостиной помимо работающего телевизора, стола и прочей мебели имелся диван-раскладушка, на котором по-хозяйски развалился Маркиз. Детской кроватки я не увидел, выходит, Лена спит в своей спаленке.

В этот момент дверь во вторую комнату открылась и на пороге с плюшевым мишкой в руках появилась девчушка лет четырёх с двумя свисавшими на плечи косичками.

— Ленуся, пойдёшь с нами чай пить? — сразу кинулась к ней Наталья.

— А это кто? — спросила девочка, показывая на меня указательным пальчиком.

— Это дядя Арсений, он работает с нашим папой.

— Дядя Асений, — не выговаривая «р», повторило голубоглазое чудо.

На столе к чаю помимо моих конфет, к которым девочка сразу же потянулась, были обещанная розетка со смородиновым вареньем, варёная колбаса, выложенная ломтиками на тарелочку, по виду похожая на «Докторскую», печенья, вафли и карамельки.

— Лена, тебе много сладкого нельзя, у тебя диатез, — строго предупредила дочь Наталья. — Две конфетки — и всё.

— Холосо, — промямлила девочка, засовывая в рот первое суфле, а второе аккуратно сжимая кончиками пальцев. — Мозно мы с Мисей в моей комнате поиглаем?

— Ступайте, — потрепала её по голове Наталья. — А в 9 часов спать, ты помнишь?

— Помню, — отмахнулась девочка. — «Спокойной ночи, малыши» посмотлю — и спать пойду.

Сейчас по Первой программе ЦТ шёл «Дневник социалистического соревнования». Победители соцсоревнования бодро рапортовали о взятых высотах и обещали выполнить пятилетку в три года.

— Вторая программа тоже принимает? — спросил я, кивая в сторону телевизора.

— Ага, из Саратова сигнал ловим, — пояснил Пётр, зачерпывая десертной ложечкой варенье и опуская его в кружку с чаем. — Антенна на крыше позволяет нормальный сигнал ловить, и Первую программу, и Вторую. В Саратове телевышка мощнее пензенской, тем более из Пензы Вторую программу вообще не передают.

Точно, областной радиотелевизионный передающий центр начнёт передавать передачи Второй программы только в 77-м, этот момент почему-то хорошо засел у меня в памяти. Так что еще год ждать.

— Жалко, мультфильмы редко показывают, — сказала Наталья. — Хорошо хоть «Спокойной ночи, малыши» почти каждый вечер идут. А по воскресеньям «В гостях у сказки», Ленуська ждёт её каждый раз как манну небесную. Хотя сказки там, честно говоря, на более старший возраст рассчитаны. Вот «Спокойки» — это как раз для неё.

— Кстати, предлагаю перейти на «ты», — повернулся ко мне Пётр. — Всё ж таки почти ровесники, да и работать нам теперь вместе. То есть в одном медучреждении, думаю, по-любому будем периодически видеться.

— Я не против, — улыбнулся я.

— Тогда и я на «ты», — улыбнулась Наталья и неожиданно спросила. — Арсений, а девушка у тебя есть?

— Наташ, — укоризненно посмотрел на неё Пётр.

— Да ладно, чего я такого спросила? — удивлённо подняла брови молодая женщина.

— На данный момент моё сердце свободно, — честно признался я.

— О-о-о, в больнице тебя быстро захомутают, — рассмеялась Наталья. — Там такие санитарочки есть… активные. Да, Петя?

Она многозначительно поглядела на мужа. Тот слегка даже слегка побледнел:

— Наташ, ну хватит уже! Ничего между нами не было, я ни разу не поддался на всякие провокационные намёки. Я ж тебе говорил.

О как! Она ещё и в курсе всех дел своего супруга, хотя вроде бы на другом предприятии работает. Или он сам ей всё рассказывает?

— Арсений, ты ешь варенье, не стесняйся, — снова сменила тему Наталья. — Прямо на хлеб намазывай.

— Лучше в чай, как Пётр, а то, боюсь, слишком приторно будет, слипнется одно место, — плосковато пошутил я.

— Может, чего покрепче? По рюмашке за знакомство? — предложил Пётр и смущённо добавил. — Так-то я не пью…

— Если только по рюмашке, чисто символически, — согласился я.

— И я с вами, пока Ленка не видит, — поддакнула Наталья. — По чуть-чуть можно. Тем более наливочка своя. Супруг у деда своего научился, тот в Пачелмском районе жил, а Петя к нему каждое лето приезжал.

— К деду и бабушке, — уточнил Пётр. — А самогонку и наливки да, дед варил, он меня и научил втихаря от родителей. Мол, сын — то бишь мой отец — не стал учиться, а жаль будет, если мастерство пропадёт.

Вишнёвая наливка и впрямь оказалась приличной, но рюмкой и ограничились.

— А вы в каком районе Пензы живёте? — спросила Наталья,

— На Карла Маркса, напротив «Родины».

— Это ведь центр, только там дома старые, верно?

— Старые, — согласился я, отхлёбывая чай. — Наш дом ещё дореволюционной постройки, но кирпичный, на семнадцать квартир.

Этот дом в той моей жизни снесли в 86-м, а годом ранее мы переедем на Новую Западную, где я впоследствии прожил до конца своих дней. Первой жене помог с покупкой квартиры, а вторая, к её чести, просто ушла к маме.

— Петя в Терновке вырос, а я родителями и сестрой сначала тоже в центре жила. Почти в центре, на Богданова, в частном доме. А когда мне было семь лет — переехали в Арбеково, в новостройку. Хорошая квартира. Две комнаты, но обе большие. В одной родители жили, в другой мы с сестрой. Скучаю по ним, если честно. А я, как жена декабриста, за мужем в Сердобск. Пришлось новую профессию осваивать… Ну я уже рассказывала тебе про часовой завод.

— Кстати, не знаете случайно, кто в моей квартире до этой, как её… Тани жил?

— Вроде бабка какая-то одинокая, мы её не застали, — сказал Пётр. — Она года три или четыре как померла, квартира городской администрации отошла, а потом уже в фонды Облаздравотдела передали. Ну а те уже в ведение Сердобской райбольницы. Наша квартира к тому времени тоже в ведении Сергея Сергеевича находилась, нас, как только мы приехали, он сюда и отправил. А до этого, с его слов, тут жила семья, но они на Север подались. Наверное, за длинным рублём.

— Пётр, а как тебе вообще тут? Нормальная больница?

— Нормальная, — улыбнулся он краешком губ. — Есть, конечно, свои минусы, ну ты их сам по ходу дела увидишь, но в целом придраться особо не к чему. Персонал достаточно квалифицированный, тот же Настин — хирург об Бога, не чурается сам к операционному столу вставать, хотя в своей должности мог бы этого не делать. Выбивает оснащение для больницы, современное оборудование.