Вторая жизнь Арсения Коренева

Глава 2

Чадивший выхлопной трубой лупоглазый «ЛиАЗ», следовавший по маршруту «Пенза — Сердобск», мягко покачивался на пустынной трассе. На ней и днём-то машин немного в эти годы, а уж в 8 утра и подавно. В автобусе тоже не сказать, что было многолюдно, места были заняты на примерно на две трети. По большей части пожилые, ну и патлатая молодёжь в лице двух парней и двух девушек, на вид лет восемнадцати-девятнадцати. Вещмешки сложены в кучу на свободное сиденье, у одного гитара, под которую он негромко напевал «Был развесёлый розовый восход…» Высоцкого. Причём патлатыми были и девушки, и парни — мода на хиппи ещё не прошла, со спины так вообще не поймёшь, кто какого пола. Судя по форме, стройотрядовцы.

16 августа, понедельник, и я ехал к своему новому месту работы. В солнечных лучах, пронизывавших салон автобуса, плясали мириады пылинок, пахло бензином, а я думал о том, что, похоже, в своём прошлом я застрял прочно и надолго. И почти во всём оно повторялось, за исключением одного — вместо ординатуры я попал в интернатуру.

Почти два месяца назад я попрощался с Саратовом и с парнями. Мы все разъезжались в один день, но я уехал первым же рейсовым в 7.15, накануне выписавшись из общежития. Через три с половиной часа я уже стоял перед такой до боли знакомой дверью и не мог представить, что за ней моя мама. Живая и ещё совсем не старая. Сколько ей, сорок пять, кажется… Как раз тот самый возраст, когда баба ягодка опять. Я помню, что мама начала резко сдавать после пятидесяти. Навалились на фоне менопаузы остеопороз, артрит, гипертония, диабет… В 67 она ушла — рак кишечника. Развивался он незаметная, а когда проявились первые характерные признаки — было уже поздно.

И вот сейчас она откроет мне дверь, и я обниму её… Она открыла, и я обнял. Крепко прижал к себе эту невысокую, чуть полноватую женщину в фартуке, зажмурился, чувствуя, как на ресницах набухают слезинки. Тут же незаметным движением их стряхнул. Так, давай-ка соберись, тряпка, одёрнул я сам себя, не хватало ещё перед матерью выглядеть нюней.

Но она всё же заметила мои покрасневшие глаза.

— Ой, Сенечка, ты что это? Никак плачешь?

— Прилив чувств, — отшутился я. — Очень уж соскучился по тебе.

— А я-то по тебе как соскучилась! К твоему приезду вон твои любимые пирожки с утра пеку, чтобы горяченьких поел, уже почти закончила.

Вскоре я сидел на маленькой кухонке, и вовсю уплетал мои любимые пирожки с капустой и яйцом, используя их вместо хлеба к борщу. А с чаем уже уминал пирожки с повидлом. И всё это время напротив сидела мама, державшая в руках фотографию, на которой был запечатлён весь наш курс, и я ей рассказывал про учёбу, про жизнь в Саратове, которую и сам-то не всю помнил — всё-таки полвека с лишним прошло. Конечно, потрясением для матери стала новость про то, как я пролетел мимо ординатуры, но я как мог сгладил ситуацию. Заявил, что, мол, ничего страшного, своё я всё равно наверстаю. Да и интернатура чуть ли не под боком — в Сердобске. Хоть и не ближний райцентр, если честно, почти на полпути между Пензой и Саратовом.

В ту же первую ночь дома увидел свои похороны. Во сне, понятное дело, хотя выглядело всё на редкость реалистично. Наблюдал я происходящее будто сверху, паря над могилой, рядом с которой стоял гроб с моим бренным телом, а вокруг — родня, друзья и бывшие коллеги. Дочка вытирала слёзы носовым платком, зятёк стоял с хмурым, сосредоточенным лицом, рядом такой же хмурый внук, а внучка украдкой смотрела что-то в своём смартфоне. Из бывших жён была только одна — мать Маринки, судя по её виду, грустила она ради приличия. Рядом лежала гранитная плита, та самая, что хранилась на балконе.

Что говорили присутствующие на похоронах, я не слышал, видел только, как шевелятся губы у людей, как с печально-торжественным видом толкал речь главврач областной больницы, под началом которого я заканчивал работать. Потом со мной стали прощаться, после чего гроб заколотили и на вожжах опустили в могилу. Моя бывшая первой бросила вниз ком мёрзлой земли, дробью рассыпавшийся по крышке гроба, а в следующее мгновение я понимаю, что уже лежу в гробу, в абсолютной темноте, и слышу только тот самый дробный стук комьев земли по крышке гроба.

Проснулся я в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Вспомнилось, что как раз два дня прошло с момента моей кончины в той, прежней реальности. Которая, если верить сну, существует как ни в чём ни бывало, но меня уже в ней нет. Вернее, я есть, но только в виде хладного трупа, закопанного, если верить визуальным ощущением, на новом участке Ново-Западного кладбища.

Тьфу, приснится же такое… То ли моё подсознание выдало столь реалистичную картинку, то ли высшие силы постарались. Зачем только им это надо? Чтобы не забывал? Так я и без того прекрасно всё помню.

Первым делом прописался в родных пенатах и встал на учёт в военкомате. Пусть и ненадолго, вскоре придётся выписываться, а в Сердобске повторять ту же процедуру с пропиской и военкоматом. Интересно только, где жить буду… Может, у них там тоже есть, пусть и небольшое, общежитие?

А на третий день, возвращаясь домой, неожиданно в почтовом ящике обнаружил извещение. Не заходя в квартиру, тут же отправился на почтамт, где получил небольшую бандероль. Отправитель некто А. А. Рафаилов, проживающий по адресу Москва, Лаврушинский переулок, 10, стр.4[5].

Что за Рафаилов такой, думал я, расписываясь в получении… Не удержавшись, по пути, минуя очередной дворик, сажусь на свободную скамейку в тени рябины, ключами распарываю перетягивавшую бандероль шпагат, разрываю бумагу и обнаруживаю внутри квадратную шкатулку из светло-коричневой полированной древесины. А ещё тоненькую брошюрку, на бежевого цвета обложке которой красуется надпись в дореволюционной орфографии: «Руководство пользователя систѣмой 'ДАР» въ варiантѣ «Лѣкарь». Охреневаю и несколько секунд перевариваю прочитанное. Это мне что, посылочка свыше, от этого, как его… Рафаила? Недаром отпарвитель какой-то Рафаилов. А почему такая орфография? Ну блин, артисты, цирк, да и только!

Открыв брошюрку, на следующем листе читаю: «Небесная канцелярія еще разъ приноситъ вамъ свои извиненія, и въ качествѣ небольшой компенсаціи отправляетъ эксклюзивную вещь».

Значит, всё-таки моя догадка оказалась верна. Не забыли обо мне архангелы. Где-то глубоко внутри всё ещё пребывая в сомнениях, листаю дальше. В брошюре говорится, что в прилагаемой к посылке коробочке находится браслет, который нужно надеть на правое запястье. Спустя три минуты должна произойти активация браслета.

Ну вот, теперь я знаю, что внутри этой шкатулки, ещё её не открыв. Какой-то браслет, который сам по себе активируется. Открываю шкатулку — и действительно, вижу внутри браслет шириной около сантиметра и толщиной в несколько миллиметров, выполненный из какого-то серебристого цвета металла. Осторожно извлекаю его, пальцы почему-то вместо прохлады металла ощущают чуть заметное тепло. На поверхности украшения (украшения ли) выдавлены какие-то непонятные символы, причём это очень тонкая работа. Немного подумав, накидываю его на запястье. Металл оказывается не только тёплым, а словно бы даже ещё и слегка пульсирующим, при этом узоры на его поверхности начинают чуть заметно светиться, переливаясь голубым, жёлтым и оранжевым цветами. Напомнило чем-то кольцо всевластья из «Властелинов колец».

Я кошусь на циферблат «Командирских», засекая, когда пройдут 3 минуты. Интересно, каким образом произойдёт активация? Это слово у меня в основном ассоциировалось со всякими взрывными устройствами. Надеюсь, Рафаил не настолько шутник, чтобы мне оторвало руку по локоть.

От волнительных размышлений отвлекают детские крики. Мальчишки играют в казаков-разбойников, носятся, как угорелые, и я с лёгкой ностальгией вспоминаю, как сам словно целую вечность тому назад вот так же с друзьями играл и в тех же казаков, и в войнушку, и в прятки, и в вышибалы…

Когда я снова посмотрел на своё правое запястье, успел увидеть, как полоска браслета скрывается под кожей, при этом не создавая никаких болезненных ощущений. Ещё несколько секунд — и на чистой коже не видно и следа. Более того, я его даже и не чувствую.

Выглядело это довольно сюрреалистично, и я бы подумал, что схожу с ума, если бы не знал, кем мне была отправлена эта посылка. Значит, вот она какая, активация.

Возвращаюсь к брошюре, одновременно недоумевая, а чего это я ждал, не листал её всё это время в ожидании активации браслета? Сидел тут будто загипнотизированный.

На следующей странице обычными печатными буквами, но в той же дореволюционной орфографии, написано, что теперь носителю браслета доступны как диагностика, так и исцеление, причём я могу исцелять не только людей, но и прочих живых существ. И первая, и вторая функции активируются автоматически, стоит только приложить правую ладонь к коже больного, а пальцами левой руки нужно сдавить запястье правой — всё, браслет активирован. Идёт диагностика, а затем начинается уже процесс лечения. Стоит убрать ладонь — и исцеление прекратится.

Мне это напоминает когда-то давно прочитанный роман Владимира Орлова «Альтист Данилов». Там главному герою велели носить браслет, который посредством сдвига пластинки мог превращать своего обладателя из человека в демона и обратно. Может, этот Рафаил обчитался Орлова и тоже решил изобразить нечто подобное, но уже превращая обычного человека в суперлекаря? Смешно…

Читаю, что во время диагностики лекарь чувствует отголоски боли пациента — такова специфика воздействия браслета. Интересно, насколько сильны эти самые отголоски? Пропускать каждый раз через себя чужую физическую боль — это, знаете ли, вещь не очень приятная, пусть даже я получаю лишь какую-то её часть. У некоторых боли такие бывают, что легче залезь в петлю, нежели терпеть это.

Ну ладно, что уж теперь, в той своей жизни мне через многое довелось пройти, и боль физическую испытать, и душевные страдания. Как говорится, не привыкать. Да и вряд ли я буду лечить направо и налево, если может помочь официальная медицина — то и не фиг лезть со своим целительством.

Из дальнейшего текста стало ясно, что на диагностику расходуется очень малая часть жизненной энергии лекаря, чего не скажешь о самом исцелении. Минимум энергии идёт на остановку кровотечений, лечение ушибов, местного воспаления и снятии болевого синдрома. Целитель после работы с пациентом будет чувствовать лёгкую усталость. Полное восстановление занимает от пятнадцати минут до часа. Если же, к примеру, приходится за один заход останавливать несколько кровотечений, то восстановление может занять уже больше времени.

При более серьёзных заболеваниях исцеление требует больше и времени, и энергетических затрат. Способ применения тот же — приложить ладонь к тому месту, где находится эпицентр заболевания. Дальше всё опять же происходит на автомате — целитель исполняет лишь роль некоего проводника. В этом случае на полное восстановление понадобятся сутки, причём желательно как следует выспаться, так как во время сна, как пояснял автор руководства (не иначе сам Рафаил), тело расслаблено, и жизненная энергия спокойно наполняет организм целителя.