Вторая жизнь Арсения Коренева

Глава 3

И вот теперь, отъевшись на домашних пирожках, которые мне мама ещё и с собой в дорогу снарядила, я ехал в город областного подчинения. Сердобск, насколько я помнил, был основан в конце 17 века, проживало в нём сейчас что-то около 30 тысяч человек.

На этот момент в Сердобске имелись два градообразующих предприятия — машиностроительный и часовой заводы. На часовом выпускались знаменитые на всю страны настенные часы с кукушкой, ну и настольные часы «Маяк» ко всему прочему. Может, часы с кукушкой и привезу маме в подарок как-нибудь. Если, конечно, она от этого кукования с ума не сойдёт.

Местный автовокзал располагался рядом с железнодорожным на коротенькой улице Вокзальной, представлявшей собой, скорее, небольшую привокзальную площадь. Тут же высился главный корпус машиностроительного завода. Сбоку притулилась жёлтая квасная бочка, к которой тут же ломанулись мои молодые попутчики. Ну и я пристроился — любил я наш, советский, разливной квас, не сравнить с газированной хренью из моего будущего. Выстоял небольшую очередь, взял полулитровую кружку за 6 копеек, и не спеша, растягивая удовольствие, выпил ещё не успевший нагреться в бочке напиток.

Скрипевший всеми сочленениями «ПАЗик» представлял собой весьма жалкое зрелище, да ещё и народу в него набилось, включая хипповатых попутчиков из Пензы, полный салон. Поэтому, предпочтя пешую прогулку поездке в автобусе, до улицы Сорокина, где располагалась районная больница, добрался примерно за полчаса. Середина августа выдалась жаркой, так что решил подышать относительно свежим воздухом, чем трястись в битком набитом автобусе, прогуляться в тени местных лип и берёз, коими были засажены тротуары. И даже чемодан, набитый сменной одеждой, полотенцами и прочими мыльно-рыльными принадлежностями, не так уж и сильно оттягивал руку.

Миновал центральную площадь, по левую руку осталась гостиница «Сердобск», по правую — величественный и при этом действующий Михайло-Архангельский собор, чудом переживший годы борьбы с «опиумом для народа».

А вот и районная больница. Территория огорожена двухметровым забором из сваренных прутьев, отдельные въезд и вход. Никаких вахтёров или охранников на входе нет, зато встречаю санитарку с ведром, в которое сложены какие-то тряпки, и она объясняет мне, как найти кабинет главного врача Андрея Ивановича Настина. Мне повезло, главврач был у себя.

— Что ж, Арсений Ильич, добро пожаловать в наши пенаты! — протянул он мне руку, вставая из-за стола. — Направление, диплом с приложением с собой? Ну-ка, извольте…

Он внимательно просмотрел мои оценки, чуть приподнимая брови и кивая каким-то своим мыслям, затем вернул мне документы.

— Да вы почти круглый отличник! Честно говоря, когда делали запрос в институт, не думали, что пришлют одного из лучших выпускников этого года. А почему в ординатуре не оставили?

Я вкратце пересказываю суть дела, Андрей Иванович качает головой:

— Что ж, мог бы посочувствовать, однако, как говорится, всё, что ни делается — к лучшему. Какие ваши годы! Надеюсь, за время, что будете у нас проходить интернатуру, вы поднаберётесь опыта, и в будущем защитите не только кандидатскую, но и докторскую.

Помню, что Настин был участником Великой Отечественной, считался отличным хирургом и долгие годы возглавлял «районку», вплоть до своей смерти в 1989 году. Как-то мы даже пересекались на каком-то мероприятии, где и меня, и его награждали почётными грамотами. Он тогда уже был в звании Заслуженного врача РСФСР. И сколько помню, никто о нём плохого слова не сказал, отзывались только в положительном ключе.

Выглядел Настин сейчас лет на пятьдесят с лишком, курчавые волосы с проседью обрамляли высокий лоб. И взгляд строгий, но в то же время смотрит как-то по-отчески, что ли… Ну да, по возрасту я ему как раз в сыновья гожусь.

— Давайте я вас провожу в отдел кадров… Трудовая книжка есть? Отлично! Трудоустроим вас, расскажут, где жить будете. А потом я вам устрою экскурсию по корпусам и заодно познакомлю с вашим будущим руководителем, благо что часик-другой у меня свободны. Редко я этим занимаюсь сам, но уж слишком перспективного интерна нам прислали. Кто знает, быть может, я сейчас беседую с будущим светилом советской, а то и мировой медицины.

Он улыбнулся, и я отзеркалил улыбку. Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки, но вдруг в этой жизни, обладая знаниями будущего, я и впрямь достигну небывалых высот? Да ещё и мои способности, дарованные небесной канцелярией… Мне, честно говоря, не терпелось узнать, как далеко отныне простираются мои возможности в плане диагностики и исцеления, пусть даже эксперимент с абсолютным здоровьем мамы и показал, что ДАР реально действует. И вот эта районная больница, рассчитанная на несколько сотен пациентов, может послужить своего рода испытательным полигоном.

— Вы чемодан можете у меня в кабинете оставить, а вот документы да, не забудьте. Ну и деньги прихватите, если опасаетесь, что пропадут.

Опять улыбнулся, понятно, что шутка. Но документы я, конечно же, взял, сейчас они понадобятся при моём трудоустройстве.

В отделе кадров я провёл не более 10 минут. Написал на имя главврача заявление о приёме на работу, Настин его тут же подписал, а трудовая книжка со свежей записью перекочевала в сейф «кадровички». Далее наш путь пролегал в профком, где меня поставили на учёт, а затем в бухгалтерию. Там от главбуха я узнал, что буду получать зарплату по ставке рядового врача — 110 рублей в месяц, включая два суточных дежурства в месяц.

После этого мы нагрянули в кабинет заместителя главврача по АХЧ[7]. Им оказался некий Сергей Сергеич — юркий мужичок с бегающими глазками, мы с ним столкнулись буквально в дверях.

— Андрей Иванович, вы ко мне? А то я как раз собирался в котельную идти, насчёт мазута выяснить, сколько заказывать. Летом-то ещё ничего, котельная, сами знаете, работает периодически, для помывочной да прачечной, а вот зимой — там да, круглосуточно, так что, как говорится, готовь сани летом…

— Это ты правильно, Сергей Сергеич, думаешь… Вот, интерна привёл обещанного, что там у него с жильём?

— Ах, интерна! Да-да, помню, вы говорили, что должен приехать… Одну секунду.

Он вернулся за стол, выдвинул ящик и протянул мне ключ.

— Это от вашей квартиры, где будете жить на время интернатуры. Дом №11 на улице Соловьиной, это практически окраина Сердобска, но городок у нас небольшой, да и маршрутный автобус оттуда ходит. Дом на две семьи, там сейчас одну квартиру занимают наш молодой хирург Прокофьев с женой и дочкой, а вторая месяц назад освободилась — терапевт вышла замуж и уехала в Пензу к мужу. Так что вам в этом плане повезло. Ваша квартира 1-я, у Прокофьевых, соответственно, 2-я. Я у терапевтички принимал квартиру, да и вчера там был. Вроде чистенько, вся необходимая мебель наличествует, посуда на месте, постельное бельё тоже имеется. Печка есть, на газу́ работает, горелка в рабочем состоянии, я проверял. Газ пока перекрыт, над плитой увидите вентиль, откроете — газ пойдёт на плиту и печку. Зимой печкой помещения отапливаются. Водопровод имеется, электричество, само собой. Всё это будете сами оплачивать на почте, вам будут приносить извещения. За свет по счётчику, будете вписывать показания. Что ещё… Да, туалет во дворе. На каждую квартиру свой. По весне и осенью приезжает ассенизатор, откачивает содержимое нужника. Эта услуга тоже оплачивается на почте.

— А если ещё кто-то приедет? — спросил я, пряча ключ в карман. — Куда будете селить?

— Найдём куда, у нас ещё фонды имеются, — отмахнулся Сергей Сергеич. — Если мужчина — то можно и к вам, потеснитесь. Жили же столько лет в общежитии, привыкли, наверное… Кстати, в общежитии часового завода тоже можем подселить, нам там готовы выделить несколько коек. Но пока вот своими силами обходимся. И это, прописаться вам надо будет в паспортном столе. Это не так далеко от больницы, на Гагарина-16. Я вам сейчас направление выпишу, что вы теперь наш новый сотрудник и мы вас селим на Соловьиную улицу.

Он зачиркал ручкой по бумаге, одновременно бормоча:

— Если военнообязанный, то нужно и на военный учёт встать. Военкомат у нас на Горького 251 Г. Отсюда с полчаса топать, сначала по Красной, потом на Горького выйдете. Вы, главное, молодой человек, ключ не потеряйте. Дубликат у меня имеется, а то вдруг и правда к вам кого-то подселят, ну или опять же, не дай Бог, потеряете, но всё же вы поаккуратнее. Брелок, что ли, на колечке подвесьте, сейчас это модно. Я свой вообще в кошельке ношу. Печку, кстати, не трогайте, когда похолоднее станет, я приду и покажу, как ею пользоваться… Вот, держите направление.

Когда со всеми формальностями было наконец покончено, мы с Настиным отправились осматривать территорию медучреждения. Больница состояла из нескольких лечебных корпусов. Административный, где находился кабинет главного врача, был трёхэтажным. Тут же находились кабинеты заместителя главврача по лечебной работе, начальников различных служб, бухгалтерия, кадры, аптека. Плюс небольшой зал, где в 9 утра проходят планёрки и прочие конференции, за исключением выходных и праздничных дней, когда начальство отдыхает, а дежурный персонал, соответственно, дежурит. Хотя, как я подозревал, Настин и в выходные не прочь проведать своё хозяйство.

Сначала мы миновали котельную, заглянули подстанцию «скорой помощи» и в пищеблок, где нас накормили обедом. В принципе, неплохой обед. Настин, впрочем, ел немного, а меня попросил накормить от души. Мол, растущий организм, ему питаться надо. Для начала мне в тарелку наваристых щей сунули крепкий мосол с большим куском мяса, да и сметаны не пожалели. На второе были макароны по-флотски, навалили мне в ту же самую суповую глубокую тарелку из нержавейки с горкой. Правда, кисель был тёплым, а я больше охлаждённый люблю, но проглотил.

Патологоанатомическое отделение — он же морг с гистологией — занимает отдельное небольшое здание, но мы туда не заходим. Что мы. Покойников не видели? Лично я в своей жизни на них нагляделся, и в этой реинкарнации, чувствую, этого не избежать, даже если ты терапевт, а не патологоанатом или хирург. У каждого врача к концу жизни набирается своё кладбище.

Вместо этого отправились сразу в главный корпус. На первом этаже четырёхэтажного здания находились приёмное отделение, лаборатория и рентген-кабинет. На втором этаже — терапевтическое отделение, разделённое на мужскую и женскую половины.

Всем отделением заведует Аркадий Вадимович Штейнберг, под началом которого мне и придётся трудиться. Штейнберг, когда меня ему представляли, посмотрел на меня грустными глазами сквозь линзы очков в роговой оправе, потёр кончик нависающего над верхней губой носа, поправил висевший на шее фонендоскоп и, неожиданно безмятежно улыбнувшись, заявил, протянув крепкую ладонь для рукопожатия:

— Что ж, надеюсь, сработаемся! Жду вас завтра на летучке в четверть девятого.

Тут же нарисовалась девица примерно моих лет, или чуть постарше.

— Вы наш новый интерн? — накинулась она на меня с ходу. — В терапевтическое направляют? Комсомолец? А я секретарь комитета ВЛКСМ больницы Быстрова. Анастасия Быстрова, — добавил она. — Вам необходимо встать на учёт. Давайте я сразу запишу ваши данные…