Луна над рекой Сицзян

Хозяин лавки засмеялся:

— Я и не знал, что ты, дружок, ещё и торговаться умеешь. Ну ладно, я прибавлю тебе две булочки баоцзы в день. Будем считать, что это твоя плата за сверхурочную работу.

Паренёк, впившись зубами сразу в обе булочки, последовал за владельцем магазина. Позже стало известно, что в тот день некоторые рабочие с фабрики по производству фейерверков, недовольные своей заработной платой, неожиданно уволились. Поэтому толстяку Чэню пришлось временно привлечь Зубастика к работе. Он понятия не имел, кто такой этот Лун Гуй, просто счёл, что нищего юнца легче одурачить и до поры до времени кормить всякими небылицами, только и всего. Ему было невдомёк, что спустя пять дней Зубастик будет преследовать его по пятам целые дни напролёт, повторяя: «Лун Гуй! Лун Гуй! Лун Гуй!»… Едва не натёр ему в ушах мозоли. Наконец, осознав, что дальше водить паренька за нос не получится, хозяин лавки позвонил куда-то по телефону и, обернувшись к нему, сказал:

— В деревне Хуся есть один Лун Гуй. Правда он только что родился, через три дня ему исполнится месяц. За восточными воротами есть шелудивый пёс, которого все кличут Лун Гуй. Ты можешь пойти поискать его. А ещё…

Не успел он закончить, как один глаз у зубастого юнца округлился, а второй — сузился. Издав протяжный крик, он схватил телефонный аппарат и попытался разбить его о землю. Конечно же, торговец был начеку. Он отобрал телефон и скрутил маленького нищего, навалившись на него здоровенным плечом так, что у того кости захрустели.

— Я поделился с тобой тремя наводками, не взимая за них плату. Считай, по дешёвке получил сведения. А ты ещё и буянишь? Смерти ищешь? Да я одним пальцем тебя в дверную щель вотру.

Он вышвырнул Зубастика из магазина:

— Катись отсюда подальше, вали откуда пришёл! Ещё раз тебя здесь увижу — спущу в колодец, чтобы поостыл!

Его собака заморской породы тотчас выскочила и громко залаяла на зубастого юнца.

Маленький попрошайка тут же дал дёру.

Торговец Чэнь богат, влиятелен и пользуется в городе уважением. В какой бы дом ни притащил он свой тучный зад, хозяин приветствует его с улыбкой, угощает чаем или сигаретой и с уважением внимает его нравоучениям. Говорит ли он, что чай у тебя невкусный, — право слово, невкусный. Говорит, что сын твой слишком глуп, — воистину, слишком глуп. Говорит, что в твоём доме воняет куриным помётом, даже если ты никогда не держал кур, даже если ты только что три раза обрызгал комнаты духами, — ты не осмелишься ему возразить. Все поклоняются ему словно Будде и отцу. И всё же жизнь торговца Чэня в последующие дни не ладилась. Каждое утро он едва не лопался от злости, обнаруживая перед входом то кучу вонючих испражнений, то груду пёстрого мусора. Неизвестно когда повешенная перед его дверью вывеска «Центр по разведению породистых поросят» разозлила Чэня гак, что его лицо стало тёмно-коричневым, как свиная печень. Он расколотил её о скамейку. Однако через два дня на её месте появилась новая — «Кладбище павших бойцов», — которая была в десять раз неприятнее вывески о породистых поросятах. Чэнь был в таком негодовании, что приказал своему подчинённому сжечь вывеску. Он запустил перед дверью десять связок петард подряд, трижды оросил порог петушиной кровью и всё равно сомневался, что вход в лавку очищен от чертовщины.

Торговцу Чэню было не место среди павших героев, не пришло его время переселяться на кладбище, но вся эта история не выходила у него из головы. Он так много думал о ней, что всерьёз разболелся. Когда соседи вновь увидели Чэня, на лбу у того красовался пластырь, руки и ноги плохо сгибались, он бубнил себе что-то под нос, время от времени жалуясь на чувство стеснения в груди и тошноту. По его словам, губила его не потусторонняя скверна, а лично Зубастик, которого бы следовало четвертовать. И впрямь досадно, что нельзя содрать кожу с этого пройдохи. Чэнь потратил несколько тысяч юаней в больнице и на подношения бодхисаттвам, пытаясь понять, что же с ним такое. Даже если поймать этого маленького ублюдка, изрубить его на куски и каждый кусок продать по десять раз, он не сможет возместить свои убытки.

— Всё-таки правду говорил старик-торговец. С маленьким нищим лучше не связываться. Себе дороже. — Толстяк Чэнь, горько усмехнувшись, покачивал головой.

С тех пор, увидев Зубастика, он начал прятаться. При виде любого попрошайки у него аж дыхание перехватывало. Говорят, что позже он подкупил нелегального подрядчика и обманным путём сослал зубастого паренька в качестве раба в угольные шахты Гуйчжоу.

Спустя месяц с лишком один старик возвращался поздно домой, погоняя боровов, и увидел, как несколько собак обнюхивают что-то в сточной канаве. Ночь была тёмной, и разглядеть как следует не получалось, но ему показалось, что в канаве что-то шевелится. Он зажёг спичку и понял, что это человек. Лицо несчастного было бледным, губы почернели, нога опухла как бочонок, а тело было покрыто бурыми пятнами запёкшейся крови. Неужели это Зубастик? Почему у него так раздулась нога, не из-за укуса ли ядовитой змеи?

Как же он вырвался из лап нелегального подрядчика? Как сбежал из угольной шахты за тысячи километров и сумел вернуться? Когда подвергся нападению змеи? Никто не знает. Позже его нашли в пустом кузове микроавтобуса со снятыми колёсами и без запчастей, брошенного в бурьяне. Несколько дней он пробыл без сознания, на волоске от смерти. Торговка дынями бабушка Цзю сжалилась над ним. Каждый день, сгорбившись, она приносила ему рисовый суп и медленно его кормила. Приносила и крепко заваренный чай в кувшине, чтобы вымыть гной и кровь из гниющих ран на его теле. При виде комаров и мух, жужжащих вокруг, зажигала москитный ладан.

— Бедняга, бедняга, у тебя нет дома, да? — Наконец бабушка Цзю увидела, что он пришёл в сознание.

Взгляд маленького нищего был совершенно пустым.

— У тебя нет родных?

Его глаза, словно у снулой рыбы, неподвижно смотрели в небо.

Бабушка Цзю, приподняв край своей одежды, вытерла ему глаза, затем дрожащими руками достала из-за пазухи бутылку молодого вина.

— Несчастный малой, для чего же ты живёшь? Зачем твои родители произвели тебя на свет? Неужто ты ещё недостаточно настрадался? Бабушка Цзю сегодня будет принимать за тебя решения. Выпей-ка вот это.

Зрачки маленького нищего были тусклыми.

— Ты не бойся. Это куайхотан — «веселящий суп», лучшая вещь в мире. Стоит его выпить, как тело перестанет болеть, голод уйдёт, не будет печали и тоски на сердце. Все заботы исчезнут.

Зубастый паренёк пробормотал лишь одно слово:

— Лун…

Бабушка Цзю поняла, что он хочет сказать, и глубоко вздохнула:

— Малой, эх, малой, в мире нет того, кого ты ищешь. Забудь уже об этом.

— Лун… Лун…

— Перестань говорить об этом Лун Гуе, иначе даже бодхисаттва не сможет спасти тебя.

Зубастый паренёк стиснул зубы и, крепко заткнув горлышко бутылки, больше рта не раскрывал. В уголках его глаз выступили слёзы.

— Это для твоего блага, ты что, не слушаешь меня? — Не сумев напоить его, старуха забрала бутылку с вином, вытерла ему глаза и горько заплакала.

С тех пор, как говорят знающие люди, бабушка Цзю начала ощущать слабость и тяжесть в ногах; по-видимому, её смертный час был близок. Как-то раз она, споткнувшись, упала и не могла подняться. Она тревожилась о том, что, когда её не станет, некому будет таскать Зубастику рисовый суп. Как же сможет он выжить без её рисового супа?

И, действительно, бабушка Цзю больше не смогла подняться. Из уважения к её добродетели некоторые добросердечные люди продолжали приносить маленькому нищему кто тарелку супа, кто кашу. Они довели до конца доброе дело бабушки Цзю. Кроме того, они позвали врача и раздобыли несколько пачек лекарств, которые чудесным образом поставили Зубастика на ноги. На его лице остался тёмный рубец, придававший пареньку немного свирепый вид; и хотя теперь он хромал, из-за чего при ходьбе у него выпирали тощие ягодицы, он всё же появлялся на улицах, греясь на солнце, играя с муравьями, точа камни и беспрестанно зевая. Он сходил на могилу бабушки Цзю у реки и несколько раз поклонился ей до земли, оставив рядом несколько вывесок — «Прогрессивный детский сад», «Организация „Верность качества продукции“» и «Народное правительство города Хуацяо», — которые прежде использовал в качестве матраса.

После месяца с лишним, проведённого в Гуйчжоу, он обрёл множество новых способностей. Его пальцы теперь не боятся огня, а твёрдый череп может выдерживать удары палки. Он на учился есть землю. Подобрав кусок глины или чернозёма, он разжёвывает и проглатывает его. Это зрелище вызывает огромный интерес у детворы, которая обступает его со всех сторон, пялясь во все глаза. Не раз, не найдя подходящего комка глины, он ел битум и угольный шлак, похрустывая, словно жевал миндаль или бобы. Проезжий телевизионный репортёр, узнав об этом, захотел сделать целый выпуск об эдаком чуде и предложил зубастому попрошайке тридцать юаней, чтобы тот поел грязи перед камерой. Только когда Зубастик заревел, будто маленький ребёнок, и, подняв камень, пригрозил разбить камеру, репортёр с сожалением отказался от своей затеи.

Ли Тегуай, решивший стать агентом новоявленной звезды, погнался вслед за журналистом с криком:

— Добавь немного денег, дай двести. Если дашь двести, он поест земли!

Однако, пересчитав наличность, полученную от журналиста, и обернувшись, обнаружил, что Зубастик уже исчез.

Однажды в город приехала очередная группа иностранных туристов. На автостоянке сгрудилось множество больших и маленьких машин. Повсюду толпились и перекрикивались люди. Кудрявый мужчина средних лет в солнцезащитных очках, выйдя из белой машины, тут же был замечен Зубастиком.

— Вы знаете Лун Гуя? — Хромая, опираясь на бамбуковый посох, он подошёл и завёл обычную песню: — «Лун» как «богатырский конь Лунма», «Гуй» как «богатый»…

Мужчина, запирая багажник автомобиля, небрежно ответил:

— Это я. В чём дело?

Ответа не последовало.

На некоторое время воцарилось молчание.

Казалось, дело на этом и кончится. Однако затем, обернувшись, мужчина увидел, что Зубастик застыл как статуя. Лицо его побледнело, внезапно он затрясся всем телом и начал задыхаться, словно перед припадком. Мужчина, безусловно, счёл, что ему не повезло наткнуться на сумасшедшего. Он отскочил на шаг, махнул двум женщинам с другой стороны автомобиля и быстро зашагал по горной тропе, беспрестанно оборачиваясь.

Наконец Зубастик то ли захныкал, то ли засмеялся. Догнав мужчину, он спросил:

— Вы… Вы… Вы действительно Лун Гуй?

— Отойди! Я тебя не знаю.

— Вы должны знать мою сестру.

— Я сейчас позову полицию.

— Вы разве не из Хуаншацяо?..

— Ты…

— Разве вы не средний брат Лун Тяньсяна?

Мужчина, услышав его слова, застыл, потрясённый, не в силах отвести взгляда от маленького нищего.

— Ты…

Не договорив, он помчался прочь, едва не опрокинув стоявшего рядом старика. Но Зубастику этого было достаточно. Он завопил, подпрыгнул и, шлёпая ногами, нагнал противника — только ветер засвистел. Позднее очевидцы рассказывали, что в тот миг он совсем не походил на калеку. Внезапно они увидели вспышку тёмного света. Бамбуковый посох взметнулся к небу, и нечто огромное, словно гигантский паук, опутало силуэт человека.