Феникс. Начало

Глава 8. Месть — блюдо…

Сделав очередной, очень осторожный шаг по лестнице, ведущей вверх, я замер, прислушиваясь к окружающей меня тишине. Как выстрел, неожиданно, за спиной, скрипнула дверь старого шкафа, за каким-то чёртом вытащенного на лестничную площадку между этажами. Инстинктивно я обернулся, выставив перед собой свое неказистое оружие. Я видел тёмные щели между створками дверей старой, полированной громадины, и внимательно смотрящий на меня человеческий глаз, блестящий в отражении света уличного фонаря. Мы несколько секунд смотрелись друг на друга, потом хрупкая кисть обхватила край левой створки шкафа, чуть-чуть приподняла и толкнула вперед, после чего дверь открылась совершенно бесшумно.

— Ты кто? — очень тихо спросил тонкий женский голос.

Убивать женщину не хотелось, но я понимал, что через секунду густую тишину летней ночи разорвёт истошный женский визг и это будет для меня равноценно смертному приговору. Я примерился, готовясь поудобнее схватить человека за горло ткнуть моей заточкой, чтобы она не успела заорать…

— Я тебя не выдавай — говорила со мной явно беженка, ее акцент был мягким и певучим: — Я тебе помогу.

В последнее мгновение моя рука остановилась и повисла в воздухе, острие пластикового клинка нерешительно колыхалось. Со мной говорила девушка или молодая женщина. Она видела мою руку, готовую нанести удар, но продолжала абсолютно спокойно шептать мне:

— Я тебе помогу. Я тут рабыня. Я их всех ненавижу.

— Подожди. Ты же с ними одной веры. Как ты можешь их ненавидеть?

— Пойдем со мной, там мы сможем спокойно поговорить. — маленькая фигурка в бесформенном черном балахоне, выскользнула из шкафа и проскользнула мимо меня. Поднявшись на несколько ступенек, девушка призывно махнула мне и скрылась в квартире, расположенной слева от лестницы. Я очень осторожно следовал за ней. В тёмном коридоре за моей спиной очень тихо закрылась входная дверь, кто-то взял меня за руку и повел в комнату. Квартира была нежилой, у стен стояла какая-то мебель, в самой дальней комнате мы уселись на свернутый у стены ковёр.

— Ты русский?

— Да.

— Зачем ты здесь?

— Я ищу Магарова, он мой кровник.

— Ты ошибся подъездом. Магаров живет в соседнем подъезде, на третьем этаже…

— Ну прописан то он в этом подъезде?

— Ты смешной. Весь этот дом отдан общине, и здесь сильный решает, где они будут жить, а Магаров один из сильных.

— Если хочешь отомстить Магарову, то я помогу тебе…

Я усмехнулся:

— С чего тебе помогать мне? Ты южанка, они твои братья по вере.

— Я верю в Бога, милостивого и милосердного, а они дети Иблиса, отвергнувшие Бога. Я живу лет, и они очень много мне задолжали. Меня зовут Адиля, и я клянусь тебе, русский, я помогу тебе.

В темноте я видел лишь лишь белки глаз и светлые зубы моей собеседницы, а она, прижавшись к моему плечу, шептала на ухо свою историю. Она жила в небольшой, вполне благополучной южной стране, у нее были папа и мама, а также старший брат. Однажды девочка с родителями поехала на машине в бабушке с дедушкой, что жили в соседнем городе. Машина, ровно гудя двигателем, быстро проглатывала километры ровной шоссейной дороги, из динамика раздавалось пение популярного певца, отец улыбался дочери, глядя на нее в зеркало заднего вида. Раздался грохот, черная вспышка встала перед глазами… Когда девочка очнулась, кто-то вытаскивал ее из под перевернутой машины. Вокруг суетились солдаты в незнакомой форме — началась очередная заварушка, причина которой тянулась из-за неправильного поведения одних людей по отношению к другим, произошедшего тысячу лет назад. Молодой симпатичный парень с тонкими усиками и белозубой улыбкой протянул ребёнку фляжку, напоил её, а потом за волосы потащил к стоящему неподалеку пикапу с крупнокалиберным пулемётом в кузове. Так для Адили началась новая жизнь — жизнь маленькой рабыни. Через несколько дней она попала в большой дом родни своего нового хозяина, где несколько лет выполняла любую работу. Повзрослев она на короткий срок стала наложницей своего господина, которого звали Васим. Ребёнок от Васима родился мёртвым — пуповина перекрутилась вокруг шеи, и после этого молодая женщина снова превратилась в прислугу на все руки, лишь иногда подкладываемую под уважаемых гостей семьи. Пару лет назад, когда война подошла к городу, где жила семь Магаровых, они с тысячей других перемещаемых лиц, погрузились на транспортные самолеты стран НАТО и были переплавлены в благополучную Россию. Происхождение молодой женщины, одетой в потрепанную черную хламиду, никого не интересовало. Документы у беженцев никто не проверял, пассажиров пересчитали по головам, чтобы не допустить перегруза воздушного гиганта, а по прилету загрузили в автобусы и привезли сюда, в новый квартал, выкупленный оптом Евросоюзом у местных застройщиков. По документам одной из племянниц Магарова, Адиля год посещала русскую школу, где научилась говорить и писать по-русски. Затем обучение было признано достаточным, и девушка вернулась своей повседневной беспросветной жизни.

— А почему ты спишь в этом подъезде, если твои хозяева живут в соседнем?

— Им все равно, зато ночью меня не поднимают, выполнять очередной каприз хозяев приходиться прислуге, что живет рядом с ними, а я прихожу только утром.

— И как ты мне хочешь помочь?

— Что ты хочешь? К Магарову ночью ты не войдешь, дверь не откроют, да и в квартире два вооруженных охранника. Но если хочешь, то я покажу тебе, где хранится оружие. И утром ты застрелишь Магарова, когда тот выйдет во двор.

— А после того, как я застрелю Магарова, я смогу уйти отсюда?

— Нет, ты не уйдешь, но ведь ты убьешь своего врага. Разве не это главное?

— Нет. Я один, а родни у Магарова много. Если я погибну, убив Магарова, кто разберется с остальными его родственниками. С Васимом, например, Он, кстати, сейчас здесь?

— Нет, он завтра прилетит…

— В каком смысле –прилетит?

— Васим после армии, семья дала денег, выучился на летчика, летает вторым пилотом на «Боинге». Завтра прилетит, снимет русскую девочку, привезет сюда, отдохнет, а через пару дней улетит в новый рейс.

— Он привозит девочек сюда? Каждый раз?

— А куда ему их вести? У него здесь дом. А почему ему не привозить их каждый раз. Молодой, красивый. В форме гражданского летчика русской авиакомпании, на красивой машине, такой, без верха…

— Кабриолет?

— Не знаю, видела, что красивая, красная, и эмблема круглая, красивая, с красным крестом. Почему не прокатится с красивым, богатым пилотом. Ты боишься богатых пилотов из авиакомпании?

— Наверное, не боюсь.

— Вот и девчонки не боятся.

— И что, они здесь с ним…

— Ну да, они с ним трахаються, а потом он их отпускает.

— И что, все соглашаются сюда ехать?

— Так, пока машина во двор не заедет, не видно же, куда приехали, дома да дома, почти все одинаковые.

— А если она не согласна с Васимом здесь трахаться?

— Он все равно с ней развлекается, только потом ее ведут вон туда — девушка поманила меня к окну и ткнула пальцем в приземистое здание теплового узла, утопленного в асфальт посреди просторного двара: — и больше их я не видела. Кроме Васима здесь много молодых парней, многие не могут женится, потому что нет денег.

— Ты хочешь сказать, что там, в теплоузле полно женских трупов? Да вы бы задохнулись от вони, если бы это было правдой.

— Слушай, русский, я не знаю, женщин туда не пускают. Но я знаю, что там, под землей проходят огромные бетонные трубы, откуда все дерьмо спускают в очистительные сооружения. И оружие там хранят.

— Как там можно хранить оружие? Там же сыро должно быть. Оружие заржавеет сразу.

— Я не знаю, но я много раз видела, как парни выносили оттуда автоматы и что-то еще, а потом заносили.

— Блин, барышня, ты меня так своим рассказом… удивила, что я сейчас ничего не могу решить. Уже скоро рассветет, мне выбираться нужно. Где я тебя завтра ночью найду?

— Русский, где ты меня можешь найти? В моем шкафу.

— Слушай, давай, если все в порядке, подашь мне вечером какой ни будь знак.

— Если все в порядке, то я в окошко на третьем этаже, возле арки вывешу край черного платка, его на светлой стене сразу видно будет.

— Хорошо, спасибо.

Я осторожно вышел во двор. Ночь постепенно отступала, темнота серела. Во дворе сонно спорили два человека. Я скрылся в темноте арки, осторожно, чтобы не скрипнуть воротами, перемахнул их и скрылся в густой листве парка, подступающего к стенам зданий квартала беженцев, стараясь успеть в больницу до того, как первые медсестры начнут ходить по палатам и ставить пациентам назначенные уколы и электронные градусники.

В палате все спали. Я улегся под простынь и заснул почти мгновенно — тело потомка не было готово сутками бежать или сидеть в засаде.

Пришли ко мне после сон часа, в который я честно пытался уснуть. В палату ввалился мрачный как грозовая туча дядя Вова и инспектор Наташа. Не знаю, зачем они прошли вдвоем, возможно Наташа опасалась моего неконструктивного поведения, все-таки у меня были к ней обоснованные претензии. Инспектор, старательно поправляю узкую синюю юбку, пыталась скрыть свои коленки от моих пытливых взглядов, одновременно опрашивала меня на предмет обстоятельств поучения травмы. Дядя Володя, поняв, что нападать на женщину — полицейского я не собираюсь, буркнул что-то типа «Пойду, покурю», резкими шагами вышел из кабинета.

— Что с дядей Володей?

— Не с дядей Володей, а с Владимиром Алексеевичем…- инспектор строго взглянула на меня, но потом почему-то стушевалась и снова уткнулась в протокол.

— А что у Владимира Алексеевича произошло? — покладисто спросил я.

— Дочь пропала. Из твоей школы, выпускной класс. Из школы ушла, до дома не дошла, хотя у нее сегодня курсы подготовительные. Телефон не отвечает. Ты кстати ее знаешь? Света зовут, Света Новицкая, из одиннадцатого «Б».

Я посовещался с потомком, после чего признал, что Свету я знаю, очень симпатичная девушка, но, находясь в больничной палате, доступ к информации у меня отсутствует, поэтому о пропаже девушки я ничего не знаю.

— А еще у Магарова беда — ночью сына возле дома зарезали. Ты про это, конечно, тоже не слышал?

— Простите, а как вас зовут, а то Наташей как-то неудобно…

— Наталья Викторовна….

— Так вот Наталья Викторовна, вы сегодня у меня первые посетители. Телефона у меня нет, я его дома храню, а то отберут. И поэтому, да! Я про убийство Саида Магарова ничего не знаю.

— Ладно, расписывайся здесь и здесь…

— Можно, я сначала почитаю?

Инспектор возмущенно фыркнула, бросила на простынь передо мной протокол объяснения и, возмущенно топая каблучками, вышла из палаты. Я внимательно прочитал текст, с трудом продираясь через мелкую вязь ее почерка. В принципе, вся моя история о падении с высоты собственного роста и отсутствии претензий к кому-либо, была изложена толково, поэтому я поставил свои автографы на месте галочек и растерянно поглядел на дверь в палату — а кто же у меня бумаги будет забирать, я же травмированный и мне вставать нельзя. Стеная и держась за стенку, я доковылял до стоящей у окна в коридоре парочки. Женщина сочувственно гладила по могучему плечу высокого мужчину, который яростно тер глаз, как будто ему соринка попала в глаз.