Завет

Только Писанием V (8)

...время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру

Экклезиаст, 3:8

Оказавшись снаружи, Виктор окликнул пикси:

– Бео!

Тот спрятал пейджер в карман и вылез из машины.

– Бери Каина, и чапайте к Мамаше Ди. Пора познакомить его с самой тёмной изнанкой города и местным обществом вооружённых онанистов, обрыганов, кончелыг и прочих убогих. Если начнутся проблемы, то сообщи. Мы с Кальфу подстрахуем.

Бео кивнул и зарядил пистолет. Каин последовал его примеру.

– Дошли патрон и на предохранитель поставь, – велел пикси.

– Это не по инструкции, – возразил Каин.

– Если будешь всё делать по инструкции, то загнёшься в самом расцвете сил. Оно тебе точно надо? Если надо, то держись от меня подальше.

– Бео дело говорит, – подтвердил Виктор.

– Старайся не смотреть местным в глаза, – продолжил инструктировать Бео. – Но и сам взгляд не отводи. Иначе придётся чуток пострелять, что крайне нежелательно. И не мандражируй, анксиолитиков[1] под рукой всё равно нет.

– Я знаю, как вести себя в таких местах.

– Ну и молоток. Я просто напоминаю.

Они вышли на одну из основных улиц. Большая часть зданий обветшала и разваливалась, многочисленные свалки кишели крысами. Пьяниц из дешёвых пабов выбрасывали прямо в грязные лужи. Время от времени Бео и Каину попадались вампиры, которые стремились убраться с глаз как можно быстрее. Цыгане в цветастых нарядах собирались группками на перекрёстках и подозрительно косились на чужаков. Полицейский участок был ещё несколько лет назад расформирован, а само здание превратилось в приют для бродяг.

– Все их интересы сосредоточены вокруг жратвы для своих детей и наркоты, – сказал Бео, кивнув в сторону вампиров. – Без обид.

– Всё нормально.

– Нам сюда.

Бео свернул в неприметный переулок, который ничем не отличался от прочих. Разве что мусора здесь было куда больше, а стена сплошь исписана экстремистскими лозунгами, утверждающими главенство той или иной расы. Кое-где попадались рисунки уличных художников. Настенная живопись образовывала причудливые сочетания, наслаиваясь друг на друга. Стена оказалась подозрительно чистой. Как выяснилось, какой-то маг нанёс на неё рисунок-краскоед, поглотивший все остальные каракули. Затаившийся в тени балкона рисунок-спрут лениво шевелил щупальцами, поджидая очередную жертву.

– Как в сраный музей сходил, – сказал Бео. – Залипать можно часами, только за бумажником не забывай следить.

Пикси нашёл нужную дверь и постучал, выбив сложную дробь. Заскрежетала заслонка, и на него уставились налитые кровью глаз. Бео достал из кармана мятую купюру и просунул в окошко.

Некоторое время ничего не происходило. Потом дверь открылась, образовав щель, в которую можно было с трудом протиснуться.

– Правила знаете? – спросил громадный орк.

За сваленными в кучи коробками затаились остальные вышибалы, которые не спешили показываться на глаза.

– Знаем, – ответил Бео. – Не в первый раз тут.

– Тогда без глупостей.

Орк похлопал по стволу стоящего у стены дробовика.

– Как скажешь, друг.

Сумрачный коридор вывел их к очередной двери.

– И какие тут правила? – спросил Каин.

– Как и везде. Сидеть в одном баре дольше часа – дурной тон. Чем больше притонов с пиханой пальцем колбасой успеешь обойти – тем лучше. Это сулит счастье и прочие благости.

– И всё?

– Нет, конечно. Первое и самое главное – не трогай пушку, пока я не скажу.

– Они нас даже обыскивать не стали.

– Там столько вооружённых горилл, что ты просто не успеешь вытащить ствол. И помни, что в этом мире единственный порок – это тупость. Единственный и фатальный.

Бео толкнул дверь и проскользнул внутрь. Обстановка походила на модные руинные бары. Часть посетителей расположилась на распиленных надвое ржавых ваннах или криво склеенных табуретах. В центре помещения стоял разваливающийся каменный колодец с деревянной крышкой, под потолком болтались повешенные готичные куклы и ржавые светильники.

Вошедший следом Каин громко хлопнул дверью. На пол посыпалась штукатурка. Мощно сложенный бородатый бармен убрал бокал и положил похожие на окорока руки на стойку.

– Вы гляньте, кто явился! Решил вернуться к старой жизни, Бео?

– Не сегодня, – ответил пикси, забираясь на высокий табурет.

Бармен покосился на Каина.

– Он со мной, – пояснил Бео.

– Прости, брат, крови нет. Бар для гомиков…

– Я знаю, дальше по улице, за углом.

– Да ты, смотрю, прошаренный. Как обычно, Бео?

– Пожалуй.

– Шакшуку[2] возьмёшь?

– Нет.

Бармен начал готовить сложный коктейль. Закончив, он поджёг его и катнул бокал по стойке.

– Смотрю, вы обстановку своего бомжатника обновили, – заметил Бео.

– Не всё же время смотреть на срань, доставшуюся нам в наследство от коммунистов. Если настало время великих перемен, то глупо сопротивляться.

– Помнится, здесь ещё музыканты были.

– Все выступления теперь по средам и субботам. Ты за этим пришёл, по музыке соскучился?

– Мне нужно с Мамашей поговорить, – ответил Бео, задув ядовито-зелёное пламя.

– Не думаю, что она будет рада тебя видеть.

– Я попробую её переубедить.

– С ней Младший, так что…

Бео скривился и отставил бокал.

– Да, это сильно усложняет дело. Но разговор серьёзный, заднего включать не буду.

– С возрастом Мамаша стала слегка повёрнута на контроле, никуда его не отпускает от себя. А то опять накосорезит, а ей разгребать.

– Всё правильно делает. Отпусти такого, и его резиновыми дилдаками отмудохают в ближайшей подворотне.

Бармен хохотнул.

– Так что, устроишь нам встречу? – спросил Бео.

– Ждите здесь, – ответил бармен и отошёл, доставая мобильник.

Его место тут же занял мрачный бритоголовый дроу.

– Давно здесь? – спросил у него пикси.

Дроу не ответил. Бео не стал настаивать и попробовал коктейль.

– Всё тот же вкус, – сказал он и сделал ещё один глоток. – Хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.

– Когда ты был тут в последний раз? – спросил Каин.

– Вспомнить бы ещё… пожалуй, лет десять назад, как раз после развода. Хреново тогда было, решил нажраться как следует.

– И тебя до сих пор помнят?

– Меня вообще сложно забыть.

Вернулся бармен.

– Пошли, Мамаша примет вас.

Бео и Каин последовали за ним. Они шли по длинному тёмному коридору в сопровождении двух вооружённых громил.

– Говорить буду я, – шепнул Бео. – А ты молчи и выгляди как суровый наёмник. И внимательно следи за окружением, держа руку в кармане. Только куртку сперва застегни.

Их отконвоировали в богато обставленный кабинет. Вдоль стен разместились атласные диваны, стены увешаны картинами, а в углах стояли скульптуры. Огромные витражные окна отбрасывали разноцветные блики на роскошный ковёр. Со стен неодобрительно взирали многочисленные портреты других пикси – видимо, предыдущие поколения преступной семейки. В камине уютно потрескивали эвкалиптовые дрова.

– Бео Ракоши. Не думала, что увижу тебя когда-нибудь.

За столом сидела пожилая пикси, одетая в деловой костюм. Белые волосы она собрала в высокую причёску, вышедшую из моды ещё полвека назад. На лацкане жакета поблёскивала рубиновая брошь в серебряной оправе.

– По крайней мере, живым, – добавила Мамаша Ди. – Но ты не перестаёшь меня удивлять.

– Я тоже рад тебя видеть, Мамаша.

На одном из диванов развалился Младший, который злобно уставился на визитёров. В отличие от своей консервативной матери, он предпочитал носить блестящие костюмы и яркие галстуки с аляповатыми рисунками. Беспокойно барабанящие по подлокотнику пальцы были унизаны массивными золотыми перстнями. Тёмные волосы он зализывал назад с прямо-таки маниакальной тщательностью, отчего они казались нарисованными.

– Располагайтесь, – сказала Мамаша Ди, указав на приготовленные стулья.

Бео сразу же залез на стул. Каин остался стоять. Мамаша Ди перевела на него взгляд.

– Тебе предложили сесть, вампир. Не заставляй меня повторять.

Тяжёлые руки надавили на плечи, и Каин рухнул на заботливо подставленный стул.

– Давай сразу к делу, Бео, время дорого. Зачем пришёл?

– Что ты знаешь о недавней заварушке в Уйлипотвароше?

Мамаша безразлично пожала плечами.

– Ничего. У меня нет интересов в том районе.

– Думаешь, я поверю, что такое предприятие может обойтись без тебя? Федералы оттуда, по меньшей мере, тонну наркоты вывезли. Пришлось пару грузовиков подгонять.

– Не имеет значения, во что ты там веришь, Бео. Я ничего об этом не знаю. Разве что…

Она покосилась на сына. Тот беспокойно заёрзал на месте и принялся поправлять залитые бриолином волосы.

– Давай начистоту, – сказал Бео, подавшись вперёд. – Дело серьёзное, Мамаша. Твои подручные облажались – этим делом заинтересовались ищейки инквизиции. Откупиться не выйдет. Так что лучше расскажи всё мне.

– И ты меня прикроешь по старой памяти?

– Обещать не могу, но сделаю всё возможное.

– Покажи мне дурака, который поверит храмовнику. Да ещё такому, который с федералами связался.

Бео покосился на Младшего.

– Кажется, я знаю одного такого. Не храмовник, правда, но тоже ходит под мухой и заколпачен по самую макушку.

– Да? – изобразила удивление Мамаша. – И кто же это?

– Не могу сказать, он страшно обидится.

Младший то ли не понял, о ком речь, то ли решил собрать в кулак всё скупо отпущенное ему природой самообладание и промолчать. Мамаша Ди сложила пальцы домиком и внимательно посмотрела на Бео.

– Тогда скажи мне кое-что другое, Ракоши.

– Спрашивай.

– Ты же не забыл про моё обещание?

– Какое именно? Про собак? В то время обещаний много было, некоторые уже и не вспомнить сразу.

– И про собак тоже. Что помешает мне убить вас и самой разобраться с этой проблемой? Федералы тоже продаются, только стоят дорого. И умирают, как и все остальные.

Некоторое время пикси молча, уставившись в пол.

– Только одно, – наконец ответил он, подняв голову. – У моего друга под курткой набитый взрывчаткой жилет. Сейчас он сильно нервничает и держит вспотевший палец на взрывателе. Если обстановка чрезмерно накалится, то случится большой бабах, а наши останки можно будет вымести отсюда веником.

– Враньё! – заорал Младший, вскочив с дивана. – Ты не мог протащить сюда взрывчатку, у нас…

– Замолчи и сядь, – спокойно велела Мамаша.

Она откинулась в кресле и довольно заулыбалась.

– А ты не растерял хватку, Бео. Это хорошо.

В это момент Младший щёлкнул пальцами, подав сигнал.

Стоящий позади громила схватил Каина за горло и начал душить.

Каин напряг шею, нащупал мизинцы и сломал их. Затем сломал безымянные пальцы. Развернулся, ткнул громилу большим пальцем в глаз. Остальные пальцы засунул в ухо и нажал изо всех сил. Большой палец продолжил погружаться в орбиту.

Каин позволил ему отшатнуться и свалил второго громилу, который пытался придушить Бео удавкой. От удара в висок глаз выскочил из орбиты, а громила вырубился от боли.