Противостояние I

Марина уже второй день на научной конференции в Новосибирске. Вернётся не скоро, потому что прямо из Новосиба летит в Москву. Что-то там для своего института выбить нужно. Как она нам сказала, устала она за последние пару месяцев. В Москву ей больше «для развеяться» захотелось. Я уж и не лезу к ней со своими предложениями. Вполне может статься, что она и от нас от всех устала. Не только от студентов своих. Про нас она по своей деликатности, конечно же, не скажет, поэтому мы и не пристаём. Захочет чего-нибудь экзотического в плане развеяться и отдохнуть — сама скажет.

Девчонки — Наташка с Иванкой — пообедали и умчались в кино. Из дома вышли совсем недавно — минут двадцать назад. Мы с ними могли бы на Жуковского пересечься, сверни я на неё на пару минут раньше.

Помог Насте снять пуховик, ткнул пальцем в дверь ванной комнаты и сам разделся и разулся. Повесил куртку и ушёл к себе в комнату. Нужно было ватные штаны снять и в домашнее переодеться. Не собирался я её провожать, когда и если ей уйти захочется. Сейчас день, светло, опасностей никаких. Она собиралась на Ангару пойти — вот пусть и идёт. От нас до перехода через железнодорожные пути метров двести не больше. Это — если она не захочет напрямки дунуть. Так ещё ближе, естественно! Автомобильную дорогу перешёл, налево — направо посмотрел, на невысокую гравийную насыпь взобрался, и ты уже почти на месте.

В моей комнате она меня и застала, вернувшись из ванной. Я брюки-то уже переодел, а теперь стоял перед раскрытым шкафом, раздумывал над вопросом — что бы мне такое надеть — когда она от дверей спросила:

— Это твоя комната?

— Угу, моя. Заходи, не стесняйся.

Она подошла к окну, раздвинула тюлевые занавески и выглянула на улицу. Моё окно выходит на участок за домом. Там у нас беседка имеется, посажена пара яблонь. Как они цветут и цветут ли они вообще, мы ещё не видели.

— Ой, Саш, Саш, посмотри скорее! К вам, похоже, рысь забралась! Скорее!

— Забрался… – поправил я, не отрываясь от своего занятия, — Это самец, а не самка. Живёт он тут. Зовут его Тишкой. Тимофей значит. Прошлой осенью его в тайге подобрал. Мать браконьеры убили. Принёс сюда, потому что в тайге он всё равно от голода бы умер. Следующей весной отправлю назад. Дальше пусть сам по жизни пробивается…

***

Выбрал старенькую голубую олимпийку, натянул на себя, закрыл шкаф, подошёл к окну и выглянул во двор. Тишка охотился. Наверное опять от соседей неосторожная крыса на наш участок забрела. Ну, будет визгу, когда он её сцапает. Тишка стал очень ловким охотником, хоть и котёнок ещё. Сколько ему? Я его в ноябре нашёл. Ему тогда полгода было. Сейчас, получается, уже почти десять месяцев.

Не глядя на Настю, спросил:

— Можешь объяснить мне, что произошло ночью?

Она помедлила, прежде чем ответить. Стояла рядом и тоже не отрывала глаз от Тишки. Тот как раз спрятался за колодой, на которой я обычно дровишки для мангала колю. Но ответила она совсем не то, что я ожидал.

— У вас всегда так шумно?

Как раз сейчас проходил мимо дома и визжал тормозными колодками длиннющий товарный состав. Вообще, этот дом выбирала Марина и выбрала его не вполне удачно. Соблазнилась близостью к реке, а о том, что он в пятидесяти метрах от довольно оживлённой железной дороги стоит, не подумала. На ночь приходится накрывать дом невидимым звуконепроницаемым колпаком, но он не спасает от вибраций почвы, возникающих, когда мимо проходит тяжёлый состав. Не только почва, но и дом начинают мелко вибрировать. Натка говорит, что не замечает этого, но мы с Иванкой чувствуем эту вибрацию очень хорошо.

Предлагал я Марине сменить жильё на более спокойное и тихое, но она пока не хочет. Говорит, пусть Натка школу закончит и уедет в институт поступать, тогда и будем думать о переезде.

На вопросы нужно отвечать.

— Довольно часто. Ты мой вопрос слышала?

— Какой вопрос?

— Что сегодняшней ночью произошло? Ты мне не показалась пьяной…

— А что такое? Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду твоё поведение под одеялом.

Она отошла от окна к книжной полке и, склонив голову к плечу, принялась рассматривать корешки книг. Не оборачиваясь, рассеянно спросила:

— Под каким одеялом?

— Ты страдаешь лунатизмом?

Она коротко оглянулась и помотала головой:

— Нет, не замечала. А почему ты спрашиваешь?

— Ты помнишь, что ночью замёрзла и спустилась вниз к камину? Что лежала со мной под одним одеялом?

Она помолчала и ответила вопросом на вопрос.

— Саш, трудно было поступать в институт?

— Не хочешь говорить о том, что произошло?

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Ты тоже не ответила ни на один мой вопрос. — рассердился я, — Что происходит, Настя? Ты ночью своим поведением сильно сбила меня с толку. Во-первых, я был ошарашен контрастом между твоим невинным внешним видом и твоим очень взрослым поведением. Во внезапную влюблённость с твоей стороны я не верю. Кроме того, ты отвергла все мои попытки взять инициативу на себя. Она всё время оставалась на твоей стороне. Ты делала со мной всё, что тебе было нужно. Конечно, доставила мне удовольствие, но я ощущаю себя использованным. Примерно, как выдоенная корова. У тебя какая-то личная драма, и ты решила отыграться на мне? Или решила отомстить кому-то с моей помощью?

Она молчала, водя пальчиками по обложкам книг. Я вздохнул:

— Если не хочешь разговаривать на эту тему, я попрошу тебя уйти. Мне не нравится происходящее, и ты начинаешь действовать мне на нервы. Извини за резкость. Я предлагаю тебе поговорить, как взрослые люди, а ты всё время уводишь разговор в сторону или вон молчишь.

— А если ты мне просто нравишься? — до сих пор она не повернулась ко мне. Всё так же рассматривает корешки книг. Слава богу, последние слова говорят за то, что случившееся ночью мне не приснилось, а она не лунатик. Я чертыхнулся про себя. Терпеть не могу такую манеру разговора.

— Ладно, не буду тянуть из тебя жилы. Не хочешь говорить о ночном происшествии — не надо. Это в конце концов твоё личное дело. Я о другом...

Меня прервал телефонный звонок. Я подумал, что кто-то разыскивает Марину, но ошибся. Позвонил Сергей Владимирович Телюпа. С недавнего времени третий заместитель генерала Мирошниченко. Полковник центрального аппарата КГБ.

Позвонил он сюда впервые. Да и вообще, я встречался с ним всего дважды. В первый раз — это было в начале лета 69-го года — он помог нам со сводной сестрой. Вытащил из одной неприятности, в которую мы с ней попали, гуляя в парке Сокольники в Москве. Тогда он ещё был старшим группы оперативников в чине майора КГБ.

Второй раз он появился, чтобы предъявить мне одну фотографию, сделанную в Ля Кабане и задать пару вопросов. Это было минувшей осенью уже здесь, в Иркутске.

После обязательных приветствий, Сергей Владимирович сказал, что вчера побывал в институте и там ему сказали о командировке Марины Михайловны. Теперь он просит о встрече меня. Я оглянулся на открытую дверь своей спальни, в которой оставалась Настя и вздохнул:

— Я бы с удовольствием, но вас к себе я пригласить не могу и выйти из дома тоже пока не в состоянии. У меня гостья, и я не знаю пока, как от неё избавиться. — последнюю фразу я произнёс не понижая голоса.

Ура! Сработало! Настя появилась в прихожей и, не глядя на меня, промаршировала к вешалке. Убедившись, что она принялась надевать обувь, я снова обратился к всё ещё смеющейся трубке.

— Она, кажется, уходит. Где вы предлагаете встретиться? Я бы предпочёл какой-нибудь ресторан, где можно было бы заказать шашлык. Что-то давно шашлык не ел. Как вы к такой идее относитесь?

— Я у вас в городе пока не ориентируюсь. Ты сам-то знаешь такие рестораны?

— Нет, тоже не знаю. С хорошим мясом сейчас везде проблемы. Ладно, подъезжайте ко мне. Шашлык мы с вами и здесь придумаем. Вам же наверно поговорить без свидетелей нужно?

— Правильно понимаешь. Тогда до встречи. Минут через сорок я у тебя.

Положив трубку я подошёл к вешалке и снял с крючка красный пуховик. Настя всё ещё возилась со шнурками своих ботинок. Очень уж они длинные у неё. Наверное, раза в два длиннее, чем нужно.

— Извини, что не предлагаю остаться. Один знакомый дядька из Москвы прилетел. Нам поговорить с глазу на глаз нужно.

— О чём?

— О видах на урожай маковой соломы в провинции Бадахшан. Это в Афганистане. Мы с ним при прошлой встрече не успели обсудить…

Заглянув в её непонимающие глаза, я фыркнул от смеха.

— Это была шутка. Не бери в голову, Настя. О чём он хочет поговорить, я и сам не знаю, но при посторонних он точно говорить не станет. Дядька очень серьёзный, поэтому скорее всего о чём-то серьёзном.

— Понятно… Саш, скажи, а вступительные сложно было сдавать?

— Ну так... Зависит от подготовки. Ты в медицинский собралась поступать?

— Угу, с самого детства хочу врачом стать. У меня и мама, и папа врачи. И бабушка тоже медиком была, пока на пенсию не вышла…

***

Речь и впрямь пошла о серьёзном. Даже об очень серьёзном. Пришлось тайком от своего гостя ментально связываться с Мариной, которая спокойно и весело попивала винишко в гостях у своей институтской подруги. Марина выслушала меня, подумала немного и решила не появляться у нас в Иркутске, предоставив мне право самостоятельно провести разговор. Она предупредила о том, что ни на какие уступки я идти не должен. Если ситуация начнёт выходить из-под контроля, я должен незамедлительно переправить в усадьбу на Уссури Наташку с Иванкой и исчезнуть из города самому. После всего этого я должен связаться с ней, а уж она решит, как поступить дальше.

Я сказал ей, что девчонки ушли в кино, и она попросила меня во всё время разговора с моим гостем присматривать за ними. Плохо будет, если их попытаются взять в заложники. Тогда придётся действовать решительно и предельно жёстко. В случае такой попытки я должен незамедлительно и безо всякой рефлексии по этому поводу любым доступным мне способом нейтрализовать своего собеседника и без промедления перенести её к нам в Иркутск!