Противостояние I

Помолчали. Вид у моего собеседника был мрачным. Наконец, он процедил сквозь зубы:

— Ты говоришь хорошо известные вещи, но мне всё равно неприятно это слышать. Как понимаешь, я и сам принадлежу к этой партии. И работаю я в организации, которая ответственна за организацию репрессий.

— Знаю я всё. Если бы вы или Николай Гаврилович были замараны в той организованной охоте на людей, я с вами никогда не стал бы иметь дело. Брезгую я такими...

Снова помолчали. В этот момент я вёл интенсивный мысленный диалог с Мариной. Сергей Васильевич вздохнул.

— Насколько я понимаю, к компромиссам ты не склонен. Так ведь?

— Да, именно так. Только не я, а мы. Мы не склонны к компромиссам. Не переживайте, Сергей Васильевич. Генералом вы, может быть, и не станете, но ваши знания и опыт пригодятся при любой власти. Не только при диктатуре пролетариата. А если до серьёзного дойдёт, то в структуре КГБ быстро образуется масса превосходных вакансий. В течение одного дня образуются. Если я с вашей конторой по-настоящему сцеплюсь, бить буду в первую очередь по командованию. Опыт боевого применения магов и чародеев показывает, что так гораздо эффективнее выходит. Вот тогда о вас снова вспомнят и призовут.

Он мрачно усмехнулся:

— Не хорони меня раньше времени. Я ещё потрепыхаюсь. Юрий Владимирович мне никаких конкретных сроков не ставил.

— Не ставил, так через полгода поставит. Время-то идёт, и такие, как Пельше и Смыслов, моложе не делаются. Они его вынудят. Он сейчас кандидат в члены Политбюро? — Сергей Васильевич молча кивнул, — Ну вот. Андронов всё сделает, чтобы стать действительным членом. Мать родную продаст. Знаю я эту братию. Там все сплошь карьеристы.

— И что ты предлагаешь?

Я пожал плечами:

— Марина Михайловна спрашивает, а что конкретно хочет от нас ваш новый начальник? Как вы сами понимаете полученное от него задание?

— Она нас слышит? — он выпрямился на стуле и ощутимо напрягся.

— Угу, теперь слышит.

Он обвёл взглядом стены и потолок, ничего нового на них не увидел, откашлялся и как-то смущённо улыбнулся.

— Передавай ей привет.

Я и хотел бы усмехнуться, но что-то настроения не было. Разгорячён был предыдущим разговором, да и на душе было неспокойно. Значит, не закончилась та начавшаяся в конце июля 1969-го история. И состоявшийся через пару дней разговор с Брежневым не снял проблему окончательно. Вздохнул только тяжело и кивнул утвердительно на его вопрос о Марине.

— Конкретно? — переспросил он, гася улыбку, — Мне показалось, он и сам до конца не понимает, чего он хочет. Для начала прозондировать возможность встречи. Для начал просто встречи. В разговоре со мной он был очень серьёзным, но меня не оставляло ощущение, что он чувствует себя маленьким ребёнком, к которому пришёл Дед Мороз. Дед Мороз — это ты, разумеется. Он смотрит на него, на его мешок, его сердечко замирает в предвкушении чуда, но в то же время он мучается сомнениями. Дед Мороз настоящий или всё же нет? А если он настоящий, то почему его глаза, нос и голос так похожи на глаза, нос и голос их дворника?

Вот тут я улыбнулся. Не ожидал от Сергея Васильевича столь живого воображения. Он тоже улыбнулся.

— Мне кажется, он хочет для начала просто встретиться и поговорить. Может быть, надеется, что в ходе разговора сам лучше поймёт, что ему... им от вас нужно.

Марина вмешалась. Сказала, что она не против встречи, но что на сей раз она должна состояться на нашей территории. Если ему нужно просто поговорить, пусть приезжает в Иркутск. Прежде чем передать её слова Сергею Васильевичу, я спросил его о другом.

— Понятно... Скажите, Сергей Васильевич, а откуда вы узнали о визите Подборного и Смыслова к Андронову? Подождите! — я поднял руку, показывая, что ещё не закончил, — И второй вопрос: что означает ваше «я на твоей стороне?»

— Юрий Владимирович рассказал мне об их визите на Лубянку. Наверное, чтобы сразу завоевать доверие. А может, для того, чтобы произвести впечатление. Не знаю... Что касается того, на чьей я стороне... Как я могу оказаться на другой стороне, если знаю о тебе то, что знаю? Конечно, на твоей. Надеюсь на твою защиту, если до крайностей дело дойдёт. Сможешь хотя бы семью мою защитить?

— Конечно, смогу. Если хотите, прямо сейчас помещу их в одно уютное местечко, где их сам чёрт не найдёт.

— Рано! Если они исчезнут, Юрий Владимирович тут же узнает и насторожится. — усмехнулся он.