Противостояние I

Помолчали, подумали. Молчание нарушил Андронов. Вздохнул, пробормотал себе под нос:

— Тем не менее делать что-то нужно... — и, уже громче, — Как ты там? Устроился?

— Времени не было, Юрий Владимирович! Пока что имею только номер в гостинице. Ненашев пообещал, что завтра жильё для меня будет готово. Машину под задницу выделят тоже завтра.

— Ладно, устраивайся. Кузнецову передай, что его предложение о встрече в Иркутске я услышал и взял время подумать. Ещё скажи, что мне это предложение категорически не нравится! Пусть знает, что я рассердился! Всё, до свидания!

***

Пришлось снова идти к дежурному по Управлению и просить разгонную машину. О разговоре с Андроновым Саша должен узнать незамедлительно. Чёрт его знает, когда Марина Михайловна собирается покинуть Новосибирск, чтобы лететь в Москву. Это может ещё сегодня произойти! Как некстати, что о её планах он узнал от Андронова! Нужно предупредить Сашу, что подобная небрежность с его стороны в современных обстоятельствах совершенно недопустима! Это может привести к серьёзным неприятностям!...

Саша согласился с ним и даже извинился. Пригласил его пройти на кухню и представил младшим членам семьи. Красивые всё же дочери у Марины Михайловны. Впрочем, говорить при них он отказался и попросил Сашу о разговоре вне дома. Они вышли и прошлись сначала по Герцена, а потом свернули на Жуковского и добрели до центральной улицы их района.

Услышав краткий пересказ разговора с Андроновым, Саша нахмурился и некоторое время молчал. Потом всё же высказался.

— Не знаю, что решит тётя Марина, но я предложу ей немедленно вернуться домой. Прямо сегодня вернуться. Не хочу рисковать. Если за ней пойдут ваши топтуны, я ведь выжидать не стану. Не знаю пока, что с ними и их начальством сделаю, но хорошего ничего не будет. Тётя Марина сейчас подумает и скажет мне. Подождём...

***

Марина передумала. Сказала, что встречаться в любом случае придётся, и, если число желающих поговорить с нами будет больше одного человека, то мы готовы встретиться с ними в Москве.

Ещё она сказала, что забирать её из Новосибирска в Иркутск не нужно. Сегодняшний вечер и завтрашний день до обеда она проведёт в компании с друзьями, а в час дня её обещали доставить с вещами в аэропорт. Билеты на самолёт до Москвы уже куплены, так что лететь придётся. Тем более, что побывать в Министерстве здравоохранения ей всё равно нужно. В связи со сдачей в эксплуатацию лабораторного корпуса у неё уже возникли проблемы с персоналом.

Марина была навеселе, настроение у неё было приподнятое, и я не решился настаивать на отправке её в Иркутск. Ладно, пусть отдохнёт и развеется хорошенько. Переспросил только насчёт разговора в Москве. Она подтвердила сказанное и добавила, что участие Брежнева в этом случае обязательно. Ещё немножко подумав, она попросила передать, что в докладе начальству Сергей Васильевич может записать на свой счёт то, что ему удалось нас уговорить, и что неплохо было бы уже завтра к обеду получить подробную информацию об организации встречи в Москве и о примерном составе её участников.

Сергей Васильевич только кивнул. Когда я спросил о причинах его задумчивости, он вздохнул:

— Это не задумчивость, Саша... После нашего с тобой разговора, я уже приготовился к серьёзному бою — возможно, даже к последнему, — а оказалось, что бой откладывается на неопределённое время. В нашей среде такое состояние называется откатом.

Ну, такое и в студенческой среде называется откатом, о чём я его проинформировал. Марина кое о чём забыла упомянуть или сочла это само собой разумеющимся, но я посчитал, что будет лучше озвучить.

— Сергей Васильевич, предупредите, пожалуйста, Андронова, что провокаций я не потерплю. В Москву я прибуду вместе с тётей Мариной. Если замечу слежку и, особенно, подготовку какой-нибудь подлости против неё — пусть не обижается. Пострадают не только непосредственные исполнители, но и ему самому головы не сносить. Пусть заранее составляет завещание.

Он кивнул:

— Передам. Силовых акций или каких-то провокаций вряд ли стоит ожидать — вы же нужны им живыми, здоровыми и готовыми к сотрудничеству, — а вот слежку я не исключаю. Ты уж топтунов из наружки не трогай. Они люди подневольные.

— Как получится... Я буду рекомендовать ей не пользоваться метро. Все перемещения только на такси. Если ваши попытаются следить за ней — буду портить автомобили сопровождения, а тут уж всякое может случиться. Если машина на полном ходу ломается, то водитель и пассажиры обычно получают тяжёлые травмы, а иногда даже гибнут.

Он покивал.

— Я передам твои слова и постараюсь убедить его в серьёзности угроз, но и ты постарайся без нужды кровь не лить. Тебе же самому потом проще будет...

***

Весь день до обеда я провёл на занятиях в институте, но лучше бы оставался дома. Больше было бы пользы. Всё равно я мысленно был не здесь, а в Новосибирске. Я не спускал глаз с Марины. Ночевать она осталась у подруги. Утром они с ней попили кофе, и Марина отправилась в гостиницу. Нужно было забрать чемодан и сдать номер.

Когда она покинула гостиницу, ей на хвост упали двое из наружки местного Управления КГБ. Впрочем, далеко от гостиницы они отойти не смогли. Сначала один, а вслед за ним и другой потеряли сознание. Просто шёл, шёл человек, зашатался и упал прямо в весеннюю грязь. Так бывает, если сосуды слабые или с сердцем какие-то проблемы.

Понятное дело, прохожие вызвали скорую, и та примерно через двадцать минут к гостинице подъехала, но пострадавших она уже не обнаружила. Оба через пять минут самостоятельно пришли в себя, посидели на тротуаре, потом собравшиеся вокруг них прохожие помогли им подняться и привести в порядок растерзанную одежду. Они не обнаружили ту, за кем следили и несолоно хлебавши вернулись в гостиницу.

Сообразив, что мне лучше вернуться домой, я оповестил об этом Катюшу и отчалил. Предстояла серьёзная негласная работа в Новосибирском аэропорту и сопровождение самолёта на всём пути следования от Новосибирска до Москвы. Не доверяю я этим гэбистам. На любую пакость способны. Не дай бог им придёт в голову уронить самолёт с Мариной на землю. Я её, конечно, вытащу, но только одну её. Остальные пассажиры скорее всего погибнут! Не хочу, чтобы она перепугалась. Ещё, чего доброго, перестанет после этого вообще доверять самолётам. Оно нам нужно?

***

Доставил я Марину в Москву безо всяких проблем. Наверное, прав был Сергей Васильевич — мы им нужны живые и здоровые. По крайней мере пока. От него же мы получили необходимую информацию о встрече. Она состоится сегодня 22 марта в 20-00 в малом конференц-зале на Старой Площади 4. Пропуска для нас уже заказаны. Нам нужно будет подойти к бюро пропусков к 19-45. Там нас встретят и проводят.

Присутствовать будут кроме Леонида Ильича и Юрия Владимировича также Председатель Президиума Верховного Совета товарищ Подборный, товарищ Смыслов Михаил Андреевич и товарищ Пельше Арвид Янович. Как усмехнувшись сказала Марина — самые старые и, наверно, самые больные из членов Политбюро. Короче, самые нуждающиеся в качественной геронтологической помощи.

Последние полтора часа перед совещанием мы с ней провели в маленьком ресторанчике на верхнем этаже высотного здания, окна которого выходят на Манежную площадь. Предстоящая встреча волновала меня, и я не переставал строить предположения об её исходе, пока Марине это не надоело.

— Ах, Малыш, наши и их потенциальные потери совершенно несопоставимы. Ты ж пойми, максимум, чем мы с тобой рискуем — это моей работой и твоей учёбой. Меня могут снять с должностей, а тебя под благовидным предлогом выгнать из института. Ну, может, ещё аннулируют мой докторский диплом. Это всё! Варианты с какими-то их действиями против твоей матери или Наташки с Иванкой я даже не рассматриваю. Пусть только попробуют! В этом случае я им своими руками головы поотрываю! Дашь мне силу и постоишь в сторонке, мой плащ и сумочку подержишь, пока я с ними со всеми не разберусь!

— Угу, понятно. А они? Чем рискуют они?

— А они могут потерять страну и собственные жизни! Тут ещё посмотреть нужно, что для них страшнее...

— А зачем тебе страна? Что ты имеешь в виду?

— Многое нужно менять, Малыш. Ты же сам видишь, что вокруг творится. В любой продуктовый магазин любого города на периферии зайди и увидишь. Уже четверть века, как закончилась война, а люди по-прежнему работают не разгибаясь, оставаясь при этом фактически нищими. И никакого просвета не видно. Правительство кормит людей одними и теми же сказками и обещаниями, ничего не делая для их исполнения. Целое поколение в таких условиях выросло! А это что значит? А это значит, экономика страны работает неправильно. Что-то в ней не так. Рано или поздно всё равно лопнет. Так лучше пусть пар постепенно выйдет и под полным контролем, чем внезапно и бесконтрольно этот котёл рванёт. Людей грамотных мы для этого дела при необходимости найдём. И у нас в стране и за рубежом. В этом Рудольф может оказать серьёзную помощь. У него полно знакомых среди умных и влиятельных людей как здесь, так и там. Так что успокойся. Всё будет хорошо. Не смогут они выдержать давления, если в них хоть капля разума осталась. Ты, главное, не вмешивайся в разговор, покуда я тебя не попрошу. Даже если к тебе напрямую будут обращаться — помалкивай! Отвечать буду я.