Балтийский форпост

Глава 6

Притормозили перед воротами. Тор в два шага размашистых шага обогнал сбоку, вежливо оттеснил меня себе за спину. Видно было, что на мгновение растерялся, кольца-то на деревянном полотне нет, стучать нечем! Занёс кулак и спохватился, обернулся и глянул вопросительно. Кивнул ему, он и грохнул по воротине тем кулаком так, что створки тяжёлые волной всколыхнулись, заскрипели в ответ протестующе. Ещё и рявкнул весело:

— Отворяйте, боярин вернулся!

С той стороны замерло всё, даже куры кудахтать перестали на мгновение. И тут же ещё больше забегали, загомонили. И, вместо того, чтобы ворота нам распахнуть, в дом бросились. Да что в этом городе вообще происходит?

— Ломать будем? — обернулся ко мне Тор. И хитро прищурился. Мол, шутит он так.

— Тебе лишь что-то ломать, — ишь, шутник нашёлся. Ему весело, а бойцы после таких слов враз подобрались. И так-то серьёзней некуда выглядели, а тут вообще холодком потянуло от них. И опасностью. И так-то расслабленными не выглядели, а после таких слов резко подобрались. И вроде бы как стояли вокруг меня, так и продолжили стоять, но сразу понятно, на грани ситуация. Малейшего толчка будет достаточно, чтобы действовать начали. — Погоди, сейчас нам откроют.

Точно, сначала голос Прохора услышал, как он конюха распекает. А потом тот лично к воротам протопал, это уж я точно расслышал. И засовами-запорами загрохотал, во весь голос оправдываясь передо мной. Загодя, через запертые пока ворота:

— А мы уж так ждали тебя, боярин, так ждали! Мальчонка мой с Лушей на торге у торговца рыбку выбирали, так он, шельмец глазастый, умудрился тебя на реке увидеть! Со всех ног домой и припустил! Так я первым делом распорядился баньку затопить, да столы накрыть! С устатку, с дороги дальней да в баньку косточки пропарить да грязь смыть первое дело! Боярин?

И замер в ожидании ответа.

— Да я это, я! Отворяй! — обозначился, правильно поняв заминку управляющего.

— И впрямь боярин! Не обманул с весточкой сынок! А ворота я сейчас… Сейчас…

Скрипнул запорный брус по железу скоб и, судя по громкому натужному кряхтению Прохора, благополучно застрял. Как оно и водится по закону подлости. Дядька ещё покряхтел, поднатужился. Бесполезно, судя по издаваемым им звукам. Явно не справился с заевшим запором и потому громко заругался:

— Да где этот дурень? Копыто⁈ Копыто!! Лех, куда вдруг запропал? Ему, паршивцу этакому, там в конюшне кобыла ухи не истоптала? Если сейчас же не явишься, я тебя самолично прибью! А-а, явился наконец! Кому было сказано кажный раз с запорами помогать! И дёгтем брус почему не смазал? Сейчас смажешь? И чего тогда столбом застыл? Пошевеливайся! Во-от. И сюда ещё, сюда. Да не жалей, не жалей, мажь погуще! Это же дёготь! Березняк! Чем гуще намажешь, тем толку будет больше. А тонким слоем сопли свои будешь по рукаву размазывать!

Ядрёный запах дёгтя в нос ударил, заставил сморщиться и чихнуть. Что-то неразборчивое забурчал конюх с той стороны ворот. Явно в адрес Прохора. Потому как тот тут же взвился:

— Поговори мне ещё! Намазал? Берись тогда за тот конец, чего встал? Запачкаешься? А зачем весь брус вымазал? Я тебе куда мазать показывал? И не заставляй боярина ждать, берись, кому говорю!

Дружинники у меня за спиной, слыша всё это, расслабились, и посмеиваться принялись. Шуточки осторожные вполголоса раздались. Но как-то всё через силу. Ещё не до конца спало с них давешнее напряжение. И поглядывали на меня настороженно, словно спросить что-то хотели, да опасались. Словно неудобство испытывали.

Хорошо что Тор, глядя на них, своевременно вопросец задал, выразил общее недоумение:

— Боярин, а чего это мы стороной эту нечисть обошли? Почему не срубили тех литвинов?

Обернулся, а на меня все три мои десятка смотрят. И у всех на лице точно такой же вопрос нарисован огромными буквами. И ждут ответа, аж дышать не могут. Замерли даже.

— Нельзя было их рубить, — постарался объяснить попроще. — Там, в переулке отряд стражников видели?

— Видели, — откликнулся Тор. За ним и другие утвердительными голосами прогудели что-то неразборчивое.

— Провокация это была! Потому в сторону мы и ушли.

— Прово… Что? — удивился десятник.

— Порубили бы мы крестоносцев, а на нас местная стража накинулась бы! — пояснил сразу для всех.

— За что? — возмутился кто-то в всколыхнувшейся от возмущения толпе. Голос знакомый, а вспомнить, кому он принадлежит, сразу не получилось. Голова сейчас другим занята. Тоже со всех сторон это событие обдумываю. Да и не только это. Каким это образом на подворье о нашем, а, точнее, о моём приезде успели прознать? Мы же после высадки на пристань нигде не задерживались, как тогда нас опередить с вестью успели? И почему тогда ворота на запоре? Наоборот, их открыть должны были, если и впрямь меня так ждали!

— Сам посуди, шлялись бы литвины по улицам, если бы врагами городу были? — вместо меня рассудил Славен, старший второго десятка.

И на меня глянул, правильно ли ответил. И не рассердило ли меня то, что он поперёд боярина со своим мнением вылез?

— Верно, — кивнул ему утвердительно, тем самым успокаивая Славена. — Так же думаю. Что-то не то в городе происходит. Но гадать не будем, ворота сейчас откроют, у дворовых всё и узнаем…

А сам по сторонам оглядываться не забываю. А то ведь расслабились мы что-то непозволительно. Хоть бери нас здесь голыми руками сейчас. И Тор, видя мою такую обеспокоенность, тоже головой закрутил, шикнул на раздухарившихся дружинников, тут же охранение вверх по улочке выслал. И ещё двух бойцов к реке отправил, на набережную.

Наконец-то тяжёлые створки распахнулись и я шагнул вперёд, продираясь всем телом через густой и вязкий запах, заполонивший небольшой двор. Ничего, сейчас сквозняком всё вытянет на улицу.

Управляющий мой на пару с конюхом тяжеленный брус так в руках и держат. И у обоих не только руки по локоть в дёгте вымазаны, но и рубахи на животах. Прохор при виде меня совсем растерялся, запорный дубовый брус из рук выронил, хорошо ещё, что не на ногу себе.

Брус в землю торцом ткнулся, конюха обратным концом чуть было с ног не сбило! Хорошо так мотнуло! И приложило по брюху при этом очень больно, похоже. Брус из рук вырвался, оземь грохнулся. А Копыто скрючился, в поясе переломился, да ещё и слезу пустил. Неужели зашибло?

— Это он от радости, — выступил вперёд управляющий, задвигая скрючившегося от боли конюха себе за спину.

— От радости, говоришь? Травницу пригласи к нему. На всякий случай. А если помрёт ненароком, то с тебя за него спрошу по полной!

А сам в это время двор оглядел. На первый взгляд всё в образцовом порядке содержится, запустения не видно.

— Приглашу, боярин, как есть приглашу! Как раз вчера на торге Алёну встретил, вот за ней мальца своего меньшего и пошлю.

Оглянулся. Десятники вслед за мной насторожились, глазами так по сторонам и зыркают. Кивнул обоим:

— Заводите людей. Охранение только там, — указал сначала на верхний конец проулка, потом на нижний у реки, — и там оставьте.

— Сделаем, боярин, — тут же принялись распоряжаться старшины.

Пока я на дружину отвлёкся, Прохор конюху тумака отвесил исподтишка. Так, чтобы я, по возможности, этого не заметил. Вот только от удара у конюха из рук плошка с дёгтем вылетела и прямо нам под ноги упала. Хорошо хоть не обрызгала, да и то лишь потому что масса внутри слишком густой и тягучей оказалась. Но, внимание привлекла. Оглянулся на обоих — один в поклоне так и стоит, на голове волосы от оплеухи колом стоят. Ведь ладони у Прохора тоже в дёгте! Второй успел выпрямиться и сейчас с умилением на меня глядит.

Постоял возле ворот, подождал пока все мои воины не пройдут, а двое последних створки не прикроют, да тот самый дубовый брус в железные скобы не вложат. Ещё и пошатали створки, проверили, как они закрылись и только потом отошли к общему строю. Ничтоже сумняшеся руки о рубаху конюха вытерли. По́ходя, словно так и нужно было. Один с одного боку, другой с другого. Рубаха длинная, почти что до колен свисает, из-под пояса вся выбилась. Я опешил, остальные же восприняли такое действо нормально. Ну и я промолчал.

Оглянулся, а мои три десятка в три же ровные шеренги успели выстроиться, старшины вперёд вышли, распоряжений ждут. И Прохор за спиной у меня так и стоит, тоже распоряжений ждёт.

— Дозорных в самую верхнюю… — я замялся. А как тут эту комнатку под коньком крыши называют?

— В горнюю? — подсунулся почти что вплотную, шепотком из-за спины подсказал Прохор. Уже не зря тут стоит.

Слегка поворотил голову, скосил на него глаза. Глянул сурово, предостерёг — не подходи ближе! Запачкаешь!

Сообразил управляющий, отодвинулся разом.

— Верно, в горнюю определите. И чтобы глаз с проулка и двора не спускали! Остальным не расслабляться, броню не снимать, оружие держать при себе. Будем считать, что поход продолжается!

Бойцы не шелохнулись, выслушали молча. Обернулся к Прохору:

— Пока нам не до баньки. Ты мне лучше ответь, что это в городе литвины как у себя дома ходят? И крестоносцы с ними?

— Так бояре наши, — Прохор скривился, словно вонючего клопа разжевал, сплюнул и перекрестился. — Прости, господи! Договорились с литвинами о мире! Нашли с кем договариваться!

— А князь что? — не выдержал и охнул Славен.

— А что князь?— Прохор с опаской на меня глянул. — Князь ту грамотку и подписал первым. Потом уже боярский совет утвердил…

— А вече что?

— Поспорили, покричали как водится, кулаками помахали, да и успокоились. Пояснили бояре, что ради мира всё это затеяли. Народ псковский и успокоился. Это Новгород далеко, а у нас эта постоянная война на порубежье уже вот где сидит! — И Прохор рубанул ребром ладони себя по шее. — Хотят новгородцы воевать, пусть у себя и воюют, а нам надоело!

— А ты сам что думаешь? — и внимательно на управляющего своего смотрю. От того, каким ответ будет, решать стану, останется ли он у меня на службе или нет. Хотя, предварительно понятно, что ему этот договор с литвинами явно не по душе пришёлся. Вон как вначале скривился. Но проверить не помешает.

— Рази можно с врагами договариваться? — удивился Прохор. — Всю жизнь с ними резались, крови сколько между нами пролилось. Да ты же сам по зиме в поход ходил, своими глазами видел, что они на наших землях творят. Мы для них даже не скот, а гораздо уже! Нет, никак нельзя с ними замиряться, всё одно обманут! Ходят уже везде, высматривают, вынюхивают, как в город пробраться можно, что к рукам прибрать…

— Все слышали? — развернулся к строю. — Вокруг враг! Ещё раз повторяю, мы находимся в боевом выходе! Поэтому не расслабляемся, броню не снимаем и оружие из рук не выпускаем! Десятники, командуйте.

Поманил Прохора за собой и отошёл в сторонку, чтобы дружине не мешать.

— Михаил-литейщик не приходил? Или Семёнов? — спросил о самом важном, взмахом руки отправляя конюха в сторону конюшни.

Лех поклонился, на Прохора быстро глянул. То ему кулаком исподтишка погрозил, глазами на лежащую плошку показал. Конюх понятливо кивнул, подхватил сосуд и скрылся с глаз, напоследок виновато уже на меня глянув.

— Оба были, — сразу же коротко ответил управляющий, провожая уходящего Леха взглядом. — Железо привезли, что сговаривались, да всё под навесы и выгрузили. Я по записям проверил, всё верно. Еле справились с ним. И ещё эти приходили, с Запсковья и с Романихи, в горшках то, что научил собирать, принесли.