Нелегкая поступь прогресса

* * *

Автобус, что везёт меня из Венгрии в Петербург, при всём сходстве с автобусами оставленной мною эпохи, имеют множество явственных внешних отличий. Во- первых, колёса значительно большего диаметра. Они деревянные и с железной шиной. Дороги никак не вымощены, амортизации почти нет, поэтому большой диаметр колеса вкупе с низкой — десять-двадцать километров в час, снижают вибрацию до приемлемой. Ещё часть вибрации снимают толстые и упругие поролоновые подушки сидений. Конструктора на автомобильных заводах бьются над созданием гидравлических и гидропневматических амортизаторов, но пока упираются в несовершенство имеющихся технологий. Штучные образцы ручной работы действуют превосходно, но в массовую серию их внедрить не удаётся, поскольку оборудование и станки на серийных заводах пока не позволяют. Ну, ничего! Станкостроители подтянутся, создадут станки, и качество автомобилей резко возрастёт.

Вторым отличием является цельнодеревянный кузов. Металлические тут только крепёж, рессоры и оси колёс. И это не страшно: постепенно, шаг за шагом, станем удалять дерево, увеличивать процент металла и пластика. Скорее пластика. В присылаемых мне письмах, химики хвастаются большими достижениями, а также доходом, получаемым от продажи готовых изделий и оборудования для производства синтетических веществ, к примеру, того же поролона. Делается это вполне разумно: пока не создано очередное поколение оборудования, продаётся только продукция. Затем новейшее оборудование устанавливается на наши фабрики, а устаревшее продаётся дикарям. В своё время так поступали европейца и американцы, теперь так поступаем мы, поскольку это разумно: пусть наш прогресс оплачивают отстающие.

Никак не удаётся создать резину высокого качества, но это дело времени, значит надо просто подождать и не ограничивать учёных и технологов в деньгах и оборудовании. А вообще, я жду, когда появятся автомобили, тракторы и прочая техника, к примеру, железнодорожная. Кроме того, я пинаю химиков, принуждаю их создать электропроводящий пластик. Потом буду требовать от них полупроводники. Знаю, даже в двадцать первом веке таковая задача не решена, но здешние химики уже создали огромное количество веществ, неизвестных и там, в отдалённом и не слишком счастливом будущем. Результатом планомерного развития химической науки станет гораздо более чистая и благополучная планета. Скажем, в моей Ольшанке год за годом падал уровень воды в колодцах и скважинах. Причина простая: Яковлевские рудники, что находятся ниже по склону Южно-Русской возвышенности, становятся всё больше и глубже, туда уходят наши грунтовые воды, и налицо процесс аридизации, сиречь иссушения нашей части Черноземья. А сделав ненужными невероятно грязные добычу и металлургию чёрных и цветных металлов, мы сделаем огромный подарок своим потомкам. Нет, благодарности нам не будет: разве и мы сами испытываем признательность за вещи, кажущиеся нам самоочевидными? Вот и мы не станем требовать от потомков невозможного.

А вот ещё одна примета времени, впрочем, весьма похожая на детали поведения шофферов[12] и и пилотов отдалённого будущего, примерно с начала двадцатого века до начала сороковых годов, гордость за свою профессию, выраженную через одежду. Два водителя автобуса одеты как на парад: в аккуратных, отглаженных комбинезонах, в фуражках восьмиклинках, которые, каюсь, запустил в оборот я. Просто как-то, ещё в начале победного шествия автомобилей, к встрече наследник престола из роддома, я сочинил такую форму, думал, что на один раз, а оказалось, прочно и надолго. Впрочем, неудивительно: форма удобна, практична, вполне прочна. Ха! А вот и примета наступающего нового времени! Только теперь я обратил внимание на обувь водителей: у кожаных, вполне изящных туфель подмётка пластиковая, похожая на подошвы рабочих ботинок из двадцать первого века. Хорошая тенденция, однако. Надо бы полюбопытствовать у химиков, не пора ли запускать в большую серию производство пластиковых сапог.

— Ваше сиятельство! — нарушил тишину старлей Востроносов — Я слышал, что англичане устроили очередное покушение на августейшую семью. Неужели мы простим таковую подлость?

— Не простим. — я внимательно посмотрел в глаза своего спутника — И в таковом благом деле я надеюсь получить вашу поддержку, уважаемый Карл Акакиевич.