Следак 2

Глава 11

На следующий день сразу после утренней оперативки, где мне напомнили, что от раскрытия серии краж меня никто не освобождал, а до ноябрьских праздников рукой подать, я вновь приехал в прокуратуру.

В кабинете Востриков был один. Он увлеченно что-то печатал на машинке, позабыв про кофе, что остывало в стоящей рядом с ним кружке.

Поздоровавшись, я закинул папку на выделенный мне для работы пошарпанный стол-маломерок, раньше используемый в качестве подставки для пачек с чистой бумагой и станка для сшивания уголовных дел.

— Здорово, — заметив меня, хозяин кабинета перестал набирать текст. — Постановление о соединении уголовных дел в одно производство печатаю, — пояснил он мне, кивая на лежащее перед ним тощее уголовное дело. Взгляд его при этом зацепился за не выпитое кофе, и он жадно припал губами к кружке.

— Передали уже? — я подошел к столу и вчитался в фабулу дела.

Востриков подтвердил сей факт кивком головы и состроил недовольную гримасу. Лишняя работа никого не радует. Если только тех дебилов, что напрашиваются в следственные группы.

— Сто третья? — статья меня удивила. Думал сто вторая будет. — Это ведь умышленное убийство, совершенное без отягчающих обстоятельств, — припомнил я диспозицию статьи.

— Ну а что ты хотел? — раздраженно отозвался Востриков. — Достоверно ведь пока не установлено, что Чемезова убил его подельник. Как разберемся, так и переквалифицируем, — объяснив, он вновь затарабанил пальцами по клавишам.

— Я пока тогда разбоем займусь? — испросив разрешение, я уселся с более упитанным томом уголовного дела на свое рабочее место.

Для начала вчитался в список похищенного у Фоминых. На первом месте значились деньги, затем перечислялись женские украшения. Разумеется, не все, а только часть, что решилась указать Фоминых. И теперь если где-то и всплывут неупомянутые этой перестраховщицей украшения, мы об этом даже не узнаем. На последнем месте значилась и сильно резала глаз своей неуместностью в данном списке норковая шуба. Она была единственной объемной вещью, на которую позарились преступники.

Конечно шубу в преддверии зимы могли посчитать ходовым товаром. Но тогда почему не взяли западную аудиоаппаратуру, которую в любое время года с руками оторвут?

Погрузили бы все на хозяйскую Волгу и увезли, но вместо этого предпочли свалить пешком. Не стали рисковать угонять автомобиль, но демаскирующую их шубу прихватили. Зачем она им сдалась?

Кроме версии подарка, хоть как-то объясняющий этот нелогичный поступок ничего в голову путного не приходило.

Зашуршав страницами, я отыскал протокол обыска квартиры Дьякова, где тот проживал вместе с матерью. Ожидаемо, никаких шуб и вообще ничего из похищенных вещей там не нашли.

Значит будем искать ту, которой предназначалась эта шуба. Я сделал пометку в блокноте. Озадачу этим оперов, пусть ищут женщину в окружении Дьякова и Чемезова.

— Нарыл что-то? — вопрос Вострикова отвлек меня от обдумывания появившейся версии.

Оказалось, прокурорский следак какое-то время наблюдал за мной и не мог не заметить на моем лице смену эмоций.

— Думаю, бабу надо искать, — озадачил я его, и начал объяснять свою догадку, а то у начальства от моего ответа глаза на лоб полезли.

— Дельно, — выслушав, заметил Востриков. — Только эта загадочная баба могла оказаться подружкой третьего подельника.

— Сомневаюсь. Третий слишком продуманный. Он единственный кто скрывал свою внешность при налете, и он избавился от своего подельника, который мог сдать его. Так что вряд ли бы такой человек стал бы так глупо подставляться.

— Как правило преступники на мелочи и попадаются, — в ответ на мой спич следак усмехнулся.

— Все может быть, — пришлось согласиться, в словах коллеги был резон. — Но начинать поиск нужно с очевидных данных.

— С них и начнем, — руководитель следственной группы потер ладони. — Сейчас Карпун подъедет, и мы его озадачим. Пусть новую версию отрабатывает.

Загрузив подъехавшего инспектора угро, что осуществлял оперативное сопровождение соединенного уголовного дела новой работой, я с чувством выполненного долга вернулся в отдел, где меня ждала серия краж.

Известного органам второго преступника нашли, правда в виде трупа, но не суть. Главное — дело сделано, а значит всех задействованных в поисках оперативников должны были освободить от дополнительной нагрузки. С этой оптимистичной мыслью я, прихватив из своего кабинета уголовные дела, отправился к Скворцову.

Путь в левое крыло, где обитал уголовный розыск, мне пришлось прокладывать через второй этаж, чтобы не наткнуться ненароком на решившего сделать из меня образцового служаку Курбанова.

Скворцов к моей радости оказался на рабочем месте. Зарывшись в ворохе бумаг и высунув язык от усердия, он что-то писал профессионально-корявым почерком.

— Как дела с поездкой в «Сосновый бор»? — с порога обозначил я цель своего визита.

— Здорово, — с трудом оторвавшись от писанины устало поприветствовал он меня. — Ездил уже. Закрыто там всё, — недовольно проворчал он, как человек выполнивший сложную, но бесполезную работу. — Дачный сезон уже давно закончен.

— И что теперь? — от неприятной новости, я слегка растерялся. Уселся рядом с ним на стул и принялся перелистывать уголовное дело пока не наткнулся на искомый документ.

— Есть, — облегченно выдохнул я. — Городской адрес Вячеслава Овсянникова, — пояснил я хмуро наблюдающему за моими манипуляциями Скворцову. — Это тот чел, что привел на день рождения подозрительную Анечку.

Вадим осклабился. Усталость была отброшена, открылось второе дыхание.

— С большими сиськами, — не применил он меня дополнить.

— Это пока не доказано, — не дал я сбить с себя с делового настроя. — В общем на тебе Овсянников. Надо будет выйти через него на Анечку и проверить их обоих на причастность к кражам.

— Вполне могут оказаться подельниками, — кивком Скворцов, поддерживал мое предположение.

— Только поаккуратней, не в лоб спрашивай, — сказав это, я задумался.

— Вот только не надо меня учить работать, — с усмешкой матерого оперативника ответил на мое ценное указание Скворцов.

— Я не учу, я думаю, — я выставил ладонь, призывая коллегу немного помолчать.

Вадим на этот мой жест закатил глаза, но тишину не нарушил.

— Рассчитывать на то, что они сознаются в совершении краж глупо, — принялся я рассуждать.

Последующий за моими словами многозначительный смешок коллеги я проигнорировал.

— Группа они слаженная, осторожная, раз не оставляют следов и все еще не попались. Берут только деньги, которые невозможно идентифицировать, — говоря это я вновь вспомнил ту злополучную шубу из дела о разбое. — Так что вряд ли от них дождемся чистосердечного признания.

Со стороны Скворцова вновь раздался смешок.

— Предоставь это дело мне, — ухмыльнулся он.

— С одними признательными показаниями я в суд дело не направлю, — перебил я его. — Мне оправдательный приговор не нужен. Откажутся в суде от своих слов и всё.

— Какой оправдательный приговор? — Вадим рассмеялся. — Что за бред ты несешь?

Реакция коллеги меня сперва озадачила. А затем я вспомнил, прочитанные нам в университете лекции по истории уголовного процесса. В советские времена он был не состязательным, а обвинительным. Именно по этой причине оправдательные приговоры были редкостью. Искать другие доказательства вины здешним следственным органам заморачиваться совершенно не нужно. Признание здесь царица доказательств. И для местного суда его вполне достаточно.

Выходило, что мне достаточно получить от этой парочки Слава-Анечка признательные показания, и навязанная мне Шафировым серия краж будет считаться раскрытой.

Усилием воли я стряхнул наваждение. Глупость это — так подставляться, когда есть риск, что суд может поверить подсудимым, если они заявят о том, что признательные показания из них выбили. Всякое может случится, и тогда на скамье подсудимых окажется уже Скворцов.

Эту свою мысль я и озвучил Вадиму, но тот опять заржал, восприняв мои слова как бредовые.

Тогда я спросил его, что, по его мнению, при таком раскладе будет делать суд?

— Не парься, за оправдательный приговор прилетит всем, и судье, в том числе. Пропесочат по партийной линии, еще и статуса лишат. Так что осудят нашу сладкую парочку, — был мне ответ.

Выслушал я его недоверчиво. Ведь мой источник информации был простым опером и мог судить только со своей невысокой колокольни.

Не верилось мне, что суд приговорит заведомо невиновного. Напоминало страшилки обывателей о том, что тюрьмы забиты невиновными.

Намного реалистичней смотрелась версия направления судом уголовного дела на доследование. В этом случае судья останется «в белом», а по шапке получат только прокурор и следак. А зачем мне такие неприятности на ровном месте? Скоро будет решаться вопрос о моем выезде за границу, а значит моя деловая репутация должна быть безупречной.

— Альберт, — услышал я щелчки пальцев.

— Мне нужны железные доказательства их вины, — заявил я, отмахнув от своего лица руку Вадима.

— Например? — прищурился Скворцов.

— Надо бы спровоцировать эту парочку на новое преступление и взять их с поличным, — озвучил я свою идею.

— И как ты это себе представляешь? — Скворцов ухмыльнулся.

Прежде чем ответить, я прошелся по коллеге взглядом. Дешевые, стоптанные ботинки, мятые брюки мышиного цвета. И размеры у нас разные. Скворцов был ниже меня ростом, но шире в плечах, поэтому моя одежда ему не подходила.

Пришлось корректировать планы.

— Ты узнаёшь кто такая Анечка, — для наглядности я навел на него палец, — я с ней знакомлюсь, строю из себя мажора, приглашаю в гости, засвечиваю перед ней крупную сумму денег, и птичка в клетке.

— И она прямо так с ходу клюнет, — голос Скворцова был полон скепсиса.

— А почему нет? — пожал я плечами. — Эта парочка безнаказанно уже три кражи совершила. И это только те, о которых мы знаем. Вполне возможно преступлений намного больше. Такой фарт не мог не сказаться на их самомнении. Уверен, они уже возомнили себя самыми умными и неуловимыми, а всех остальных считают лохами. На этом и сыграем.

— Ну, допустим, — задумчиво проговорил Скворцов, обдумывая мои слова. — А где ты деньги возьмешь?

— Почему я? Ты же оперативник. Вот и затребуешь на оперативные нужды, — сказал я как о само собой разумеющемся.

— Ага, так мне их и дадут, — мое заявление Вадима повеселило. — И вообще почему это ты будешь знакомиться с этой кралей? Я же оперативник.

— У меня лучше получится сыграть мажора, — заверил я его. — Да и квартира, которую она должна по задумке обчистить тоже у меня, а не у тебя.

Приведенные мною доводы Скворцову вескими не показались.

— У тебя нет опыта, сразу же спалишься, — принялся он спорить, — или влюбишься в эту воровку и забьешь на службу.

— Ага, и отправлюсь с ней на гастроли по Союзу чистить хаты, — заржал я.

— Все может быть, — тут же поддакнул Вадим. — Говорят, она настоящая красотка. Так что лучше доверить такое серьезное дело профессионалу.