Следак 2

Глава 5

На утренней оперативке за меня взялись всерьез.

— Чапыра ты где два дня шлялся?! — поставил вопрос ребром Головачев.

— Работал по уголовным делам, — бодро отчитался я, встав по стойке смирно.

— Где протоколы допросов? — встрял Курбанов, развернувшись ко мне вполоборота.

— Потерпевшие уже давно допрошены. Я с ними встречался уточнить кое-какие моменты, чтобы понять серия это или нет, — ответил я, смотря на Головачева.

— И почему этим нужно было заниматься именно во время оперативок? — подполковник откинулся на спинку стула с новой прикуренной сигаретой. — Людмила Андреевна, когда уже вы научитесь контролировать своих подчиненных?

— Виновата, — голос Журбиной дрогнул, а лицо привычно побледнело.

Головачев вздохнул и вернулся к сказанному мною.

— И что, уточнил?

— Уточнил, — кивнул я, — между всеми потерпевшими есть связь.

— Может ты уже и преступника нашел? — усмехнулся Курбанов.

— Пока нет, — безразлично ответил я, демонстрируя наплевательское отношение к подначкам.

— Даже странно с твоей-то прытью, — глаза майора недобро сверкнули, а лицо скривилось в усмешке. — Прошлую серию ты всего за пару часов раскрыл, а тут целых два дня беготни и никаких результатов.

— Результат есть, я его только что вам озвучил, — тактично напомнил я начальству.

— А какого хрена ты сам-то бегаешь? — все никак не мог успокоиться Курбанов. — Следователи работают головой, а не ногами! Или ты решил в угро перевестись?

— Да, кстати, Альберт, Лусенко вчера на тебя жаловался, — по хмурому виду Головачева было понятно, что тот сильно недоволен этим событием. — Говорит, ты от помощи его оперов отмахиваешься, поручения им не даешь.

— Это не так, — заявил я. — Поручения я давал, и даже ответы на них получил.

— То есть начальник уголовного розыска врет? — поставил под сомнения мои слова Курбанов.

— Без понятия. Но мои слова подтверждают материалы уголовных дел, — уверенно заявил я, понимая, что с этой стороны ко мне не подкопаться.

— При расследовании дел нужно сотрудничать с уголовным розыском и органами дознания, а не делать всю работу в одиночку, — по виду Головачева, начальник следствия догадался, что в действительности произошло между мной и угро, но все же решил сделать мне внушение.

— Будущей наградой делиться не хочет, — заявил Курбанов. — Думает, ему сейчас за каждое дело будут по грамоте выдавать, — он заржал и недобро добавил. — Карьерист выискался.

Подчиненные первого зама начальство поддержали, особенно выделялся трескучим смехом, известный своим подхалимством следователь Панкеев.

Войченко с Сорокиным не смеялись, зато присматривались ко мне с подозрением, словно прикидывали сколько в словах майора правды.

Акимова же с ностальгией в голосе заметила:

— Кто из нас не мечтал о наградах и признании? — она обвела всех задумчивым взглядом и остановила его на сидящем напротив нее Курбанове. — И не тебе, Руслан, кого-то в карьеризме обвинять. К месту зама ты по головам шел, — последние слова Акимова уже цедила. — Или ты в нем конкурента почуял? — захохотала она.

— Все успокоиться не можешь, — взъярился Курбанов. — Меня назначили на должность потому что я профессионал!

— Тебя назначили, потому что ты меня подставил! — оголила зубы в оскале Акимова.

— Хватит! — вмешался Головачев. — Устроили тут разборки, — проворчал он, и, убедившись, что оппоненты, хоть и не перестали испепелять друг друга ненавистными взглядами, но все же замолкли, продолжил. — Сегодня последний день месяца, — после этих слов в кабинете установилась абсолютная тишина. — Сядь уже, не мельтеши, — это он уже мне, из-за того, что я загораживал ему обзор. — Где дела?! — Головачев раздраженно вдавил только что прикуренную сигарету в пепельницу. — Свои же собственные планы не выполнили — стыдоба! — далее подполковник изъяснялся исключительно матом.

С оперативки все вернулись немного оглушенными. Ксения сразу же принялась кипятить воду, а Журбина уселась в наше кресло и две минуты, прикрыв глаза, молчала. Ожила только когда Ксюша сунула ей в руки кружку с растворимым кофе.

— Альберт, — начала она, после пары глотков, — я не знаю, что у тебя там произошло, даже допускаю, что это что-то серьезное, но личные дела не должны сказываться на работе.

— Да с девушкой он поругался, — фыркнула Ксения. — Тоже мне загадка.

— С Алиной что ли? — удивилась Журбина, судя по ее растерянному виду, такую версию она не рассматривала.

Обе вопросительно уставились на меня.

— Она тебя бросила? — предположила Людмила, поскольку я молчал.

Молчал, потому что соображал воспользоваться ли мне подсказкой или свалить все на недавнюю травму.

— Как она могла?! — не дав мне определиться, воскликнула Ксения. — Ты еще даже не поправился! А в госпитале заботливую из себя строила. Двуличная какая! — гневно заключила коллега.

— Эээ, все не так было, — попытался я заступиться за ни в чем не повинную Алину, но меня перебили.

— Альберт, в твоей жизни будет еще много девушек, — подбодрила меня Журбина. — Так что забудь об этой Алине. Девушки приходят и уходят, а работа остается, — свернула она разговор в деловое русло.

— Все верно Люда говорит, — поддержала подругу Ксения.

Обе смотрели на меня насторожено, ожидая реакции.

— Да я в порядке, — заверил я коллег. — Готов расследовать серии краж, грабежей и других преступлений!

— Вот и правильно! — облегченно выдохнули они.

— Только она меня не бросала. Мы расстались по обоюдному согласию, — все же уточнил я, ведь такая версия больше соответствовала правде.

Ответом мне стали понимающие улыбки.

Додумать что они означают мне помешал зашедший в кабинет Скворцов. Вид у него был собранный и непреклонный.

— Я не жаловался, — с порога заявил он, видимо, что-то уловив на моем лице. — После твоего награждения Мохов нажал на Лусенко, чтобы тот повысил раскрываемость. Тот, в свою очередь, оторвался на нас, и нам пришлось признаться, что ты нарыл серию. — Вадим уселся на стул возле моего стола и продолжил рассказ. — Погнал меня к тебе, а когда я вернулся ни с чем, разорался и побежал предъявлять Головачеву.

— Понятно, — прокомментировал я услышанное и так же безразлично добавил. — Сейчас напишу поручение, — вставил лист бумаги в печатную машинку и начал набирать текст.

— Ты пойми, я сейчас один по кражам работаю, — продолжил налаживать отношения Скворцов, наблюдая за тем, как я печатаю. — Борис на больничном, ему дочь ветрянку из детского сада принесла, а Виктор Иванович угоном автомобиля какого-то торгаша занимается. Вот и встретили тебя не особо приветливо, — он пожал плечами, как бы показывая, что обстоятельства выше нас.

— Да, нормально все, — оборвал я его лицедейство.

— То есть мир? — уточнил он.

— Мир, мир, — подтвердил я. Не ссориться же из-за всякой фигни.

— Ну вот, теперь готов ехать в дачный кооператив, — удовлетворенно произнес Вадим, читая напечатанное мною отдельное поручение.

— Да погоди ты пока с поездкой, я еще не со всеми потерпевшими переговорил, — притормозил я инспектора угро. — Чего ты там сейчас искать будешь? Надо хотя бы круг подозреваемых сузить.

— Ну да, ну да, — согласился Вадим, хотя задержка его явно не обрадовала. Видимо, Лусенко всерьез за него взялся. — И когда ты с ними поговоришь? Или лучше давай я сам пробегусь?

— Не надо, сегодня после работы сам все сделаю, — обнадежил я его.

— Хорошо, завтра тогда поездку обсудим, — встав со стула, он протянул мне руку.

На выходе, Скворцова чуть не сбил, забежавший в кабинет взмыленный Войченко.

— Конец месяца, — понятливо усмехнулся инспектор угро, потирая ушибленное плечо.

— Ксюш, подпиши, — Денис подсунул под нос девушке протокол из уголовного дела. — Вот здесь подписи понятого не хватает, — начал он ей объяснять.

— Подожди, образец посмотрю, — отмахнулась она от его пальца, которым он водил по протоколу.

— И вот здесь одного понятого нет, — Войченко положил перед Ксенией следующий протокол. — Хотя лучше ты, Альберт, — посмотрел он на меня, — чтобы почерки были разные.

— Не буду я ничего подделывать, — сдвинул я в его сторону псевдо-документ.

— Какие мы правильные, — беззлобно проворчал он, но протокол забрал.

— Альберт у нас честный и порядочный. Не надо его портить, — строго предупредила Ксения, забирая у Дениса протокол и делая в нем нужную запись.

— Уговорила, — заржал тот и, схватив готовые документы, выскочил из кабинета.

— И так каждый конец месяца, — театрально закатив глаза, вздохнула девушка, когда дверь захлопнулась.

— И что во всех уголовных делах есть липовые понятые? — уточнил я.

— Нет конечно, — фыркнула она на меня. — И не распространяйся об этом.

Хоть и хотелось узнать в чем смысл подделывать то, что можно добыть законным путем, но я покладисто не стал развивать тему о фальсификации доказательств. Незачем коллегу злить. Просто возьму эту информацию на заметку, вдруг пригодится.

Обедали мы сегодня с Ксюшей вдвоем. Из всего следственного отдела лишь Курбанова в столовой заприметил. Следователи по очевидным преступлениям, позабыв про еду, корпели над уголовными делами в своих кабинетах — им был дан приказ успеть их все сдать до вечерней оперативки. Даже Ирочку припахали печатать под диктовку обвинительные заключения.

А вечером, Журбина сообщила, что оперативки сегодня не будет.

— Тогда я пошел, мне еще к потерпевшим надо заскочить, — полувопросительно сообщил я начальнице, собирая портфель.

— Иди, — нехотя отпустила она меня. — Только завтра не опаздывай!

— Приложу все усилия, — заверил ее я.

— Вообще-то завтра никого из начальства до обеда не будет, — возмущенно протянула Ксюша, давая понять что рассчитывает отоспаться и немного опоздать.

— Я сказала, завтра в девять чтобы были оба! — Журбина была непреклонна, что, впрочем, не помешало Ксении продолжить выпрашивать у той послабление режима.

— Ну, Людочка, — заканючила она.

Ждать, чем закончиться этот цирк я из-за спешки не стал, были дела поважнее.

Нет, я не к потерпевшим рвался. Все равно время еще шести нет и все приличные советские люди на работе. Первым пунктом у меня значилось посещение ЦУМа. Осень на дворе: то дождь, то ветер, то все вместе — надо утепляться. Заметил, что здешний климат был суровее, чем в мое время. Такая промозглая и холодная погода, как сейчас, у нас только к концу октября устанавливалась.

Возле магазина, ожидаемо, встретил своего знакомого фарцовщика.

— Ты зачем? — кивнул он на входные двери после приветствия. — Будешь семечки?

— За шапкой. Нет, не буду.

— За зимней? Так их нет еще в продаже, — он сплюнул скорлупу и вставил в зубы новую семечку.

— Да не, мне обычную вязанную, — пояснил я.

— Петушки только, даже кепок нет. Вчера были, но разобрали, — рассказал он мне об ассортименте отдела одежды.

— А у тебя есть? — пришлось спросить, не просто же так он про шапки разговор затеял.

— У меня все есть, — самодовольно заявил Константин.