Общага 90-е. Откат к "заводским настройкам"

* * *

— Твою мать! — с чувством произнес я. — Так мы с тобой чуть не убились! Так мы поэтому за решеткой?

— Ага, — кивнул Леня. — Перебрали мы с тобой вчера здорово! Хорошо, что шлемы на головах были…

— Повезло, — согласился я с приятелем.

— Прикинь, какой прикол: мы с тобой умудрились перевернуться у самого отделения ментовки! Тут-то нас и повязали!

— Ну, хоть с этим разобрались… — Я потер дрожащей рукой лоб, на котором отпечатался околыш ментовской офицерской фуражки. Маленькая по размеру она так надавила мне голову, что под пальцами явственно прощупывалось небольшое углубление в коже. Я вновь оглядел надетый на меня майорский китель. — Слушай, а это откуда, кто меня так нарядил?

— Не вспомнил? — Леня округлил глаза.

— Пока нет, — признался я, пытаясь стянуть форму. — Менты, что ли, прикалывались? — брякнул я первое, что пришло мне в голову.

— Во, дает? — вновь хохотнул Леня, бросив взгляд на сержанта, стоявшего у решетки, словно призывая его в свидетели.

Но мент неожиданно с опаской отодвинулся подальше от решетки, типа, сами разбирайтесь. Я недоумевал, чем могло быть вызвано такое поведение? Он явно меня побаивался, бросая косые взгляды.

— Таки не помнишь? — повторил свой вопрос Леня.

— Не-а! — Качнул я головой, чем вызвал новый приступ боли.

— А так. — Леня вытащил из кармана ключ от мотороллера и бросил его мне на раскрытую ладонь.

Я опустил глаза, разглядывая покореженный ключ. Тот был жестоко смят и перекручен, словно кусок фольги. Кто это его так? Чтобы такое сотворить, нужно обладать неимоверной силищей. Я попытался его разогнуть, но у меня ничего не вышло, только голова еще сильнее разболелась. Я покинул изуродованный кусочек металла в ладони и неожиданно вспомнил…

Днем ранее

— Серега! Серега! Ты живой? — Кто-то тормошил мою тушку, распластавшуюся на асфальте почти у самого входа в отделение милиции.

— Живой… вроде… как… — выдавил я, усаживаясь на земле. Покутив головой и ощупав себя с головы до ног, я не нашел сколько-нибудь сильных повреждений.

— Держи! — Леня сунул мне в руки ключ мотороллера. — Спрячь куда-нибудь. Ты не при делах — пассажир! А меня всяко обшмонают… О! Бегут уже красноперые! Вот свезло, бля! Да прячь уже быстрее! — поторопил он меня.

Я, еще не понимая в чем, собственно дело, засунул ключ в кроссовок.

— Вот охуели совсем, уроды! — Один из подбежавших к нам ментов, схватил меня за шкирку. — Подъем, дятел! — Рванул он меня за воротник, поднимая на ноги. — Ты рулевой обоза?

— Не, — я мотнул головой, — я пассажир!

— Красавцы! — произнес второй мент, хватая Леню. — Пройдемьте, граждане, протокольчик составим.

Нас затащили в отделение и бросили на скамейку.

— Так кто рулевой? — повторил свой вопрос первый мент — возрастной летеха с необъятным пузом.

Из-за стеклянной перегородки на нас с интересом пялился дежурный.

— Ну, я рулевой! — развязно произнес Леня, которого изрядно штормило. — И чё?

— Хуй через плечо! — не остался в долгу мент. — Ключи от технического средства, документы и права на стол!

— Нет у меня ключей, — произнес Леня. — Выпали где-то… Пассажира моего опустите — он не приделах! Просто сидел…

Нахрена он прятал от ментов ключи, я так и не понял. Как по мне — беспонтовое это дело.

— Не учи ученого, а съешь говна печеного! — заткнул рот Лене толстяк.

Вдвоем с напарником они быстр обшмонали моего приятеля, изъяли документы, но ключей так и не нашли.

— Слышь, пассажир! — подошел ко мне толстяк. — Встать!

Я подпрыгнул с лавочки на ноги.

— Ключи гони! — проревел он угрожающе.

— Нет у меня ключей, — попытался отмазаться я, но не вышло.

— Ключи давай! — резко гаркнул толстяк. — А то… — многозначительно намекнул он.

— Да нет у меня ключей, товарищ лейтенант! — жалобно проблеял я.

— Сам напросился! — ощерился мент, пробивая мне мощным ударом в печень. В моих глазах потемнело и перехватило дыхание. Я сложился пополам, тут же получив удар кулаком по хребту.

— Сука! — выдохнул я, падая на колени. Во мне вдруг плесканул такой приступ злобы, что, если бы он имела материальное воплощение, то, наверное, сжег бы всю эту гребаную ментовку. — Ключик тебе? — прохрипел я, выколупывая из кроссовка искомый предмет и поднимаясь на ноги.

— Ага, — довольно воскликнул толстопуз, заметив ключ у меня в руках. — А это — за пиздешь сотрудникам милиции! — Он резко пробил мне по больному месту еще раз.

— Ах, бля! — Выбитый ударом воздух с шумом вышел из моих легких и я сложился в очередной раз, не замечая, как мои пальцы с легкость сминают металл ключа, словно разогретый пластилин. — Чтоб ты обосрался, падла! — пожелал я, бросая искореженный ключ на пол перед удивленным толстяком.

— Да я тя… — Толстяк размахнулся в очередной раз, но так и завис с поднятой рукой. В его животе громко забурчало, да так, что было слышно во всем отделении. Он опустил руки, хватаясь за свое необъятное пузо. Лицо толстяка побледнело и стремительно покрывалось бисеринками пота. — Ой, мама! — тоненько просипел он. Раздавшийся следом звук громкого пердежа ошарашил всех присутствующих, а последовавшая за этим едкая вонь и стремительно темнеющие штаны, без слов сообщили, что мое «проклятие» сбылось.

— Он чего, — радостно заржал Леня, — внатуре обосрался?

Я разогнулся и гордо расправил плечи, пребывая на самом деле в полнейшем ахуе. Как это у меня получилось? Но чувствовал я себя в этот момент как-то странно, словно это вовсе и не я, а кто-то другой управлял моим вхлам упитым телом.

— Че разорались, говнюки⁈ — послышался недовольный командный голос. — Я же сказал, у меня башка сегодня разламывается! — В проеме дверей недовольно хмурясь, стоял абсолютно лысый бравый дядька с усами, облаченный вмайорскую форму и массирующий виски пальцами. — И чем это у вас, сука, так воняет? — грозно вопросил он. — Опять бичей по канализациям собирали. — Бля, от такой вони у меня вообще ша башка сейчас лопнет!

Я, к собственному удивлению, направился прямиком к майору. Подойдя к нему, я остановился, глядя на него сверху вниз, несмотря на весь свой грозный вид, росточка он оказался невысокого.

— А это еще что за хрен с горы? — Усы мента встопорщились, когда я легонько шлепнул его ладошкой по лысине. От такого «фамильярного» обращения он просто охуел.

— Не болит! — выскочило из меня само собой.

— Чё? — опешил майор.

— Голова, говорю, больше не болит! — повторил я.

Мент заторможено покачал головой из стороны в сторону, покрутил шеей и выдохнул с видимым облегчением:

— Бля… И правда не болит!