1938: Москва

1938 М-14

Надо бы поболтать с Голуа насчет завтрашнего вылета. Даже в пространстве Советской России приятнее добираться до точки встречи с авианосцем кучей, а не в одиночку, да и вероятный предстоящий бой тоже хотелось бы проиграть на пальцах. Понятно, что они друг друга знают, как облупленные, с манерой вести бой оба познакомились уже давно, но практика никогда не бывает лишней.

Он вышел из круга, образованного пуленепробиваемыми ширмами. На выходе уже стояли двое в голубой форме с автоматическими карабинами. Пусть это Ходынка, расположенная в сердце Советской России, но Устав есть Устав — самолет, заряженный и подготовленный к выполнению контракта, обязательно должен охраняться силами Профсоюза или силами суверенной территории, с которой у Профсоюза был заключен договор о силовом взаимодействии.

— Одиннадцатый ангар? Капитан Серебров. Мне нужен капитан Марсель Голуа, владелец «девуатэна»…

— Алло, это Голуа.

— Добрый день, Марсель, это Аржан. Не против, если я сейчас подойду обсудить предстоящий вылет?

— О чем речь, приходите. У меня как раз скоро начнут грузить ленты.

Положил трубку, в голове мелькнула мысль: странное дело человеческие взаимоотношения. Десять лет знакомы, не одну ленту вместе сожгли, но на земле они с Голуа были строго на «вы», хоть и по имени, по-английски и по-французски. В воздухе — на «ты» и, соответственно, только на французском. Странно, но, пока работает, зачем что-то менять?

В ангаре 11 царило такое же оживление: предвкушение боевого вылета, рабочий азарт и хорошо спланированная суета.

Техник с лентами оружейника на рукаве крутил ручку, а двое других направляли ленту, набитую пушечными снарядами. Двадцать миллиметров, увесистые маленькие демоны с набитыми потенталом черными головами, увенчанными алюминиевым колпачком самовзводящегося взрывателя, сто штук. Из-за того, что танковая автоматическая пушка была установлена в развале V 12-цилиндровой «Испано-Сюизы», подковообразный зарядный ящик дополнительно охлаждался или обогревался через маленькие заборники снизу и по бокам от основного радиатора.

Все это он видел, пока они с Голуа занимались «воздушной гимнастикой» — водили в воздухе руками друг за другом, отрабатывая на земле взаимодействие в будущем полете.

Зарядка оружия вообще была «любимой» для всех техников, обслуживавших «дэвуатэны» процедурой: ради экономии места и оптимальной развесовки самолета, обеспечивающей прекрасные пилотажные качества, вооружение прятали так, что для загрузки боеприпасов приходилось применять специальные миниатюрные конвейеры или раздевать целые секции фюзеляжа — казенные части длинноствольных пулеметов находились в районе ног летчика. Что приходилось делать для замены вооружения, лучше было не думать: машина, разработанная коллективом легендарного Жана Готье и молодого, но зубастого Марселя Дассо, по праву носила прозвище «мечта летчика — кошмар механика». Чисто французский подход к самолетостроению: мы будем делать машины, которые нравятся летчикам, которые отлично летают и стреляют лучше других, а какими средствами это будет обеспечено — не интересует никого.

Специальные замковые болты и быстро расстыковывающиеся панели немного упрощали задачу, но на фоне других машин со специальными люками, а то и просто с оружейными установками, которые отсоединялись и опускались вниз на специальном едином лафете, "дэвуатэн" проигрывал. Для строевой машины профессиональный инструмент наемника был не сильно удобен: слишком долгая оборачиваемость и к каждой машине нужно приславлять отдельную команду механиков, просто потому, что длинную капотную панель надо снимать хотя бы вдвоем, иначе погнется под собственным весом.

Поэтому многие прекрасные истребители, разработанные во Франции, строились в Луизиане и не состояли на вооружении Armee de l’Aire: они были слишком дороги как таковые и слишком дороги в обслуживании для прижимистого французского правительства. Да и с кем серьезно воевать в воздухе? С союзниками по Антанте англичанами или с нищими голодранцами бошами, которые сперва упрутся лбом в несокрушимую линию Мажино, а потом их раскатает в тонкий блин прошедшая через Бельгию бронированная орда французских танков?

Ручная выколотка из дюралевого листа, ручная клепка, детали из отборного ясеня, бальсы и дурона, ручная доводка поверхностей, вручную сшитые подушки на сиденье, швейцарские пулеметы и вручную вырезанная штихелем алюминиевая табличка — «Oeuvre nr. 177, pour M. Marceil Gaulois» на мотораму. В «текучих» линиях французской машины была видна старая школа, чутье, искусство, которые у других уже были заменены математикой. Длинный нос, изящный киль, узкие крылья, в которых чувствовалась динамика ласточки, «девуатэн» был произведением искусства, а не возведенной в абсолют крылатой функцией. Снизу самолет был окрашен светло-голубой, а сверху — отполированным как зеркало бледным цветом морской волны.

— В 4.45 строимся на западной дорожке и идем на Смоленск, используя запасные баки. Как у нас с кодовыми таблицами?

— Держите

Голуа сложил вместе две перфокарточки и посмотрел сквозь дырочки на свет — совпадает. Каждая такая карта, вставленная в прорезь шифратора, задавала ключ для шифровки-дешифровки переговоров: даже если противник садился на частоту радиообмена, он не слышал ничего — в эфир уходило маловразумительное бормотание, бульканье и свист, смысл которых был недоступен вне звена или эскадрильи с общим ключом. При этом код не был чем-то очень уж сложным, таким, например, как коды, которыми писались послания Профсоюза. Все-таки расшифровывать его предстояло не коллективу профессиональных дешифровщиков с электроламповыми счетными машинами, а простенькой приставке к радиостанции на кристаллических элементах. Но за полчаса, нужные для его взлома, в небе случалось многое и результат был бесполезен.

— Скажите, Марсель, если не секрет, что планируете после этого вылета? — Серебров сунув карточку обратно в карман

— Завершить кое-какие дела здесь в Москве и потом лететь в «пулеметную республику». Я слышал что «Аэро» хотят выпустить новую версию моей «Сюизы» из советских сплавов. Ну а потом — в Лиссабон, там зацеплюсь на рейс до Рио. Говорят, назревает какая-то заварушка с соседями у президента Хусто-Ролона, ему снова хочется «Великой Аргентины». Налетаю на весь аргентинский бюджет, а может еще и на бюджет кого-нибудь из соседей — как их там? Уругвай, Парагвай — не поймешь эти банановые республики.

— А на Востоке никакой работы не предвидится?

— Гонять турок и нанятых шейхами пиратов вместе с евреями?

— Нет, я имею в виду район между Порт-Морсби, Сайгоном и Гонолулу.

— Нет, нет, я туда пока не собираюсь. Надо чтобы пыль получше осела, вы знаете, о чем я. Работать я там пока не буду. Да и не намечается там ничего по моим сведениям. А вот в бывших САСШ… Но этот конфликт противоречит интересам Профсоюза.

— Да, я получил депешу. И все же я как-то неспокойно себя чувствую насчет Востока.

— Плюньте. Плюньте и разотрите. Кто будет воевать? Голландцы против французов или англичан? Это даже не смешно. Японцы? Вчера вся Ходынка смотрела съемки вашей милой возни с японцем. Да вы над ним просто издевались, признайтесь откровенно. И потом еще то, как он пустил «хвост» на посадке… Уверен, об этом уж доложат английскому военному атташе, хотя бы в форме слуха. Я не думаю, что у японцев хватит духу влезть в драку с кем бы то ни было из европейских держав на Тихом океане с такими самолетами. После того, как их отделали русские в Маньчжурии? Ставлю сто франков против одного су, они не решатся. Кто у нас еще? Англичане… В тот раз за Японию воевала вся гавайская вольница и войну за три месяца свели фактически к ничьей… Хотя от этих от этих можно ждать любых гадостей, но все же я не думаю, что дети Джона Буля будут затевать новую войну на Тихом океане. Не перед выборами. Ммм… Минуточку… Тут у меня одна интереснейшая статейка из Le Figaro.

Голуа ушел к своим ящикам и через минут вернулся с толстой пачкой листов — номер «Фигаро», пересланный по фототелеграфу.

— Вот, почитайте на досуге. Очередной выброс мыслительной энергии, как вы, русские, говорите, «сумрачного тевтонского гения». Профессор Хаусхофер на университетских чтениях в Мюнхене предложил модель нового мироустройства — ось Берлин-Москва-Токио. Он утверждает, что это «единственное средство спасения евразийской континентальной культуры от гибели под пятой атлантической англосаксонской диктатуры и ее сателлитов». Намек прозрачнейший. Вскоре, по его мнению, ей покорится и все восточное побережье бывших САСШ. Пусть его, очередной прожектер, но мне хотелось бы знать, куда в этой его «евразийской» системе помещается Антанта и, соответственно, Прекрасная Франция? Почитайте, как это приняли — «массовый восторг», «рукоплескания»…

Голуа вытряхнул из пачки сигариллу и энергично пошел к выходу, взмахом руки позвав Сереброва. Сел на ящик из-под каких-то деталей, пригласительно хлопнул рукой рядом — дескать, присаживайтесь. Ловко воткнул курево в мундштук, поджег, затянулся.

— Так вот, помяните мои слова Аржан — вот это, не дай бог, станет новостями, потому что это пахнет… Знаете, чем это пахнет?

Серебров не стал прерывать вдохновенного оратора.

— Это пахнет вторым изданием Вердена и Соммы, дружище. Гнилой человечиной, порохом и удушливыми газами. Разделом Польши. В том, что немцы, в конце концов, прибьют поляков, я, можно сказать, не сомневаюсь. Видел я этих поляков в Испании — дрянь народишко, бойцы никудышные, но спеси в них хватает на дюжину французов. Наш Бертье тоже хорошо, нашел себе союзников с английской подачи… Да с ними даже Наполеон ничего хорошего не добился! Отвага прямо пропорциональная управляемости. Так вот, когда немцы — заметьте, с помощью Советской России и опосредованно — нашего с вами Профсоюза — разберутся с поляками, годика через два, я думаю, все начнет идти под откос. Берлин и Москва уже в одной упряжке, англичане думают, что борются с ними, но в итоге только укрепляют объятия Германии и России. Польшу если не сожрут, то обкорнают и выведут со сцены эту английскую марионетку. Если Совет Инженеров думает так, как всегда — то есть прагматично — то договориться если не о союзе, то о разделе сфер влияния с Японией и противостоянии Великобритании ему раз плюнуть. И что же делать бедной Марианне? Снова служить чучелом для германских штыков, пока Британия делает вид, что помогает, а на деле обтяпывает свои делишки? Итальянцы — это вообще не подмога. Вот о чем я думаю все чаще. Чертова Антанта…

Серебров переваривал информацию. Интересная перспектива. Но это же, получается, вторая мировая война? Уж на такую-то глупость политики не пойдут, должны были выучиться. Им свои же избиратели головы открутят, пусть только заикнутся.

— Если бы я был на месте французского правительства, я бы объявил Францию второй Швейцарией. Окончательный и полный нейтралитет, принцип неприсоединения и прочие радости хорошо вооруженного миролюбия. Британия уже столько раз обманывала всех, что ее стоит хотя бы раз оставить лично разбираться с последствиями своих делишек. И никакой войны. А Эльзас с Лотарингией — объявить вольной территорией, чтобы ни нашим, ни вашим. И плевать на всех.