1938: Москва

Богданов Сергей
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Начало истории о том, как можно вляпаться и начать выпутываться из неприятной ситуации в мире, которым правят крылья и пулеметы. Главный герой — довольно циничный тип с ограниченным набором умений, правда он умеет (или думает, что умеет) не подставлять жизни свои слабые стороны.

Книга добавлена:
28-12-2023, 11:17
0
561
41
1938: Москва

Читать книгу "1938: Москва"



1938 М-2

Серебров свернул газету и засунул ее в карман парусинового летнего реглана. Теперь на Ходынку, проверить готовность самолета. Кроме техосмотра и ежемесячной подкраски и полировки, в этот раз он поменял элероны на цельнометаллические улучшенного профиля и наконец-то заменил правый внутренний «тула-шпандау». Пулемет-ветеран стоял еще с завода, но совсем недавно пришлось несколько раз жать на перезарядку. Осмотр показал, что с ним все-таки придется прощаться.

Снаружи встретила дневная жара. В такой день хорошо бы спуститься в прохладу подземных дворцов московского метрополитена или посидеть у воды в Серебряном Бору. Но есть варианты и получше — прокатиться с ветерком по широкой Тверской и Петроградскому шоссе как раз до Ходынской эстакады.

Увидев владельца, стайка мальчишек, крутящихся возле сияющего хромом и вишневым лаком тяжелого дизельного «DKW», брызнула в стороны как водомерки. Ручку вверх, передачу в нейтраль, 3 секунды на нагрев свечи, зажигание. Мотоцикл рыкнул, задрожал и заворчал, как положено здоровому оппозитному дизелю, выбрасывая из толстых сдвоенных труб дрожащий раскаленный воздух с голубым дымом. Оседлав двухколесного коня, Серебров чинно, понемногу разгоняясь по мере того, как приближался к выезду со стоянки перед гостиницей «Москва», направился по Тверской на север. Маневрируя между длинными паккардами, частными угловатыми жестяными фордиками и грузовыми АМЗ, он встал в левый ряд.

Сразу после бывшей Скобелевской, ныне Буденного, его нагнал нахальный вой высокооборотного бензинового мотора. Справа, будто меряясь силами с могучим DKW, пристроилась «Серебряная тень» — изящная как шпага, дамская игрушка, до последней гайки крытая хромом и алюминиевым лаком. На ней две девушки — нефтяно блестящие комбинезоны из «дьяволовой кожи», модные очки «стрекоза» с сиреневыми стеклами, легкие шлемы с серебристыми молниями, под цвет мотоцикла. Заинтересованно разглядывают Сереброва и шнуры на рукаве его реглана: канитель, разноцветный шелк и звездочки — за Гавайскую кампанию. Рука в белой перчатке с никелированными клепками игриво дернула туда-сюда газ, выжав из двигателя неповторимую короткую трель.

Не иначе дамочки спутали профессионального летуна с «поэтом дорог» и ищут знакомства. Дурацкая, если честно, мода, пришедшая из Индустриальных Штатов: молодые бездельники на форсированных мотоциклах устраивали парные скоростные прогулки по шоссе, из ниоткуда в никуда, езда ради езды, абы горючку пожечь. Вот, видно, и в Советскую Россию докатилась.

Серебров качнул головой и сделал приглашающий жест на обгон: «Проезжайте, мадемуазели, раз у вас такая мощная игрушка». Управляющая девушка высокомерно дернула плечом, а ее подруга отколола номер почище — оттянула верхний край защитной маски и показала Сереброву язык. «Тень» возмущенно взвыла и ушла вперед, протиснувшись между синим «V-8 тип 2» и грузовиком.

Усмехнулся. Что ж, культура: показали язык, а не американско-международный средний палец, который в самой Америке вообще-то уже на дороге не используют. Патронов.45 и неуравновешенных стрелков там оказалось больше, чем любителей рассказать жестами всю правду.

За площадью Татлина помахал правой рукой, чтобы предупредить ярко-оранжевый Cord, и начал перестраиваться направо, к Белорусскому въезду на Ходынскую эстакаду. Взлетев на идущую над Белорусским вокзалом нитку эстакады, он, наконец, выпустил на волю всех лошадей из мотора — дорога была почти свободна и захотелось скорости.

Отметился на въезде: предъявил гавайский паспорт и экстерриториальный паспорт соотечественника (в народе — «каждой твари по паре»), десятизарядный кольт и жетоны Перед гражданским шлагбаумом очередь машин на въезд: отцы семейств с семействами, студенты, отпускники — все хотят лететь на Селигер, Ярославское море или на Днепр, отдыхать и купаться.

Дальше Серебров поехал вдоль западной части летного поля, мимо циклопических в П-образной обваловке полукруглых ангаров для дирижаблей и прямоугольных, поменьше, для самолетов. Справа тяжело разгонялся по бетону основной полосы восьмимоторный «Хьюз» с французскими кокардами и шевроном грузового флота на высоком вертикальном киле, за ним выруливал толстый с широченными крыльями пассажирский «Юнкерс» с чешскими трицветами.

По пути случилась задержка — из крайнего дирижабельного ангара приземистые утяжеленные тягачи, натужно гудя и выдыхая черные струи солярового дыма, вытягивали «Восток» с бортовым номером 732. Все движение по западной стороне поля перекрыли, поперек автомобильной разметки выстроились разреженной цепью солдаты в голубой форме с автоматическими карабинами в руках.

Серебров повернул ключ, выключил двигатель и задрал голову. Прикрывшись ладонью от солнца он любовался линиями ударного авианосца. Пусть катамаранный «Урал» несет втрое большую группировку самолетов, пусть покрытый носорожьей шкурой двойного бронирования дирижабль-линкор типа «Петрограда» или «Днепра» может соперничать по размерам с британским воздушным аэродромом, а по огневой мощи со своим морским собратом, Советская Россия в воздухе выглядит не так. Советская Россия — это они, графитового цвета, похожие на акул номерные ударные авианосцы, вся многосотенная стая. Серп, молот и книга на их вертикальном руле были самой зримой и внушительной «демонстрацией флага» надо всеми морями и равнинами Евразии.

Ветер от спаренных винтов, «Востоки» в норме обладали небольшой отрицательной плавучестью, держась на винтах, ударил по лицу пылью. На высоте четвертого этажа проплывало полосатое брюхо с бледно-серыми цифрами и красной звездой, ревущие пропеллеры в кольцевых кожухах, пулеметные блистеры, фермы, две закрытых пятнистыми чехлами нижних пары реактивных пушек.

Авианосец с величавой неторопливостью позволил вытянуть себя на поле, сбросил трос сзади и четвертый тягач начал разворачивать его хвостом к югу. Солдаты закинули карабины на плечо и трусцой побежали к дирижаблю — можно продолжать движение.

Вот и ангар 18-А.

В дальнем конце окопались сыны микадо — песочный в зеленоватых пятнах ударник «Мицубиси-Тэнрю II», играющий роль лидера и летающего танкера, и его два «теленка» — два универсальных истребителя тип 99 «райдэн-каи», изумрудно-зеленые, с нарядными экзотическими завитками символов эскадрилий на киле. Возвращаются домой после визита вежливости в Рим.

Серебров демонстративно почтительно поклонился флагу-хиномару, вывешенному на стене у соседей — японцы (хоть и сквозь зубы) уважают сильных противников, особенно если эти противники уважают японцев.

Два предыдущей модели «райдэна», два «тип 97», штурмовики «тэнрю» и «дзинпу», корректировщик «томбо» и итальянский покупной бомбардировщик, не считая просто издырявленных крыльев — такой счет могла предъявить Сереброву Империя Восходящего Солнца за неудачную кампанию на советско-маньчжурской границе. Со стороны Сереброва Империи можно было выписать счет на замену двух пошедших волной фрагментов обшивки крыла и полную инструментальную проверку и переосвидетельствование набора крыла и фюзеляжа, подвергшегося запредельным перегрузкам в том бою с двумя «райдэнами». Несколько седых волос к делу не пришьешь.

Заметив поклон, японский поручик немедленно выскочил из кабины на крыло «тэнрю» и как на шарнире переломился пополам в ответном поклоне.

— Коннити ва, Гиниро-сан!

— Коннити ва, Курода-сан!

Серебров прошел к своему самолету. Старший техник дремал на ящиках с инструментом, подложив под голову ремонтную ведомость и проснулся только после очень интенсивного стука по ящику.

— А, товарищ Серебров… — техник потянулся — Ну что, принимайте машину, — и сунул летчику ведомость вместе с авторучкой, — Проведен полных техосмотр, штатная замена масла, фильтров, очистка и промывка радиаторов, на левой стойке замена покрышки, по вашему заказу заменены элероны, но калибровка пока предварительная, по таблицам при продувке. Обновлено покрытие, проведена полировка фюзеляжа, плоскостей и винта. Также заменен правый внутренний пулемет модель 2, на аналогичный. Самолет полностью готов, аккумулятор заряжен, парашют уложен, оружие исправно, приводная волна и первый канал радио настроены на Ходынку-третью. Будете пробовать?

— Так точно… — Серебров поставил подпись в графе «Предварительный доклад принят», — Есть окна для отработки пилотажа и вооружения?

Техник посмотрел на часы.

— Через двадцать минут будет. Звонить?

— Да, давайте. Заряжайте и заправляйте половину.

— Тут еще вам два письма… От этих — работяга мотнул головой в сторону японцев, — и приглашение на завтра всему ангару от экипажа «Фигароа» из Индустриальных Штатов из третьего эллинга.

Техник пошел в дальний угол ангара, звонить на башню управления и резервировать взлетную полосу для проверочного полета. Ну, американцы пока могут подождать со своим пивом и ребрышками, тем более послезавтра может быть боевой вылет. А вот с соседями надо быть вежливым. Поэтому он раскрыл голубой конверт со стрекозами.

Поручик Курода на тонкой бумаге и безупречном французском предлагал прославленному Гиниро-сан, герою небес Гавайев и Маньчжурии, тренировочный бой, чтобы получить из рук признанного мастера урок боевого пилотажа. Серебров поморщился от высокого штиля. Но с бывшими противниками надо поддерживать хорошие отношения, тем более что Япония со всех сторон окружена потенциальными зонами конфликта. Сегодня противник, завтра союзник, а там и наниматель.

Отвечать письмом было бы глупо — его машину и три японских самолета разделяло меньше десяти метров. Но японец провел все в соответствии с ритуалом, надо соответствовать. Серебров сунул американское приглашение в щель между ящиками, к газетам и, не торопясь, пошел к разделяющей его и японскую части ангара, проведенной краской по полу черте.

Курода делал вид, что проверяет инструменты в кабине, но время от времени бросал быстрый взгляд по сторонам.

Остановившись у черты, Серебров демонстративно снял ремень с набедренной кобурой и ножом, сложил все на пол, и поклонился в сторону японца. Заметив это, поручик вылез из кабины, спрыгнул на пол ангара, выдернул из зацепа на поясе короткий меч и пистолет, быстро положил их на крыло и поклонился, задержавшись в этом положении чуть дольше. Затем быстрым шагом приблизился к черте и еще раз поклонился.

— Добрый день, Гиниро-сан, — поручик говорил по-французски как истинный парижанин, только временами путал сложные для него «р» и «л» в сочетании с согласными, — Вы получили мое письмо?

— Добрый день, Курода-сан. Я внимательно прочитал ваше письмо. Для меня было бы большой честью принять предложение храброго офицера Императорского Воздушного Флота. Ваша оценка моих способностей, несомненно, льстит моему самолюбию, но, уверяю вас, я всего лишь скромный наемный пилот, освоивший ремесло. Если вам угодно, я предложил бы провести нашу тренировку сегодня ближе к вечеру, поскольку еще не опробовал самолет после ремонта.

— Почту за честь, Гиниро-сан. Я немедленно прикажу разрядить мое оружие и начать подготовку к вылету. На каких условиях вы хотели бы провести наш тренировочный бой?


Скачать книгу "1938: Москва" - Богданов Сергей бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Внимание