Конторщица-2

Глава 17

Дома было что-то не так: звенящая тишина слабо отдавала валерьянкой и пустотой.

Закрывая входную дверь, я громко хлопнула, но никто не вышел.

— Римма Марковна! — борясь с дурным предчувствием, позвала я, — Света!

В ответ все также раздавалось мерное клацанье будильника, да на кухне прокапывала вода из крана. Я торопливо прошлась и посмотрела по комнатам — никого. Интересно, а где они? Странно. На прогулку вроде идти рановато — еще и семи нету.

Отдуваясь, я дотащила набитые деревенскими продуктами сумки на кухню и еще раз всё проверила — чайник холодный, кастрюли на плите вообще пустые. Неужели в больницу попали?

Вся в дурных предчувствиях, я заметалась по квартире.

И тут в дверь позвонили.

На пороге стояла запыхавшаяся Нора Георгиевна. Я подавила вспыхнувшее раздражение — вот только опять разборок с Бальмонтом для полного счастья мне сейчас не хватало!

— Лида! — взволнованным шепотом сказала соседка, нервно озираясь на лестничную площадку. — Пошли ко мне, быстрее!

— Нора Георгиевна, — устало вздохнула я, мощным усилием воли подавив раздражение, — я только что приехала из села, очень рано встала, мне бы помыться с дороги, переодеться, кофе попить. Да и Римма Марковна куда-то подевалась…

— Тихо! — округлила глаза Нора Георгиевна и схватила меня за руку, — пошли, быстрей!

Она потащила вяло упирающуюся меня наверх, открыла квартиру и буквально втолкнула внутрь. Лёля, постриженная и веселая, выскочила, обнюхала меня и унеслась обратно. В квартире вкусно пахло ванильными булочками с корицей, и какао.

Я разувалась, как из комнаты донесся знакомый детский смех.

Светка!

Я влетела в комнату. На полу, на сложенном вдвое ватном одеялке сидела Светка и по очереди «кормила» из пластмассовой игрушечной ложечки своего облезлого зеленого зайца, гипсовую статуэтку «Советская купальщица», портрет молодого Сергея Есенина в бронзовой рамочке и Лёлю, причем у Лёли между передними лапками торчал большой игрушечный градусник (и Лёля не возмущалась, с интересом следя за Светкой и помахивая овечьим хвостиком).

— За маму! — строгим голосом сообщила Светка и дотронулась ложечкой до мордочки зайца. — Йорик! Где твое воспитание?! Принято говорить «Ам» и «спасибо»! Без-перс-пективный ты, Йорик!

— Лида! — из кухни показалась обрадованная Римма Марковна.

— Что вы тут делаете? — спросила я.

— Тут такое случилось! — всхлипнула Римма Марковна.

— Не реви, Светочку растревожишь, — цыкнула не нее Нора Георгиевна, воровато оглянувшись на увлеченную игрой Светку, и они торопливо потащили меня на кухню.

В общем, пока я в поте лица полола картошку в Красном Маяке, к нам явилась демоническая женщина. И категорически потребовала Светку обратно. Вместе с деньгами.

— Ты представляешь! — горячилась Римма Марковна, — Она посмела...!

Не знаю, чем бы закончилось противостояние между Ольгой и Риммой Марковной, скорее всего, победила бы молодость, но тут на шум появилась кипящая праведным гневом Нора Георгиевна. Мгновенно въехав в ситуацию, она быстренько турнула Ольгу, пригрозив участковым.

А Римму Марковну и Светку забрала к себе, от греха подальше.

И вот сейчас мне весь этот расклад вывалили.

— И вот что теперь делать? — с вопрошающими интонациями задала риторический вопрос Нора Георгиевна. Римма Марковна сидела молча, с трясущимися губами и жалким видом.

— Она в своем праве, — ответила я, и Римма Марковна сдавленно всхлипнула.

— Но как же! — попыталась возмутиться соседка.

— Нора Георгиевна, — твердо прекратила балаган я, — спасибо, конечно, за помощь, но здесь вы не правы и зря влезли со своей «помощью». Ольга — мать Светы, и она как мать имеет полное право забрать своего ребенка.

— Свете с ней плохо, — выдвинула аргумент Римма Марковна. — Она как пришла даже не посмотрела на Светочку. И Светочка к ней не пошла!

— И что? — спросила я. — Родительских прав ее не лишили. И Василия тоже. Ребенок должен жить с родителями. Одно дело, когда непутевые родители временно спихнули ее дальней родственнице, приплатив за присмотр, совсем другое — когда от матери посторонние люди прячут родную дочь. А если она заявление в милицию напишет о похищении? Сейчас такие проблемы начнутся — боюсь даже подумать.

— Не начнутся, — вскинула подбородок Нора Георгиевна, — у меня есть кое-какие связи.

— На все связи существует закон, — вздохнула я, — простой советский закон. И точка.

Плечи Риммы Марковны затряслись в беззвучных рыданиях.

— А теперь, если мы все обсудили, — подвела итог я, — спасибо вам, Нора Георгиевна, за гостеприимство, и мы идем домой. Римма Марковна, собирайте Свету. Я позвоню Ольге, и мы все решим.

Через час примерно, я уже звонила демонической женщине.

Встречу назначила на нейтральной территории, в парке, недалеко от дома.

Олечка опоздала на полчаса. Я понимала, что так примерно и будет, и хорошо, что прихватила с собой хрестоматию по русской литературе — хватит уже позориться, как с Бальмонтом.

Я сидела на лавочке и читала Чернышевского «Что делать?» (сейчас мне бы очень пригодился такой совет, но увы), когда явилась демоническая женщина. Сегодня она превзошла себя, одетая в нечто струящееся, шифоновое. На моем фоне в обычном спортивном костюме, она была чудо как хороша.

— Где мой ребенок?! — сварливо начала она, чуть скривив густо накрашенный карминовый рот.

— Притормози, — буркнула я, нелюбезно. — Спит она, тихий час же еще.

Олечка стухла, осторожно потрогала лавочку, посмотрела на пальцы, скривилась брезгливо и садиться не стала.

— Ты зачем Римму Марковну напугала? — наехала на нее я.

— Света — моя дочь, и я имею право ее забрать! — раздраженно выпалила Олечка и посмотрела на меня с явным превосходством.

— Имеешь, — согласилась я, — я тебе ее сегодня же приведу, когда проснется. И даже все носочки с помпончиками. Выглаженные!

— И деньги, — сказала Ольга, твердо и торопливо.

— Какие деньги? — не поняла я.

— Те деньги, которые ты обманным путем вытянула из меня и моей семьи!

— Угу.. и из Льва Юрьевича, ты забыла упомянуть, — пробормотала я.

— Да, и из него тоже, — кивнула Ольга, вытащила мятую бумажку из сумочки и посмотрела на нее, — всего ты мне должна две тысячи пятьсот восемьдесят девять рублей. Я хочу получить всю сумму! Сегодня же!

— А стаканчик кеХфирчика не хочешь? — процитировала старую детскую страшилку я. — Светку приведу, мне чужие дети без надобности, а денег ты не получишь.

— Да ты..! Да как..! — разъярилась Ольга, — ты выманила деньги у моей семьи! Мать старую обворовала! Брата больного!

— Стоп! — рявкнула я, — во-первых, не выманила, а получила добровольным путем в обмен на услугу. О чем имею расписки от всех! И от тебя тоже!

— Какую услугу?

— Присмотр за ребенком до шести лет.

— И что, за присмотр две с половиной тысячи? — вытаращилась от возмущения Ольга.

— А у меня вот такие вот расценки, — пожала плечами я, совсем чуточку смущенно. — Да, согласна, дороговато беру. Но не нравится — надо было другую няньку искать. Никто ж не заставляет.

— Да я участковому напишу!

— Пиши! — кивнула я, вполне дружелюбно, — а я тогда в службу опеки позвоню. Вот будет хохма. А если еще в твоем театре об этом узнают, уверена, что тебя даже «тру-ля-ля» у снопа петь не допустят. Будешь уборщицей до пенсии работать. Унитазы мыть и вазы от гладиолусов, которые другим артисткам поклонники дарят.

— Да ты…!!! — зарыдала Ольга. — Ты не понимаешь…!!! Не понимаешь! Меня же все ненавидят! Они все сговорились! Сперва отобрали у меня главную партию! И больше ролей мне не дают! Лида! Пойми! Мне очень! Очень нужны эти деньги!

— Зачем? — спросила я.

— Я хочу пластическую операцию сделать, — шмыгнула носом Ольга. — В Москве.

— То есть сам ребенок тебе не нужен? Нужны деньги?

— Ну, я люблю Светлану, конечно, но…

— Нет, я на это не пойду, — перебила демоническую женщину я, — если ты заберешь Свету, то она должна будет жить с тобой. Более того, она каждый день ходит в Дом пионеров на шахматы, с сентября пойдет в музыкальную школу, сейчас во вторник и четверг Римма Марковна ее водит на индивидуальные подготовительные курсы. А еще же и о художественной школе не надо забывать. Да и спортом она тоже должна заниматься. Растет же!

Олечка нервно сглотнула.

— Ты же понимаешь, Ольга, что у нее в день до трех-четырех часов занятий, — продолжила нагнетать я, — А то и больше. И на все эти занятия ее придется каждый день водить. И там четко по графику. Сможешь? Я же человек вредный и попрошу органы опеки отслеживать, сколько раз Света не посетила тот или иной кружок.

Демоническая женщина вспыхнула и швырнула в меня мятую бумажку.

— Ну и подавись!

Она резко сорвалась и побежала по аллее парка, оставив последнее слово за мной.

Но я-то понимала, что битва еще не окончена, так, временный выигрыш.

Нужно подстраховаться.

И я даже знала, как.

На работе, ловко разминувшись с Мунтяну, так, что он меня и не заметил в толпе работяг, я выцепила Зою Смирнову.

— Билет на Олимпиаду когда получу? — сходу спросила я.

— Какой билет? — удивилась она, — там же именные приглашения. А ты пропустила все собрания, поэтому тебя не включили в делегацию от монорельса.

— Ну ни хрена себе! — возмутилась я, — А кто всякой сувенирной дряни аж по десять штук накупил?!

— Лида, — устало вздохнула Зоя, — список в делегацию утверждаю не я. Я же тебе говорила, что там много критериев. Большой конкурс. Много желающих было. Очень много.

— И что мне теперь делать?!

— Ну, ничего страшного, — пожала плечами Зоя, — в следующий раз поедешь.

Если бы Зоя только знала, что следующий раз будет через тридцать четыре года. Столько ждать я была не намерена.

— Мне сейчас надо, — проскрипела я.

— Ну, зачем тебе сейчас? — не повелась Зоя. — Спортом ты не интересуешься, собрания всякие не любишь. Что тебе там делать? А в нашу делегацию отбирали спортсменов и членов Партии.

— А что члены Партии прям все поголовно спортом увлекаются? — задала риторический вопрос я, с сарказмом.

— Не начинай, Лида, — закатила глаза Зоя. — Так уже вышло. Так что забудь.

Я шагала по коридору, вся в невеселых думах. Какая-то черная полоса прямо. Вроде все хорошо, и в институт поступила, и дома вроде наладилось, а мелкие неудачки-постигушки портят настроение, прямо ужас.

Нет, Зоя была права, спортом я не увлекалась и собрания не любила. На Олимпиаду я рвалась с одной-единственной целью — плотно закупиться дефицитом. И побольше. Сейчас 1980 год, и в воздухе уже ощущается усталость людей от коммунизма, а все эти высшие партийные лидеры так просто играют роли, неубедительно, словно Олечка в веночке вокруг снопа. И единственная возможность набрать дефицитных импортных товаров — это Олимпиада, и я ее упустить не хочу.

Я толкнула дверь в знакомый кабинет в полуподвальчике:

— Можно? — я заглянула, смущенно.

— Заходи, — кивнул Иван Аркадьевич, отрываясь от бумаг, и затушил сигарету. — Что скажешь?

— Я написала алгоритм, как улучшить показатели по явке на мероприятия, — я положила перед Большим начальником папочку с листочками.