Манглабит Варанги

— Вчера мои варяги помогали отразить атаку сарацин на лагерь норманнов. А дозорная сотня прониариев целиком пала в перестрелке с множеством турок, не свернув с пути и не сбежав от более сильного врага… Ты несправедливо обвиняешь наших воинов в трусости, Балдуин Булонский.

Но ответ Самсона лишь сильнее раззадорил графа Вердена, как видно, сознательно нарывающегося на драку:

— Сотня ромеев погибла, не бежав, а рыцари показали туркам спину⁈ Об этом ты говоришь, пес⁈ Обвиняешь славных воинов Христа в трусости⁈ Ну так я спрошу с тебя за твои слова!

Роман, тончайшая плотина терпения которого давно уже готова была обрушиться, с не меньшей яростью в голосе ответил:

— Ну так иди и спроси! А то лишь языком молотишь…

Балдуин, только и ждавший этого мгновения, тотчас обнажил меч — и ловко спрыгнул с коня, свирепо скалясь… Также, вполне уверенно двигаясь, граф с победным ревом сорвал с седельного крюка булаву, перехватив её левой рукой!

Микула, столь же свирепо оскалившись, двинулся было вперёд, тотчас схватились за мечи рыцари Булонского — а русичи за древка топоров и соленарии, принявшись быстро натягивать их тетивы… Однако, вскинув руку, Самсон яростно взревел:

— Стоять! Я сам…

После чего он обратился уже к графу:

— Один на один, Божий суд — и до первой крови.

— Хах, Господь вскоре покарает тебя за ложь и дерзость, ромей!

Манглабит уже молча и неспешно оголил отцовский клинок, смотря в глаза замершего чуть поодаль графа — ухмыляющегося с таким видом, словно он уже пустил кровь варангу! Ну ничего, там видно будет, чья возьмёт… Самсон также потянул из-за пояса древко секиры — но ещё не успел он вытащить топор, как Балдуин ринулся вперёд!

— А-а-а-а-а!!!

Острие вражеского меча вспороло воздух в вершке от глаз успевшего отпрянуть манглабита, а навершие полетевшей вдогонку булавы опасно загудело над самой его макушкой… Но сотник успел нырнуть под удар Балдуина — и тут же рубанул от себя, от души полоснув лезвием отцовского клинка чуть выше колен крестоносца! Тот вскрикнул от боли, оступившись и потеряв равновесие — а Самсон, пружинисто выпрямившись, ударил ещё раз: сверху-вниз, по левой руке противника! И если первый удар не прорубил кольчужных чулок графа, то второй вышел куда как более сильным — перерубив и плетение хауберка, и стеганный гамбезон рыцаря… Меч Добромила окрасился вполне себе красной, а вовсе не голубой кровью Булонского, закричавшего ещё сильнее — и выронившего булаву… В то время как сам Самсон сделал шаг назад — и примирительно опустил клинок:

— Довольно. Первая кровь пролилась, и я не вижу причин продолжать поединок…

Быть может, будь Балдуин полностью трезв и не мучай его раздражающее похмелье, он признал бы свое поражение… Но слова сотника словно разъярили его ещё сильнее! Злобно оскалившись, Булонский внезапно для Самсона, размашисто рубанул мечом — едва ли не достав Романа, и вынудив его поспешно пятиться! А потом ещё и ещё — так, словно граф и не чувствует боли, лишь придавшей ему сил! Клинок Балдуина режет воздух с пугающей скоростью — и сотник русичей продолжает вынужденно отступать…

— Бейся со мной, трус! Бейся!!! Сын шелудивого пса!!!

Вот это граф сказал зря. Поймав просвет в чехарде ударов рыцарского клинка, на солнце мелькающих смазанной молнией, Самсон шагнул вперёд… Но в этот же миг Булонский изменил направление удара, и рубанул сверху-вниз! Не иначе как Балдуин готовил эту атаку заранее… Но рухнувший сверху меч Роман успел принять на скользящий блок собственного клинка, вскинув его к голове — и тотчас шагнув влево. Сталь оглушительно лязгнула, высекая искру! И удар Балдуина соскользнул по острию меча, направленному к земле — провалив вновь потерявшего равновесие рыцаря… А манглабит, действуя на одних лишь заученных рефлексах, развернулся вполобота — и уже вдогонку рубанул по шее Булонского! Удар сверху-вниз получился что надо — вогнав кольчужные кольца прямо в плоть крестоносца, и сломав тому шейные позвонки…

— Он убил Балдуина!

— Убил графа!

— Смерть ему!

— Смерть!!!

Рыцари из сопровождения Булонского выхватили мечи, развернув коней к Самсон — намереваясь тотчас налететь на манглабита! Но их дестриэ не успели сделать и пары шагов, как запели тетивы соленариев, отправляя болты в упор… Все было кончено в считанные мгновения: щиты валлонов, способные спасти их, были перевешены за спины. А варанги уже достаточно поднаторели во владении самострелами — чтобы с пары десятков шагов первым же залпом смеси три дюжины всадников…

Однако к месту скоротечного боя уже спешат рыцари Танкреда, слишком поздно заметившего стычку Булонского и Самсона. Стрелки тотчас принялись перезаряжать соленарии, а прочие варанги схватились за сулицы… Но Танкред неожиданно для всех остановил своих всадников — и направился к русичам в одиночку, с напоказ поднятыми, пустыми руками. Тогда и Роман поднял левую руку с ракрытой ладонью, успокоив ратников — после чего издали обратился к норманну:

— Это был честный поединок! Я не желал его — но Балдуин сам полез в драку… Я предлагал остановиться, ранив его — граф не послушал… Это был Божий суд! Но когда он пал, его рыцари ринулись на меня, желая отомстить…

Лицо Танкреда, остановившего коня у тела Булонского, оставалось непроницаемо серьёзным, пока обескураженный результатом схватки Роман пытался объясниться… Но когда он замолчал, племянник Боэмунда веско заметил:

— Это все детский лепет, ромей. Братья Балдуина, Готфрид и Эсташ потребуют голову зачинщика боя — и Татикий обязательно тебя сдаст. Будет вынужден сдать, не с его крохотным отрядом тягаться против войска крестоносцев… Да даже против одной только армии Готфрида. К чему эти потери и риск разорвать итак ненадёжный союз, когда на другой чаше весов лишь твоя жизнь?

Самсон промолчал, лишь стиснув побелевшие от напряжения кулаки — понимая правоту Танкреда, и не зная, что ещё можно сделать и сказать… Между тем Отвиль неожиданно для манглабита принялся командовать:

— Грузите тела валлонов на свои возы, да поскорее; лошадей пока уведёте с собой. Мои же лучники передадут вам запас сарацинских стрел… Отъедите подальше, спихнете тела на дорогу, вырежете болты, вгоните стрелы — подмена так себе, но может и поверят… Я же тотчас отправляюсь к Раймунду, соглашаться вести передовой отряд. И как только соберу воинов и требуемый запас еды, в том числе и на твоих людей, мы выступим вперёд — и нагоним вас. Татикия я предупрежу, что включу твою сотню в моё «знамя»… Надеюсь, теперь-то ты не против присоединиться?

Роман помолчал пару мгновений, пытаясь понять, в чем выгода Танкреда — но так и ничего не спросил, понимая, что утопающий должен хвататься и за соломинку:

— Благодарю тебя! И да, терпеть конечно же не против… Но как это примут твои рыцари? Не проговорятся?

Танкред обернулся на недобро хмурящихся норманнов, после чего с некоторым сомнением ответил:

— Не должны… Христиане сражаются друг с другом — и убивают друг друга что на западе, что на востоке. А мои рыцари верны лично мне… Да и потом, разве у нас есть выбор⁈

Самсон понуро протянул:

— Вот уж точно — выбора у нас нет…