Каждый мародер желает знать…

Глава 18. Что не так с этой сделкой?

— Памятник-то? — Янис почесал в затылке и как будто смутился. — Да это нелепая история, даже рассказывать не о чем. Потом как-нибудь, не про то сейчас разговор... Скажи лучше, что вот про эту вещь думаешь.

Физрук кинул мне что-то небольшое, а я машинально это поймал. Покрутил в руках, рассмотрел. Деревянный шарик, размером с голубиное яйцо, покрытый сложной резьбой. Дерево выглаженное, будто его много крутили в руках. Пожал плечами.

— Милая вещица, — сказал я и вернул шарик Янису. — Никогда такой раньше не видел.

— Хорошо, — кивнул Физрук и явно повеселел и расслабился. Спрятал штучку в карман. — А пойдем-ка лучше ко мне в гости, вот что. Там и о деле моем поговорим?

— А мои друзья? — спросил я.

— Да дрыхнут они еще, — махнул рукой Физрук. — Мы по быстрому смотаемся, тут недалеко. Они и соскучиться не успеют.

Янис приоткрыл дощатую дверь сарая. Снаружи сияло яркое солнце, безжалостно высвечивая золотую седину деревьев. Осень потихоньку наступала, хотя пока еще погода была вполне летняя. Я огляделся. Справа высокий забор из потемневших от времени досок, вдоль него — раздолбанная колея, поросшая травой. Три белые козы лениво ее щиплют, поглядывая на нас неодобрительно. Слева — кусты и березки. Рядом с кустом лежит меланхоличная коровка. Никаких транспортных средств рядом нет.

Впрочем, идти было недалеко. Всего-то спуститься с небольшого холма по этой самой колее, оставленной скорее тележными колесами, чем машинами. Хотя моя шишига тут нормально пройдет, даже не пискнет.

— Мы в Семибратово идем, если что, — как бы невзначай обронил Янис. И глянул на меня.

— Вроде уже слышал про такое название, — сказал я. — Опасное место?

— Лет сто назад может и было, — физрук снова как будто выдохнул с облегчением. Это был еще какой-то тест? Ну, если и так, то я его прошел, по всей видимости. Наверное. Если через час не обнаружу себя с ножом в печени на ближайшей помойке. Хотя с другой стороны, пройти тест — не всегда хорошо. Ты, такой, радуешься, что тебя признали годным, а тебя с шутками-прибаутками ведут к алтарю той же самой Морены, чтобы с помпой и пафосом выпустить там из тебя всю кровь во славу местной версии Санта-Муэрты.

Если бы не деревья, то это самое загадочное Семибратово было бы отлично видно еще от того сарая, в котором я проснулся. Но дорога вниз ныряла в околок, так что увидел я эту часть Егорьева только когда мы уже практически пришли. Никаких высоких заборов там не было, только хлипкая оградка с вьющейся по верху колючей проволокой. Поля уходили куда-то вправо, а влево — собственно, двор. Здоровая длинная изба из толстенных бревен, баня, амбар, еще какие-то постройки из досок и дерева. Во дворе — идеально чисто, бродят толстенькие курочки, в будке дремлет тупоносая собака непонятной породы. Похоже, старенькая уже. Никакой цепи или прочей привязи незаметно. Когда мы приблизились, она приоткрыла один глаз, тихонько гавкнула, но как-то совсем без души, что-то вроде равнодушного собачьего «здрасьте». Рядом с тем, что я сначала принял за амбар, стоял побитый жизнью грузовичок, с которым возился сухонький седоволосый дядька. В серой робе и кожаном фартуке, длинные спутанные волосы перехвачены кожаным шнурком, лицо загорелое до цвета старого пергамента. Похож скорее на кузнеца, чем на механика.

— Свейки, дядя Вова! — сказал Янис, остановившись метрах в десяти. — Батя спит еще?

— И тебе привет, Янис, — хмуро отозвался седой. — Какое там спит, они еще с рассветом сели на «Збужича» и уехали. А тебе чего от него?

— Да не, ничего не надо, мы сами все порешаем, — Янис махнул рукой и повернулся ко мне. — Пойдем в летнюю кухню, там и позавтракаем, и поговорим.

Ну вот, понятно, одна из этих построек, которые я не смог сходу опознать — летняя кухня. Хотя по размеру ей скорее подошло бы название «летняя столовая» — под длинным навесом добротный стол, за которым с комфортом могли разместиться человек тридцать. Большая семья, видимо, у Физрука. Я уселся на лавку, а Янис тем временем распахнул резные дверцы шкафа и задумчиво оглядел его содержимое.

— Негусто сегодня, но чем богаты, — сказал он и выставил на стол тарелку с остывшими блинами и мисочку вишневого варенья. — Кажется, еще сидр где-то был... Или молоко...

Он загремел крынками. Я терпеливо ждал. Интересно, а где остальная родня? На полевых работах? На охоту уехали? Дом обжитой, блины явно остались от обильного завтрака.

Янис свернул блин, макнул его в варенье, откусил и принялся смачно жевать. И снова этот взгляд, будто он от меня ждет чего-то. Предчувствие опасности молчало, так что я тоже протянул руку к тарелке с блинами и ухватил верхний из них за маслянистый бочок. Представил румяную крестьянку, ловко орудующую черпаком и парой чугунных сковородок. Как ажурный круг блина плюхается на тарелку, а его щедро поливают топленым сливочным маслом. А за столом сидит толпа справных бородатых мужиков, мажут горячие еще блины густой деревенской сметаной, зачерпывают ложками тягучее варенье, прихлебывают из толстостенных глиняных кружек горячий чай с молоком...

— Ну вот теперь можно и поговорить, — Янис кивнул. Ну да, чек. Еще один тест пройден. Сколько, интересно, их было? Резной деревянный шарик, вопрос про Семибратово, предложение еды. А может ночь на сеновале с Эгле — это тоже был тест? Хотя, какая разница, по большому счету? Вроде, никаких жутких вещей на мой счет Янис не замышляет.

Я согласно кивнул и посмотрел на тарелку. Вкусные блины. И варенье тоже ничего так себе. Как я люблю — не приторное, а скорее терпкое. И вишенки без косточек.

— Дело у меня к тебе, Богдан, — серьезно сказал Янис, сверля меня взглядом. — Жизнь сложилась таким образом, что в Томск ни мне, ни членам моей семьи хода нет. А покупатели на наш товар внутри стен Томска есть. Понятно, к чему я веду?

— Нужен курьер, чтобы доставить что-то нелегальное? — невинно спросил я.

— В яблочко, — Янис усмехнулся. — И доставить так, чтобы никому в голову не пришло, что это ты доставил. Оплата хорошая. Хочешь — в соболях, хочешь — натурой. У нас хозяйство большое, мы много чего производим, сыр, масло, лен, горчица, мясо всех мастей. Пушнина, ясен перец.

— Но? — я склонил голову на бок.

— В смысле «но»? — нахмурился Янис.

— Сделка выглядит настолько идеальной и вкусной, что не может быть какого-нибудь «но», — сказал я и хмыкнул. — О каком товаре, кстати, речь? Это оружие? Рабы? Наркотики?

— Оружием и рабами везде торговать можно, — Янис потянулся за следующим блином. — Ладно, давай я буду с тобой полностью честным. Мне не просто закрыт ход в Томск, я там объявлен законной мишенью. Любой, кто меня убьет, получит награду. Даже несколько. Одну от университета, другую от общества «Сияющая длань». И кажется, еще кто-то объявлял, из промышленников.

— И никто до сих пор не решился устроить сафари? — я глянул во двор, на который как раз вышла белокурая женщина средних лет в красном платье простого покроя и платке, намотанным на голову наподобие тюрбана. Она села на нижнюю ступеньку высокого крыльца и принялась набивать трубку с длинным чубуком.

— Награда с ограничениями, — объяснил Янис. — Только в том случае, если кто-то из нас окажется внутри городских стен.

«Можно подумать, сложно нанять пару свидетелей, — подумал я. — Которые будут клясться всеми своими родственниками до седьмого колена, что означенный чел, который притащил голову физрука, убил его аккурат посреди Толкучего рынка, где злодей из-под полы предлагал купить свою запрещенку. Всем подряд, включая женщин и детей».

Впрочем, что я про ерунду всякую думаю? Если нет забора и видимых пулеметных гнезд, это совсем не значит, что это сибирское ранчо — напрочь беззащитное. Вот вообще не показатель...

— Так вот, что касается твоего «но», — продолжал, тем временем, Янис. — Дело в товаре. Если знающий человек тебя с ним обнаружит, то жить тебе останется совсем даже недолго. Может, повесят со всем пафосом, а может просто прирежут по-тихому в подворотне. Опасный товар. Очень опасный. Но и оплата немаленькая.

— И что же такое мне придется возить? — я тоже взял еще один блин.

— Некоторые редкие ингредиенты, — уклончиво ответил Янис. — Ты не подумай, что я специально темню. Но судя по всему, ты понятия не имеешь, что это. Был бы в курсе, еще по можжевеловому кулачку бы понял, о чем идет речь. Я могу тебе обстоятельно все рассказать, но, поверь, Богдан, в твоих же интересах как можно дольше оставаться, что называется, не в теме. Получил свертки, нафаршировал машину и поехал. Отдал адресату, получил деньги. Подожди, не говори ничего. Я понимаю, что тебе любопытно. У тебя на лице написано вот такими буквами, что ты хочешь знать, что там за товар такой. Ну так я честно тебя и предупреждаю. Товар опасный. Поймают с ним — убьют. К гадалке не ходи, не будут перевербовывать, допрашивать или воспитывать. Просто прикончат, других вариантов нет. Но если ты не будешь знать, что везешь, то у тебя больше шансов сохранить это в тайне. А то есть, знаешь ли, умельцы, способные прочитать тех, кто слишком громко думает...

— О каких суммах идет речь, кстати? — спросил я.

— Тысяча соболей за единицу товара, — быстро сказал Янис.

— Какого размера единица? — я потянулся за третьим блином.

— Примерно с твою голову, — для лучшего понимания Физрук показал еще и руками.

— Может воспламениться или взорваться? — я подцепил блином несколько вишенок в прозрачном сиропе. — Отравить воздух вокруг? Или еще что-то опасное?

— Нет-нет, ничего такого, — Янис замахал руками. — Это... части растений. Семена, стружка и сушеные особым образом листья. Их можно даже съесть, все равно не отравишься. Вкусно не будет, правда.

Я жевал блин и молчал. Так что же это такое? Возить какие-то части урожая, под страхом смертной казни, но они не ядовитые, не взрываются и не самовоспламеняются.

Хм...

Любопытно, жуть просто!

Чувство опасности молчит. Но его можно понять, оно на упреждение не работает. Только в тот момент, когда жопа уже вот-вот наступит. А сейчас ничего опасного не было. Судя по выражению лица, Янис напряженно ждал моего согласия. Очень ему хотелось, чтобы я дал добро на нашу сделку и провез в Томск загадочные семена, стружку и листья. Звучит как будто провезти надо перец горошком, корицу и чай.

— Кстати, пока ты думаешь, — снова заговорил Янис. — Ты свою машину хорошо изучил? Нашел уже все секретки?

— Только одну, в баке, — ответил я. — Да и то случайно, и до сих пор не знаю, как до нее добраться.

— Моя работа, — гордо усмехнулся Янис. — Я почему обрадовался-то, когда снова эту машину увидел? Не понадобится морочиться и переделывать другие колеса. Уже все готово.

— А предыдущего хозяина не за эту ли работу же убили? — спросил я.

— Не, — Янис уверенно помотал головой. — Его Идрис Ашотович зарезал, когда тот совсем уж зарвался. Язык у него был, что помело. А хозяин свинофермы — мужик горячий. Вот в конце концов и не выдержал.

— И ему ничего за это не было? — усмехнулся я.

— Кому? Идрису Ашотовичу? — Янис расхохотался. — А что ему будет? Погрузил мертвяка на телегу, привез в Томск, забирайте, мол, своего душнилу. В Томске сказали, спасибо, мол, что в канаву не выбросил.