Вестник в старом мире

Глава 16

23 Декабря 1840 года

Майор Местечкин Алексей Игнатьевич ехал по утреннему Петербургу. В окне кареты маячили еще пустые улицы, слабо освещаемые фонарями и первыми лучами солнца. В течение часа город полностью проснется, начнется предпраздничная возня.

Карета остановилась. Майор зевнул и нехотя вышел под холодный ветер. В проезде во двор стояла одинокая повозка, на которой сидел Вадим и курил. За его спиной рабочие возводили высокий забор вокруг дымящихся развалин ресторана.

— Вадим Борисович? — майор скрыл удивление, прикрывшись кожаным портфелем, — А как вы здесь? А разве не?

— Алексей Игнатьевич, вас-то я и жду! — Вадим затушил пальцем трубку и вытряс ее на маленькую горку уже сожженного табака.

— Меня?

— Конечно! Вы же главный по пожарам? А у меня здесь, вот, — Вадим указал на то, что осталось от ресторана.

— Вадим Борисович, мне пожаловались, что ночью здесь была стрельба, — майор закопошился в портфеле, переворачивая бумаги, — Мне придется допросить вас и ваших людей. А весь квартал закрыть, пока идет расследование.

— Понимаю ваше стремление, но не раньше чем я подам жалобу, — Вадим взял майора под руку, отчего тот болезненно скривился, но вырваться из стальной хватки не смог. Ноги Алексея Игнатьевича волочились по земле, пока они подошли к Кондрату, который руководил разбором обломков.

— Да что вы, делаете?! — майор дернулся, послышался хруст.

Алексей Игнатьевич прикусил язык, чтобы не завыть от боли.

— Жалоба! — Вадим остановился и развернул жандарма к себе лицом, — Ночью, какие-то хулиганы сожгли мой ресторан, устроили перестрелку со сторожем, а наших доблестных полицейских не было в радиусе версты. Я считаю, что это непорядок. Буду писать жалобу вашему начальству. А как жалобу примут, найдут виновных, накажут, так можете забирать моих людей для допроса и так далее.

— Вы ничего не докажете, — прошипел Алексей Игнатьевич.

Вадим не отвел, отступив на шаг, чтобы пропустить строителей, которые катили бочки.

— Уцелели при пожаре, — пояснил Кондрат.

И когда бочка перекатывалась рядом с майором, крышка упала. На Алексея Игнатьевича смотрел Музыкант с кляпом во рту и огромным синяком на месте лица.

— Ну что же вы так не аккуратно, — Вадим поднял крышку с земли и закрыл бочку.

— Это же… — майор ослабил воротник мундира под пальто.

— Это то немногое, что удалось спасти, — Вадим театрально вытер несуществующую слезу, — Так что, зарегистрируете жалобу?

— Не надо никаких жалоб. И следствия не нужно, — майор вопросительно посмотрел на Вадима, и тот кивнул в ответ, — Не буду я никого опрашивать, и так понятно, что случился обычный пожар.

— Все верно, при обычном же пожаре нам не нужны околоточники? — Вадим спросил у Кондрата.

— Нет, Вадим Борисович, не нужны. Мы своими силами с огнем справились.

— Видите, Алексей Игнатьевич, зря вас побеспокоили люди добрые и не очень. Отправляйтесь к себе в теплый кабинет, приложите что-нибудь холодное к ушибленной руке и больше не спотыкайтесь.

— Спасибо, — майор болезненно погладил руку, за которую его довел Вадим, — Ух, у вас здесь так мясом жаренным пахнет.

Алексей Игнатьевич фыркнул от попавшей в нос золы.

— Да, столько хорошего мяса сгорело, — расстроенно протянул Вадим.

Майор повернулся в ту сторону, где строители с завязанным лицами разбирали завал, мимо побледневшего Кондрата. Глаза Алексея Игнатьевича расширились и поползли на лоб, прямо при нем из-под сгоревшего стола достали и отбросили в кучу сгоревшую руку. Майор с открытым ртом повернулся к Вадиму, пытаясь хоть что-то сказать, но не смог. Все слова потерялись, когда он увидел, как Вадим с приподнятой верхней губой улыбается, смотря на судьбу своих врагов.

***

Дела в городе закончились, поэтому Вадим отпустил майора и поехал в Заводское. По пути он заглянул за Анной, которая уже проснулась и готовилась к празднествам.

В поселок стекались люди с ближайших деревень и соседних городов, завлеченные слухом, слухом о наборе новых мастеров. Каждому, кто готов был показать свои умения кузнеца — гарантировали приз, победителю же обещали премию в размере ста рублей! Вот и ехали все желающие показать свое мастерство на первую для Заводского новогоднюю ярмарку.

На главной площади, вокруг елки и ледяных скульптур для детей, выстроили лавки для приезжих торговцев и продавцов, которых нанял Вадим продавать товар с его заводов. Люди приходили, чтобы купить чугунные сковородки, котелки, печи, утюги и другую утварь, выпускаемую сталелитейным цехом. Девицы бегали смотреть хлопковые платья, льняные простыни и полотенца из швейной фабрики. Среди портных проходило отдельное соревнование по шитью.

Карета остановилась, Вадим вышел первым и помог спуститься Анне, подав руку. На улице играла веселая музыка, нанятого оркестра.

— А здесь весело, — Анна в такт мелодии постучала каблучками.

— А что еще будет! — Вадим погрозил пальцем небу и повел Анну в теплое поместье.

Сегодня он собирал гостей, чтобы показать, чего добился за время пребывания в Петербурге. В кабинете освободили место под большой обеденный стол. Слуги бегали, накрывая на десяток гостей. Первыми приехали Максим и Василий. Они шумно ввалились во двор на санях. Их сопровождала труппа актеров с ручным медведем, которого вел на поводке строгий дрессировщик.

— Чтобы веселее было, — объяснил Максим Вадиму, расплываясь в улыбке.

— Главное, чтоб он мне детей не напугал, — Вадим протянул друзьям наполненные вином кубки.

— Строгий ты! — заявил Василий, обнимая какую-то смеющуюся девушку из актерской труппы за талию, — праздник на носу!

Труппа пошла веселить народ на ярмарку.

Следующим приехал Есислав в компании строгой Жанны.

— Рад видеть, что ты не зря здесь пропадал, — Есислав крепко пожал Вадиму руку, и Жанна покатила коляску к столу, где уже шумела молодежь.

У ворот остановились сани. Слуги бросились помогут Захарию Давидовичу, который привез с собой корзины с бутылками вина.

— Дорогой! — он распахнул руки и крепко обнял Вадима.

— Захарий, рад, проходи к столу, знакомься, сегодня будет хорошая компания.

Вадим еще ждал Варю с отцом, но приехавший с Гертрудой Ефим, рассказал, что их пригласили в другое место и семья Гаазовых, просила передать искренние извинения.

Отобедав, компания пошла на ярмарку, где Лев Уманский, как главный мастер открыл соревнование среди кузнецов. Участники должны были изготовить детали. Лев поднял над головой шестеренку, которую Вадим изготовил для ярмарки как эталон. Для изготовления деталей завод предоставлял станки и сырье, участвовать могли местные кузнецы, а не только приезжие.

— Вадим, а зачем это все? — спросила Анна, прогуливаясь с Вадимом по торговым рядам.

— Так мне работники нужны. Люди поработают на станках, посмотрят на моих рабочих и сами придут.

— На девиц местных они смотреть будут, — посмеялась Анна.

— Не без этого, — согласился Вадим, — и на то, как местные хорошо живут, как покупают все эти котелки и печки. В деревни такого не найти, только в город на ярмарку идти, да еще копить не знай сколько. А здесь люди на меня с полгода поработали, и вон какие откормленные ходят.

— А не балуешь ли ты работников?

— Да как можно? Все у меня здесь, — Вадим смеясь сжал кулак.

Они вышли к ледяным скульптурам, где дети и взрослые катались с ледяной горки до замерзшей реки. Вадим поднял Аню на руки и понес на горку, чтобы вместе скатиться.

— Вашблогородие, возьмите, — Вадиму протянули замерзший кусок картона. Всем раздавали такой, чтобы скатиться. Дешево и сердито, зато хохочущие дети по очереди забегали на берег, чтобы снова спуститься.

— Ааа! — Аня, обняла Вадима за шею, пока они летели вниз на картонке. Их закрутило и вынесло в сугроб на противоположный берег. Вадим помог Ане поднятся, и они побежали к горке, только Вадим успел сделать пару шагов, прежде чем лед под ним затрещал и треснул, не выдержав веса. Мгновение, и Анна стоит одна у прорубя.

— Ваааадим! — Аня упала на колени и подползла к прорубью, но там только темнела река. Она наклонилась, чтобы опустить руки, но ее дернули за ногу. Перепугавшийся рабочий схватил ее за сапог и потащил к берегу, подальше от дыры.

— Барыня, лед! Нельзя.

— Пусти, — Аня дернулась, вырваться, но рабочий не отпускал ее к опасному месту, — Он там, снизу!

Бурное течение успело отнести Вадима дальше вдоль берега, прежде чем он нащупал ногой твердую опору и смог подняться, проламывая лед. Он вышел на берег и выплюнул рыбку. От горки бежали люди, с Анной во главе. Промокшего Вадима отвели в поместье, отогреваться. Он сидел закутанный напротив камина и пил глинтвейн с привезенной издалека апельсинкой.

— Вадим, ты чего здесь один? — в гостиную поместья зашел молодой Анатолий Николаевич Демидов. Вадим не видел дипломата с бала у Городиковых.

— Толя! Я никогда не думал, что вода так меня не любит, — поделился печалью Вадим и похлопал по свободному рядом креслу.

— А я не с пустыми руками, прости, что только приехал, работа, — он развел руками и протянул коробочку с сигарами.

— Ооо, это дело хорошее, только ты не кури, молод еще. — Вадим погрозил Толе сигарой.

— Ха, Ха, — Анатолий демонстративно достал сигару и принялся хлопать себя по карманам.

— Эх, я, конечно, знал, что студенты — люди бедные, но чтоб настолько, — Вадим хохоча зажег спичку и поделился огоньком.

Анатолий раскурил сигару и закашлялся.

— Носом, в грудь не вдыхай.

— Не учи ученого, утопленничек. — ответил Толя, откашлявшись, — Кубинские, из Франции привезли.

— Пару лет на таких просидишь и без лёгких останешься. Будешь как дохлый наездник, — Вадим изобразил задыхающегося всадника, — Ну или “там” у тебя перестанет работать.

Анатолий удивленно уставился на сигару, а Вадим важно закивал.

— Что не будет работать? — в гостевую зашла Анна с бокалом глинтвейна для Анатолия.

— Позвольте вас познакомить, — сменил неудобную тему Вадим, но как только Анна пошла готовиться к вечерним посиделкам, продолжил шепотом убеждать Анатолия:

— Я с доктором Гаазовым на эту тему общался, а он человек передовой, во! Отец нашей Вари.

— Я тебя понял, — Толя с сожалением закинул сигару в камин и поднялся, — Пойдем.

Все собрались за столом. Вадим баловал друзей диковинными блюдами и новыми салатами. Первым закончился салат с ананасами, курицей, тертым сыром и чуть-чуть майонезом. Максим и Василий распробовали вино Захарии и не могли перестать нахваливать грузинского князя. Фрукты приходили с теплых югов или выращивались в теплицах, подражая императору. Есислав, Жанна и Гертруда обсуждали, какие балы должны сотрясти Петербург в ближайшие недели, и когда наконец в столицу вернется Николай Павлович с открытия батареи в Севастополе в честь брата. Когда же внесли запеченное жаркое, в дверь постучались. В большой кабинет зашел адмирал Горынин с раскрасневшимся от мороза лицом и тонким слоем снега на шубе. Его усики покрылись инеем.

— О, сколько новых лиц!

— Заходите, Владлен, заходите, сейчас жаркое будет! — Вадим пожал руку адмиралу и усадил его рядом с Есиславом и Жанной.