Вестник в старом мире

Глава 12

Вадим ехал в карете по новой шоссейной дороге до своего поселка. При Николае Павловиче медленно тянулись железные дороги и быстро строились шоссейные. По европейской части страны как грибы вылезли новые почтовые станции с семафорами, облегчающие передачу сообщений. Страна менялась.

Он качал ногой, пока читал выписки из расходных книг. Банк выдал кредит, на который сейчас закупалось сырье и строительные материалы. Есислав прислал пять бригад и древесину, чтобы помочь со строительством.

— Какое название выбрали? — Вадим обращался к мрачному Кондрату, который сидел и листал строительную смету.

— Заводское, — поделился Кондрат покривившись.

— Мда. С фантазией у вас…

— Это еще не самый плохой вариант. Люди предлагали Вадимово…

Вот здесь уже скривился Вадим. В поселке Заводское под Петербургом жило больше трехсот семей. В них входили не только рабочие фабрик и заводов, но еще и крестьяне, торговцы и чиновники. Без последних вообще ничего не происходило в современной России. Николай растил две армии: пехотную и бюрократическую. И пока одна завоевывала Кавказ и сторожила границы, другая тратила драгоценную бумагу и чернила.

Карета остановилась в центре поселка, рядом с вытянутым одноэтажным домом, построенным специально для Вадима. Дом окружал небольшой яблоневый сад и забор из чугунных прутьев. Любой с улицы мог увидеть большие окна кабинета и утепленную веранду.

— А теперь поработаем, — Вадим потянулся, выходя из кареты. Утреннее ноябрьское солнце переливалось в свежих сугробах. Старичок в тулупе скреб по дорожке лопатой от ворот для крыльца, очищая дорогу от подтаявшего льда.

— Доброго утра вашблогородь, — он снял шапку и поклонился проходящим Вадиму и Кондрату.

Они зашли в прихожую и обстучали налипший снег с обуви. Внутри пахло заваренной ромашкой и свежими пирожками.

— Угощайтесь, — встречать барина вышла бабушка-гувернантка Люда с подносом вкусностей. Она выросла в этих краях, а не приехала из-за границы. Вадим решил взять местную, а не, как обычно брали слуг дворяне.

— Балуют вас, — посетовал Кондрат, проходя в большой кабинет.

— И пусть, — Вадим зашел следом, жуя румяный пирожок с картошкой, — Тоже угощайся, работы еще много.

В центре кабинета стоял длинный стол, с чертежами под накрытой стеклом столешнице. На полу лежал красный ковер с изображением персидского тигра и воинов с саблями. В дальнем углу кабинета стоял рабочий стол из красного индийского дерева с вставками из слоновой кости, коллекцией перьевых ручек, чернил и пресс-папье.

— Люда, чаю нам, пожалуйста, скоро мастера придут, — Вадим вытер руки об полотенце и достал документы из портфеля.

— Конечно, Вадим Борисович.

В течение часа пришли мастера поселка Заводское. Специалисты по плотским, строительным, тканым и оружейным работам.

— Мне вот что интересно, — начал Вадим, — как вы дальше жить собираетесь? Все ли нравится? Не планируете уезжать?

— Да ты что батюшка, — за мастеров ответил Лев Уманский, — куда же мы? Здесь хорошо: работа, сытно, добро.

Мастера кивали вслед словам.

— Я вас почему спрашиваю, — Вадим встал во главе длинного стола и разложил бумаги поверх чертежей, — Я думаю, расширить поселок. Скоро Рождество и к нему я хочу успеть, а вы мне будете помогать. Не только делом, но еще и учебой. Будете учиться сами и детей своих приводить. Бог даст, в следующем году открою здесь техническое училище.

— А так ли оно нужно, Вадим Борисович? — Лев Уманский мял в руках шапку. Мастера не любили делиться секретами производства, предпочитая лично выбирать учеников. Артели не все жаловали.

— Надо. Двадцать, тридцать, сорок пистолетов в неделю это мало. То же самое касается и остальных, — Вадим каждому заглянул в глаза, — Мне уже жаловались, что очередь на год расписана. Я главное цеха расширяю, а толку нет!

— Не сердись барин, колеса водяные мы как есть ставим, но все равно не удобно. Речушку льдом застилает, колем каждое утро. Ну это полбеды, еще же людей не хватает, — Уманский повернулся к коллегам, за поддержкой.

— Верно. Верно! Не женщин же нам в кузни пускать, — раздался ропот мастеров.

— Знаю, что мало, не хватает. Поэтому будем решать вопросы. Но сначала рождественская ярмарка. Кондрат?

— Материалы везут, — Кондрат с карандашом шел по списку, — в Петербурге две артели наняли, но все равно, медленно. Чуть больше месяца осталось.

— Ну там не навека же строить. Месяц простоит — хорошо, — Вадим обошел стол по кругу, остановившись перед бородатым Уманским, — Сначала кирпич.

— Какой кирпич, Вадим Борисович? — не понял мастер.

— Строительный. Вы глину нашли? Нашли. У меня производство пороха в деревянных домах идет, это же бред!

— И кирпичи огнеупорные для печей привезли, — напомнил Кондрат, сверяясь со сметой, — Местные чуть по домам не растащили.

— Мы всех наказали, — заверил покрасневший Уманский.

— Тогда за работу.

***

Для будущей кирпичной печи вырыли котлован, уложили фундамент и облицовку стен. Для круговой камеры печи, которая походила на коридор в бублике, использовали специальный жаропрочный кирпич. На потолке коридора оставили отверстия под угольные горелки, а в стенах проходы для загрузки заготовок. На втором этаже выстроили небольшой сарай, где кочегары переставляли цилиндрические горелки, что позволяло никогда не тушить печь, обеспечивая ей постоянную работу. Отдельный человек следил, чтобы в горелках оставался уголь.

Для кирпичей использовали обычную глину, без примесей, что удешевляло производство по сравнению с другими заводами. Их готовность отслеживали через потолок коридора длинным штырем, проверяя уровень просадки кирпича.

— Вадим, я не понимаю твоей привередливости к углю, — Кондрат кривился от цен поставщиков.

— Чем чище уголь, тем лучше, равномернее идет огонь и прогреваются заготовки. Попробуй написать в Луганскую губернию, я слышал, там сейчас активно осваивают добычу каменного угля, — Вадим вышел из коридора круговой печи, куда рабочие вносили новую партию заготовок.

Полный цикл занимал неделю: каждый день грузчики вынимали готовую партию и закладывали на ее место новую, а кочегары с верхнего этажа по кругу переставляли горелки, сначала прогревая, а потом и обжигая заготовки.

Через неделю кирпичи доставали и везли на стройку новых цехов в поселке. На время обжига грузовые двери в камеры коридора закрывали, отводя воздух на улицу. В итоге получались тугоплавкие кирпичи равномерного бледного цвета, подходяще, например, как на отделку домов, так и для металлургии.

— Двадцать семь тысяч кирпичей в день, — Кондрат зажмурился, чтобы посчитать в уме, — Сто восемьдесят девять тысяч в неделю.

— О чем задумался?

— Сколько денег мы тратим на заводы.

— Да брось ты, — Вадим улыбнулся и достал трубку, чтобы закурить, — Ко мне уже подходил Естислав, чтобы прикупить кирпича. Все окупиться. Ладно, это все интересно, но у меня работа.

Вадим пошел сначала в дом, чтобы переодеться, а потом направился в новый цех механического завода, где из тугоплавкого кирпича складывалась новая доменная печь, размером больше всех зданий в поселке. Вытянутое в высоту рабочее пространство горна строилось на крепком фундаменте — лещи. Лещ и стенки горна выкладывали из специальных углеродистых блоков, которые добавляли долговечности печи. Для сохранения целостности рабочего пространства, кирпичные стенки охлаждали водой, через чугунные трубы, проложенные внутри стен в виде змейки. Отдельно через шесть фурн в доменную печь подавали нагретый воздух, для сжигания коксированного угля.

Накапливающийся чугун и шлак, периодически выпускали через отверстие летки. Она располагалась выше уровня леща и состояла из нескольких механических частей, не позволяющих вылиться расплавленному металлу. Для разделения шлака от металла в конце желоба, устанавливали чугунную плиту не доходящую до дна желоба. Когда металл сливали, то шлак оставался на поверхности и отводится в боковой желоб, а чугун разливался в несколько параллельных ковшей. Дальше его разливали в пустотелые заготовки и давали остыть до готовности.

Сегодняшний день стал особым. Вадим с нетерпением стоял у первой стальной заготовки под токарный станок с ножной тягой. Отдельно Вадим следил за качеством стали для сверл по металлу. На токарных станках он планировал методом выдавливания изготавливать нарезные стволы ружей и пистолетов. Такой метод выдерживало только крупнокалиберное оружие, что подходило под современные реалии дульнозарядного вооружения с диаметром стволов в восемнадцать миллиметров.

Вадим подошел к заготовкам сверл и постучал пальцем, прислушиваясь к тонкому звону. Его глаза слабо горели синим, пока он по звуку определял чистоту и качество получившегося сверла.

— Сойдет, — он закатил рукава грубой рабочей рубашки и взялся за инструменты.

До наступления Рождества он планировал изготовить формы для литья и сделать начальный набор инструментов. Кузнецы и оружейники следили за качеством отлитых заготовок и пробовали новые станки в деле. Два удлиненных токарных станка ставили вертикально, чтобы обрабатывать в них крупные детали будущей паровой машины.

***

Пока Вадим модернизировал свое производство в Заводском, как самый ответственный Захарченко следил за отрядом. Они сидели по вечерам в Эльбрусе и играли в карты. Ресторан открылся без помпы, служа скорее отдушиной для своих.

Захарченко качался на стуле и разглядывал пару выпавших в покере тузов, когда в дверь ресторана постучались. Рабочих уже отпустили и к двери пошел Щербатый, как самый дерганый в компании.

— Да подожди ты. Кого там еще на ночь глядя принесло, — открывать он не спешил, сначала взглянул в дверной глазок.

С той стороны стоял суховатый мужичок в простой телогрейке и мял шапку в руках. Подробностей в глазок Щербатый не разглядел, поэтому открыл маленькое оконце для переговоров.

— Тебе чего… отец? — Щербатый неуверенно почесал щетину на щеке.

У мужичка перед дверью сильно впали щеки и глаза, из-за чего точно определить возраст стало невозможно.

— А, а уважаемый Призрак, здесь? — у мужичка хрипел и прыгал от волнения голос.

— А кто спрашивает? — Щербатый через окошко посмотрел, нет ли кого еще у двери.

— Гаврила Фамин, вестимо. Старший в артели. Если я мешаю, то могу позже зайти, — Гаврила отвел глаза, обреченно уставившись на порог.

— Щербатый, кто там? — Захарченко накрыл рукой пару карт и отвлекся от игры.

— Гаврила, ты же по делу? — просипел Щербатый.

— А? Ну да, по делу.

— По делу пришли!

— Так не морозь человека! — Захарченко прикрикнул, чтобы перебить шумную компанию за столом.

Щербатый открыл дверь и пустил строителя, осторожно проверив, чтобы за ним никто не прошмыгнул.

Гаврила потопал ногами, чтобы сбить снег и прищурено осмотрелся. В зале стоял дым от табака, плавающий в приглушенном свете. Терпкий запах смешался с цитрусом. В центре стола стояли перезревшие лимоны.

— А это, что вашблогородие? — строитель показал на вазу с лимонами.