Царь нигилистов 4

— И обязательно прославитесь, — пообещал Саша. — Садитесь с нами.

Столетов покосился на соседний стол.

— У меня там чай, — сказал он.

— Приносите.

Будущий исследователь фотоэффекта перетащил стакан с бедно-желтым чаем и булочку такого же окраса.

И расположился рядом с сыном миллионера Мамонтова.

Следующим был юноша, которого Саша уже запомнил по встрече на вокзале.

— Владислав Завадский, — представился он, — Юридический факультет.

— Рад познакомиться с моим политическим оппонентом, — сказал Саша. — Присоединяйтесь к нам, подискутируем.

Это был тот самый юный юрист, что критиковал Сашину конституцию.

Владислав подхватил такой же непрезентабельный чай и чахлую булочку с соседнего стола и сел напротив.

После Завадского были еще двое студентов, имен которых Саша не знал и не запомнил, но все равно, чтобы не обидеть, пригласил к своему столу.

Зато подошел студент, чью фамилию Саша помнил из истории адвокатуры.

— Александр Пассовер, — представился будущий конкурент и коллега Плевако.

— Юридический? — улыбнулся Саша.

— Да, — кивнул Александр. — Как вы всё угадываете?

— Ну, пророк я или не пророк! Садитесь с нами, Александр Яковлевич.

Внешностью Пассовер обладал библейской: тонкий нос, копна черных вьющихся волос, карие глаза и намечающиеся над пухлой верхней губой черные усики.

Он, кажется, несколько удивился обращению по неназванному отчеству, но присоединился к компании.

Последним, чьё имя было Саше смутно знакомо, оказался молодой человек прямо противоположной, совершенно славянской, почти мужицкой наружности.

— Павел Потехин, — представился он, — Юридический факультет.

И Саша пригласил и его.

Вскоре свободные места кончились, и студенты начали заимствовать стулья у соседних столов и располагаться в два ряда.

Наконец, Саше тоже принесли чай и булочку.

Только чай был густого красноватого оттенка, а булочка большой, пышненькой и с коричневой корочкой наверху. И при этом божественно пахла.

Саша взглянул на ужин Завадского.

— Ещё не трогали, Владислав? — спросил он.

— Не-ет.

— Я тоже. А давайте поменяемся?

— Хорошо.

И жидкий чай вида «ослиная моча» перекочевал к Саше в сопровождении, как оказалось, совершенно твердой булочки, а красный чай и сдоба Саши достались Завадскому.

А краем глаза Саша заметил, что Альфонский бледнеет.

— Какой-то у вас чай не отсюда, Ваше Высочество, — заметил Владислав, — и булка тоже.

— Не бывает такого, да? — поинтересовался Саша.

— Никогда, — сказал Завадский.

Столетов усмехнулся и кивнул.

— Это точно!

Свой худосочный ужин он уже уничтожил. Вместе с жидким чаем.

— А на вкус? — спросил Саша.

Владислав надкусил булочку и отпил чая.

— По-моему, это из соседнего трактира, — предположил он.

— Ну, и я попробую, — усмехнулся Саша.

И отпил бывший чай Завадского.

Поморщился.

— Производная десятая, я думаю, — заметил он, — вот Столетов, как физик, меня поймет.

Столетов хмыкнул.

— По-моему, уже равна нулю, — предположил он.

— Да, экстремум, — сказал Саша.

И откусил булочку. Зачерствела она, видимо, дня три назад.

— Зато этим предметом можно забивать гвозди, — заметил он. — Господа! Среди вас три юриста. Не подскажите мне, на каком этапе чай полностью вырождается в слабо окрашенный кипяток, а булка приобретает гранитные свойства? Иначе говоря, кого именно мне попросить папа́ за это повесить?

— А как же отмена смертной казни? — поинтересовался Пассовер.

— Я фигурально выражаюсь, — сказал Саша. — Хорошо, немного снизим риторику. Кого мне попросить папа́ отдать за это под суд? Каторга тоже не очень приятная штука.

— Буфетчик — вор, — сказал Завадский.

— Не думаю, что это полный и исчерпывающий ответ на вопрос, — возразил Саша. — Если тот, кто над буфетчиком, не вор, почему сей буфетчик до сих пор не просит милостыню на паперти Елоховского?

— Над буфетчиком — эконом, — сказал Мамонтов.

— Именно, — подтвердил Столетов. — Казеннокоштные студенты его побить мечтают.

— А над ним кто? — спросил Саша.

— Правление университета, — просветил Завадский.

— А кто возглавляет правление?

Повисло молчание.

— Ректор возглавляет правление, — тихо сказал Альфонский. — Мы разберемся, Ваше Императорское Высочество.

— Ректор заведует учебной частью, — вступился Витя, — все расходы контролирует попечитель учебного округа.

Саша перевел взгляд на Пассовера и потом — на Завадского.

Первый промолчал.

— Университетской казной заведует правление, — сказал Завадский. — Ключ у ректора. Они же заключают договоры и подряды.

— Ключ у ректора, да, — подтвердил Витя. — Но ещё нужны печати двух членов правления и казначея. Деньги можно взять только во время заседания правления под роспись в шнуровой книге.

— Прошнурованной? — переспросил Саша.

Витя кивнул.

— Да.

— Вы думаете это гарантия? — усмехнулся Саша.

— Контракты действительно утверждает попечитель, — вмешался Пассовер.

— А кто сейчас попечитель? — спросил Саша.

— Николай Васильевич Исаков, — сказал ректор.

— Не знаю такого ученого, — заметил Саша. — Чем он знаменит?

— А он не ученый, — усмехнулся Завадский, — он генерал от инфантерии.

— Интересно, — хмыкнул Саша. — А почему управляет учебным округом?

Снова повисла неприятная тишина.

— Что с ним не так? — поинтересовался Саша.