Злой лев

Часть 2. Глава 7

1484 год, июль, 8. Где-то западнее Полоцка

Утро.

Вновь туман.

Такой же густой и буквально осязаемый, как тогда — у Смоленска…

Иоанн дал Фридриху несколько дней решить вопрос с сыном. Проститься и отправить тело в Вильно или куда-то еще. Чтобы погребли в католической церкви. А потом, воспользовался своим кардинальным преимуществом в маршевой скорости и рывком догнал его отходящую армию. Да не просто догнал, а поставил в такое положение, чтобы он был вынужден принять бой. Нормальный бой. На поле. Достаточном для того, чтобы всем нормально вместится и еще и покрутится. Собственно, это поле и стало определяющим фактором в этом «жесте доброй воли» — как оно подвернулось, так «добрая воля» и закончилась…

И вот — утро их встретило туманом.

Но в этот раз Иоанн решил не рисковать и не испытывать судьбу. Да и побаивался он такого тумана после той истории с тенями и голосами. И не лез в него от греха подальше. В прошлый раз пронесло, а в этот раз? Кто знает… Поэтому он выстроил войска и стал ждать, когда установиться добрая видимость.

Фридрих поступил также.

Когда же прояснилось и туман развеялся, не выдержав настойчивые лучи солнца, то оказалось, что Император не спешит идти в атаку. Даже несмотря на существенное численное превосходство. Видимо опыта огненного мешка под Смоленском ему хватило. А может быть и еще что-то повлияло, но не суть… Главное то, что швейцарцы и фламандцы были выстроены большим массивным фронтом. И держали оборону. Конница же, как легкая венгерская и хорватская, так и тяжелая рыцарская стояли так, чтобы прикрывать эту грандиозную монолитную баталию. Весьма и весьма внушительную. Казалось бы, даже что несокрушимую в глазах местных…

— Хорошо стоят, — покачал головой командир улан.

— Таких не сковырнешь, — согласился с ним командир гусар.

— Может начнем давить фронтом пехоты и стрелять?

— Чтобы они ринулись вперед, стремясь вступить в ближний бой? — поинтересовался король. — А они могут. Для того, видимо, так глубоко и построились.

— Мы остановим их.

— А если нет?

— Мы остановим их.

— А если в этот момент ударит их конница, выходя нам во фланг или тыл?

Все промолчали.

Конницы у Фридриха было много. Даже после той мясорубки под Смоленском. Потому как там Максимилиан повел в бой самую боеготовую группу рыцарей. Остальные не участвовали. И этих остальных оставалось сильно больше, чем тех, кто ринулся за сыном Императора. Да и легкой конницы, которую Фридрих еще нигде не использовал кроме грабежей, у него имелось весьма и весьма внушительно. А зайдя в тыл она будет представлять смертельно опасную угрозу для пехоты.

Иными словами — Император мог попытаться сыграть партию, через размен пешек с ударом конями. И даже нанести Иоанну через это поражение.

— Мы пойдем другим путем, — чуть подумав, произнес король…

И выдвинул войско вперед. На сближение. Но где-то на полпути совершенно смутил неприятеля тем, что остановился и стал перестраиваться. Сразу как достиг подходящего холма на поле Иоанн на нем и разместил свой полк 12-фунтовых пушек. Единой батареей. Плотно так. Благо, что они уже отсюда вполне добивали до построения имперцев. Все остальные же войска он поставил так, чтобы прикрывать эту артиллерию и обеспечить ей наибольшее благоприятствование в работе.

Ну и открыл огонь.

Ядрами.

По этим плотным боевым порядкам. То есть, действовал по, так сказать, заветам Наполеона, применяя артиллерию концентрированно и акцентированно. Ибо били все эти 12-фунтовые орудия по единой цели. Потом наводились на следующую. Что давало поистине феноменальный результат в текущих условиях.

Построения то плотные и глубокие.

Поэтому, когда в них влетали разом восемнадцать тяжелых ядер на достаточно узком фронте, то производили они там чудовищное опустошение. Построение буквально взрывалось кровью и ошметками человеческих тел…

Один-два-три залпа в зависимости от удачности.

Потом наведение чуть в сторону.

И новое кровавое шоу…

Потерпев этот ужас с полчаса и поняв, что его так сейчас размотают в ноль, Император приказал отходить. Он ведь строился, не прижимаясь к краю поля, и имел определенный маневр. Вот за бровку и начал отход. В общем-то она была небольшой, но повторить такой фокус с батареей уже не получилось бы.

Наверное, не получилось бы…

Но Иоанн не стал повторяться и сменил тактику.

Он вывел к этой бровке свою пехоту с полковыми пушками. Где они и встали, заняв позицию.

Сам же устроил Фридриху «цирк с конями» в самом прямом смысле этого слова… насколько это вообще применимо к боевой обстановке…

Упряжка конной артиллерии на рысях шла вперед. Бодро. Решительно.

Командир нервно косился.

С левого фланга к нему приближались венгры. Но были пока еще далеко.

Дистанция.

Он отдал приказ и упряжные лихо развернули артиллерийскую упряжку. Точно также поступили и остальные расчеты его батареи. Бойцы спрыгнули с коней, поручая их коноводу.

Быстро сняв стопор скинули хвост лафета с передка.

Проверили ремень отвоза, на случай аварийной ситуации. Мало ли, времени собраться не будет? И придется отходить как есть.

И ловко зарядившись — выстрелили.

Прямо в пехоту противника. Метров со ста — ста двадцати. Тяжелой картечью из своих 6-фунтовых пушек. В конную артиллерию пошли те же орудия, что и на полковую. Только упряжки иные — более резвые и удобные для конного сопровождения.

Картечь улетела, наделав переполоха.

Пехота всколыхнулась.

Пушки ведь стояли так близко и казались такими уязвимыми.

Еще залп.

И все.

Артиллеристы быстрым рывком накинули хвост лафета на передок. Загнали кованный стержень стопора. И упряжные дали ходу. А остальной расчет, вскочив на коней, бросился их догонять.

С левого фланга все также продолжали надвигать венгры. С фронта же часть испуганных пехотинцев бросилась на пушки «с кулаками». Но куда им? Оттого пробежав шагов пятьдесят, они возвращались, где получали «по шапке» за то, что покинули строй. Но мягко. Командиры понимали обстоятельства. И скорее журили, чем наказывали.

Венгры же, уже почти достигнув отходящую батарею резко отвернули, так как им наперерез шли уланы с длинными пиками. Выглядело страшно и опасно. Все ведь видели, что уланы устроили с рыцарями при Смоленске. А они совсем не рыцари. Так что венгры резко пошли назад, отвернув и прижимаясь к своей пехоте.

Батарея конной артиллерии же, увидев, что угроза миновала, отвернула и вновь направилась к противнику. Чтобы еще немного пошалить. Рядом же также развлекалась вторая конная батарея, только ее уже прикрывали гусары.

На самом деле особенного разделения не было.

И уланы, и гусары действовали от общего плацдарма с единым управлением. Да, некоторое распределение имело место. Но уланы не раз прикрывали и правый фланг, когда там возникала угроза. А гусары иной раз забегали на левый. Иногда они даже собирались в общий кулак.

Да и батареи работали недалеко сообща.

Считай, что в связке.

А всем этим дирижировали сигнальщики, управляемые командирами. И Иоанном лично. Ему нравилась такая игра в кошки-мышки. В которой раз за разом удается избежать конной сшибки или серьезного столкновения. То есть, угощать имперцев картечью безвозмездно. Так сказать — от чистого сердца.

Особняком стояли мушкетеры.

Их также он использовал в этой игре, хоть и не так активно. Все-таки они настоящие драгуны и продуктивно могут воевать только пешком. Но их тяжелые и мощные мушкеты, в сочетании с пулей Нейслера, бумажным патроном и воронкообразным затравочным отверстием позволяли стрелять сильно, далеко и часто. По местным меркам. Что позволило несколько раз применить их для отражения конного налета.

Залп. Залп. Залп.

И конный отряд отворачивал из-за потерь, полученных с, как им казалось, запредельных дистанций. В том числе один раз удалось шугануть и рыцарей. Фридрих все-таки решился ими ударить. По гусарам. Но те отвернули, избегая столкновения. А две роты мушкетеров открыли огонь по плотной массе всадников. И надо сказать весьма продуктивно. Достаточно для того, чтобы, увидев разворачивающихся на них улан, рыцари отвернули к своей пехоте. И также отошли, как и легкая конница.

Три часа…

Добрых три часа шла эта игра. Пока, наконец, Фридрих не понял — он безнадежно проигрывает маневренную игру. Причем безнадежно. В первую очередь из-за отвратительной управляемости своих войск. Чем неприятель и пользуется, изящно раз за разом их раскладывая и вынуждая отойти…

— Атака, — произнес командир швейцарцев на этим импровизированном совете, когда Император спросил совета своих командиров. — Это наш единственный шанс. Стоять — смерти подобно. Только вперед.

— Ты думаешь? — удивился Фридрих.

— Почему он не идет на сближение? Почему не атакует пехотой? Ты разве не понял? Он боится нас! И там — в лагере боялся!

— Так уж и боялся.

— Его пехота сбежала из лагеря, опасаясь нас.

— А может она просто заманивала вас в засаду? — спросил Александр Литовский.

— Что?

— Иоанн правит не только Русью, но и степью. А ложное отступление с заманиванием в засаду — это обычное дело в степи. Они так воюют испокон веков. И если степняк побежал — последнее дело его преследовать. Это любой знает, кто с ними воевал.

— Но Иоанн не степняк.

— Но разве он не сделал тоже самое? Притворное отступление, которое заманило швейцарцев в ловушку?

Глава швейцарцев хотел что-то возразить, но его перебил Фридрих:

— Так значит ты предлагаешь атаку?

— Да. Решительную атаку. Иначе они нас тут перестреляют. Вон как удумали мерзавцы. Были бы у нас фальконеты — мы бы им, конечно, ребра пересчитали. Но их нет…

— Увы… — развел руками Император. — Все с ним согласны?

Часть согласилось. Остальные воздержались.

Несколько минут раздумий и Фридрих отдал приказ общей и самой решительной атаки. Пользуясь тем, что вражеская пехота — сплошь стрелки и, вероятно, ближнего боя совсем не выдержит…

Крики передачи команд.

Оживление.

Звуки каких-то труб. Удары барабанов. Приказ Императора вызвал полнейшей оживление в пехотных рядах. Они, казалось ожили и заволновались. Но хорошо, позитивно, радостно. Что чувствовалось даже невооруженным взглядом и легко считалось как самим Иоанном, так и его подчиненным.

Мгновение.

Какой-то звук чего-то духового.

И вся эта огромная масса пехоты пошла вперед. Быстро пошла. С трудом сдерживаясь от перехода на бег, дабы скорее сблизиться с русской пехотой и поквитаться за все свои страхи и унижения. Сказывалось нервное напряжение. Командиры пытались удержать порядок, но… выходило не очень…

Первыми заработали 6-фунтовые пушки, как полковые, так и конной артиллерии. Из тех и других Иоанн развернул единую общую батарею. Прямо на самой бровке — на этих буераках. Под батарею там все время, пока шло веселье в поле силами конной артиллерии готовили позиции — ровняли грунт и вырубали заросли.

Сначала полетели ядра.

Но эффективности особой они не имели из-за сильно разреженности той массы пехоты, что едва-едва удерживала строй. Во всяком случае — толку от ядер было не в пример меньше, чем там — у Смоленска.